Самолет рейса Москва-Вена мерно покачивало на воздушных волнах; а пассажирский салон расслабленно отдыхал после взлета и дежурного завтрака, остатки которого уже убирали вездесущие стюардессы.
На соседнем сиденье, заранее прикрыв шторкой от солнца проем иллюминатора, дремал Виктор, прислонившись головой к внутренней обшивке самолета.
Взглянув ещё раз на безмятежное лицо товарища, Влад вновь предался неспешным размышлениям о предстоящей встрече в городе Штрауса и Гайдна.
Информация, поступившая из Берлина накануне вылета в Вену, позволила освободиться от груза несостоятельных предположений и пустого теоретизирования. Стало ясно, с кем приходится иметь дело. Определен начальный заказчик операции – "UNIPETRO" и причины его интереса к Республике Маку. Понятна ролевая функция компании «International strategic investments", как доверенного посредника в реализации щепетильного проекта по смене правящего режима в этом государстве. Несложно догадаться, что привлечение российских специалистов обусловлено причинами не только их высокой профессиональной квалификацией, но и тем обстоятельством, что россияне воспринимаются как скрытая третья сторона, которая наделена всего лишь ограниченными утилитарными функциями исполнительского механизма.
Ясно также, что европейцы весьма рассчитывают на то, что секреты подобного рода сохраняются в России лучше, чем в Европе. В этой логике присутствует также ещё одно рациональное зерно, заключающееся в том, что в случае провала или изменения обстановки всё можно будет списать как обычно на "коварных" русских. Международное общественное мнение по привычке проглотит эту "утку", а европейцы останутся не причем, как всегда белыми и пушистыми.
Похоже, что сам проект является реальным делом, если судить потому, насколько активно иностранцы ведут переговоры, и тот факт, что они за всё готовы платить и уже платят, что говорит само за себя и окончательно убеждает в этом выводе. А раз так, то, похоже, что они настроены серьезно. Люди из международных корпораций без нужды не разбрасывают деньги.
– Можно ли им доверять? – Влад сам себе задал этот вопрос. – Нет, безусловно, нет. Мир крупного бизнеса, мир политики не предполагает и не терпит сантиментов. Вовремя предать – это не предать, это предвидеть – один из законов этого жанра. Лицемерие, обман – непременные атрибуты закулисья огромных денег и власти. А раз так, то должно действовать другое правило – " с волками жить, по-волчьи выть".
Ну что ж, пусть будет так. Возражать не будем. Значит, мне ещё раз придется слетать в Берлин и согласовать с немецкими коллегами действия по сопровождению разворачивающихся событий. Понятно, что всех деталей они знать не должны и не будут, но в части касающейся конечно, будут поставлены в курс дела, тем более что уже эффективно помогли разобраться в паре принципиальных вещей. Не обойтись также и без подстраховки. Ну, в этом вопросе всё легче. Ребята под рукой и им не привыкать к боевым задачам, подставам и провокациям противника.
То, что Конан Ленард назначил очередную встречу именно в Вене, как-то успокаивало Влада, внушало уверенность в том, что затеянное дело может выгореть. Более того, в этом факте он предпочитал видеть очередной добрый знак, может быть, потому, что любил эту страну, хотя никогда надолго в ней не задерживался. В атмосфере, в которой жила альпийская республика, он чувствовал что-то непередаваемое знакомое, близкое, и даже родное. В своих странствиях по миру Влад всегда искал место для отдохновения, куда можно было бы приехать, расслабиться и на время отключиться от бремени повседневных оперативных задач, успокоиться, взбодриться и ощутить прилив новых сил. И Австрия всегда дарила ему в ответ свое тепло и ощущение уюта домашнего очага. Он любил гостеприимство и доброжелательность австрийцев, их умение привнести в обиход нервной городской жизни флер комфорта, ненавязчивого порядка и дисциплины в житейских мелочах.
А как хорошо выглядела нескончаемая череда бальных вечеров: с начала октября по конец февраля, здесь в помпезных парчовых платьях блистала и самозабвенно кружилась в ритме вальса не только всегда веселая жизнелюбивая Вена, но и уютные городки и столицы всех девяти австрийских земель. Так непринужденно, в вихре танца и снежных брызг и разлетающихся на слаломных трассах, незаметно пролетал непростой зимний период.
И Влад, когда возникало настроение, и не препятствовали служебные обстоятельства, позволял себе слабость и стремился в Вену, чтобы попасть на самый главный бал сезона, "OpernbaN", который по многолетней традиции всегда проводится в здании знаменитой Венской оперы. Для этого, весьма редкого, но запоминающегося случая, он даже приобрел в дорогом бутике роскошный выходной фрак, который держал в доме своего давнего австрийского друга Донатуса Клее.
Но особенное удовольствие, которое он хранил в тайне не только от Донатуса, но даже от друзей по службе и строгого руководства, состояло в непреодолимом желании оказаться в Австрии в период Адвента, в то волшебное предрождественское время, когда хочется верить в доброту и селенскую справедливость.
И тогда он заранее к своему приезду бронировал небольшой домик дня на два, где-то в отдаленной небольшой деревушке, зарывшейся в глубокие снега и запрятанной в горах Штирии или Форальберга. В эти дни Влад искал одиночества, чтобы примирить себя с этим миром скрытой вражды и свирепого противостояния, в котором он жил и работал.
Жизнь одиночки, бродяги, приучила его держать свои чувства и переживания закрытыми от постороннего взгляда. Ни одна из женщин, периодически встречавшихся на кривых поворотах его судьбы, к сожалению, так и не сумела оставить свой заметный след в его душе. И потому в такие дни он не мог и не хотел видеть рядом с собой кого-либо, кто не мог разделить с ним глубину его чувства.
В такие дни фасады домов деревенских жителей украшались гирляндами разноцветных праздничных огоньков, а непременная елочка во дворе вновь наряжалась в своё припасенное ещё с прошлого года праздничное игрушечное платье. Тихая семейная радость, которую Влад мог наблюдать за окнами поселенцев, озаренных приглушенным светом настенных светильников и ночников, привносила в его жизнь забытые ощущения беззаботного детства, когда ожидание новогоднего чуда было столь острым, что сомневаться в его реальности не приходилось.
Это было то счастливое время, когда спасительные колени матери или подол скромного передника любимой бабушки представлялись самым надежным убежищем от быстролетных детских огорчений. Когда уверенные басовитые голоса отца и его фронтовых друзей, пришедших в гости со своими женами в родительскую квартиру по поводу главного праздника года, возвещали о том, что стрелки часов завершают свой прощальный оборот и пришла пора поднять бокалы с искрящимся в лучах света шампанским для приветствия чего-то необычного, чего-то совершенно нового, он как и все присутствующие, думал о надежде на счастье и благополучие. Наверное, все ждали доброго Деда Мороза с окладистой бородой и в красной шубе, у которого всегда с собой был огромный мешок, наполненный долгожданными новогодними подарками.
В такие вечера, отгородившись от всего мира, Влад чувствовал, как с него постепенно спадает короста житейских напластований и постоянное напряжение оперативных буден; душа успокаивается и затихает, очарованная волшебством происходящего, а ночная прогулка за пределы деревенской околицы уводит его в мир грез. Туда, где по еле заметной тропинке в зимнее царство, оставляя наедине с непроглядными горными вершинами, скрытыми в темноте, из которой неторопливо падают крупные снежные хлопья. В эти мгновенья все исчезало во мраке и только еле слышимый звук колокольчика, раскачиваемого легким ночным ветерком на далекой рождественской елочке, призывал Влада вернуться обратно в мир людей.
