Глава 1
Увидев шрам, Лотти застыла в дверях. Тонкий и бледный, он пересекал лоб, спускался к глазнице и продолжался сразу под ней еще на дюйм. От этого зрелища Лотти ощутила спазм в желудке, а ноги словно прилипли к полу.
– Рафаэль?
Какое-то время они сверлили друг друга взглядом, и в темном кабинете повисла напряженная тишина.
– Шарлотта.
– Ну… как ты?
– Жив пока, – холодно ответил он. – Как видишь.
– Да, и впрямь. – Лотти сглотнула слюну. Вот он, стоит перед ней, вцепившись пальцами в столешницу. – Мне очень жаль… Я о несчастном случае.
– Спасибо. – Краткий ответ явно говорил о том, что с сочувствием лучше больше не лезть.
Он вышел из-за стола и направился прямиком к Лотти – высокий и стройный, в строгом сером костюме последнего наследника Монтеррато. Секунду они стояли друг напротив друга, пока Рафаэль не наклонился и не царапнул ее щетиной по щеке, изображая приветственный поцелуй. Лотти закрыла глаза, прислушиваясь к его дыханию, к прикосновению его кожи. К нему.
После этого Рафаэль сделал шаг в сторону, предоставив ей возможность как следует рассмотреть его раны. Царапины разной длины и глубины пересекали его лицо, а с одной стороны переливался лиловый синяк. Шрам напоминал след от удара хлыстом.
– Так… твое лицо… Вижу, все раны поверхностные?
– Верно.
– А все остальное? – Под его нервирующим взглядом она покраснела. А ведь так старалась казаться бесстрастной. Лотти откашлялась: – Я имею в виду, есть ли еще травмы?
– Все, как и должно быть у человека, шлепнувшегося оземь с высоты двенадцати тысяч футов.
– Ну, конечно. – Лотти скривилась от того, как глупо прозвучал ее вопрос. Сколько людей упало с подобной высоты и выжило, чтобы рассказать об этом? – Выяснилось, что именно… пошло не так? Почему не раскрылся твой парашют?
– Невезение, злой рок – называй, как тебе больше нравится. – Рафаэль пожал плечами, словно ему наскучил этот разговор. – Сейчас это не имеет никакого значения.
– Да, наверное. – И все же Лотти была уверена – несмотря на кажущуюся небрежность его тона, инцидент был тщательно расследован. И если виновные найдены, то им всерьез стоит опасаться за собственную жизнь. – Но ты, как выяснилось, родился в рубашке.
– Да ну?
– Я имею в виду, что твое падение прервало вовремя подвернувшееся дерево. Могло бы быть гораздо хуже.
– И правда. Я мог бы сейчас быть трупом.
– Ха! – И почему она смеется? Ничего забавного. Пытка какая-то.
Естественно, она подготовилась, отрепетировала даже, как будет себя вести, что будет говорить, когда встретится с Рафаэлем. В самолете по пути сюда она снова и снова повторяла свои предполагаемые ответы, удивляя девятилетнего соседа непрекращающимся подергиванием губ.
Она убедила себя, что готова. Что она справится – переживет эту последнюю встречу. Но сейчас, когда она смотрела на него – мужчину, которого так безумно любила когда-то, вся ее уверенность испарилась. Она помнила малейшие черточки его лица. Густые брови вразлет над миндалевидными, глубоко посаженными карими глазами. Резкую линию квадратного подбородка с маленькой ямкой посередине, темной от щетины.
– Что ж, хвала небесам за это дерево, да? – Она поменяла позу, скрестив ноги, как балерина. – Я так рада, что оно росло в правильном месте.
Рафаэль презрительно скривил губы:
– Как мило, что тебе не все равно.
Однако эта фраза прозвучала совсем не мило – отнюдь. Все в этой холодной, саркастической манере речи – жесткий взгляд, подчеркнуто официальная манера общения – все говорило об одном: он ее ненавидит.
Если Люси надеялась, что время смыло недоразумения прошлого, сгладило острые углы, она жестоко заблуждалась. Прошло два года с момента ее отъезда – с тех пор как после крушения их брака она сбежала в Англию. Но, вновь вернувшись в палаццо Монтеррато и глядя на Рафаэля, Лотти понимала, что эти два года ничего не изменили. Атмосфера между ними накалена почти так же, как и в тот день, когда она уехала.
– Конечно же мне не все равно. И никогда не будет все равно.
– Очень трогательно. – Слова Рафаэля оборвали ее робкое признание. – Но твое неуместное сочувствие мне совсем неинтересно. Ты здесь потому, что мне надо обсудить с тобой кое-что важное. Сядь, пожалуйста.
Лотти присела напротив, сцепив руки в замок и держа спину очень прямо. Она знала, что сейчас произойдет.
В обычный рабочий день она открыла свою почту и обнаружила там послание от Рафаэля Ривальди. От неожиданности ее охватила паника. Пришлось досчитать до трех, прежде чем она осмелилась открыть письмо, глядя при этом на единственную пару, находившуюся в этот момент в престижной лондонской картинной галерее. Это были два перешептывающихся гея, восхищавшихся огромным полотном, которое никогда бы не купили. Заметили ли они ее беспокойство?
В кратком ультимативном сообщении говорилось, что им необходимо встретиться в одну из двух предложенных дат на следующей неделе. Как только она примет решение, ей будет выслан авиабилет. Все было очевидно – он хочет развод.
Лотти заставила себя посмотреть Рафаэлю в глаза, стараясь оставаться максимально спокойной внешне, – сейчас она должна быть сильной.
– Я знаю, зачем я здесь. Позволь мне уверить тебя, я так же сильно мечтаю поскорее покончить с этим, как и ты.
В глазах Рафаэля блеснул опасный огонек. Но он промолчал.
– Если бумаги уже готовы и осталось только поставить подпись, я могу сделать это прямо сейчас.
– Позволь мне прервать тебя, Шарлотта. – Вытянув руку вперед, он заставил ее замолчать. – Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
– О разводе конечно же. – Едва она произнесла это слово, ее щеки покрылись румянцем. – Я здесь потому, что ты хочешь развестись.
Рафаэль наклонился вперед, тонкая ткань пиджака натянулась на его широких плечах.
– И что заставило тебя сделать такой вывод?
Лотти потупилась:
– Прошло два года. – С трудом взяв себя в руки, она заставила себя снова посмотреть в глаза Рафаэлю. – А два года по закону – тот самый срок, когда можно оформлять развод по взаимному согласию.
– Поверь мне, если бы я хотел развода, я бы давно получил его.
Лотти пристально посмотрела на Рафаэля – такого холодного и угрюмого. Шрамы на лице только усугубляли картину.
Почему же он не требует развода? Испытывает извращенное удовольствие, наблюдая за ее мучениями? Если так, то он хорошо это скрывает, никогда еще Лотти не видела его более суровым и грозным. Она знала, что он хочет развестись, и письмо только подтвердило подозрения последних трех недель, возникших после того, как она случайно наткнулась на ту статью в газете.
