Вспыхнувший свет был ослепительным. Чжен зажмурился, подождал, пока исчезнут радужные круги, и приоткрыл глаза. Четыре тусклые лампы, еще вчера создававшие в «номере» если не интимную, то вполне уютную обстановку, превратились в софиты. Терпеть их свет было можно, но недолго. Чжен снова коснулся выключателя и с облегчением вздохнул. Без ламп, с подсветкой всего-то от инфракрасной проекции часов на стене, было гораздо лучше.
«Два ноль в пользу модификации, — подумалось Чжену. — Сначала пристрастился к дрянной пище, теперь начал видеть в темноте. Очередь за „ультраслухом“ и силой молодого быка?»
Версию с перестройкой слуха Чжен проверить не мог, зато насчет силы… он подошел к двери и толкнул ее примерно с тем же, как ему показалось, усилием, что и вчера. Дверное полотно хрустнуло. Звук был отчетливым, но почему он такой, Чжен поспорить бы не рискнул. Если обострился слух — вероятно, дверь хрустела и вчера, только он не слышал, если дело в силе — тогда слух остался в норме. Впрочем, решить дилемму было несложно. Чжен ударил чуть сильнее, по личным ощущениям — примерно вполсилы. Дверь из прочного пластика выдержала удар. Не выдержали петли. Полотно вывалилось в коридор, щелкнув, словно пастуший бич по такому же пластиковому полу. Сразу за щелчком последовал другой звук, очень похожий на вскрик. В комнату ворвался яркий коридорный свет, и Чжен невольно отпрянул, не успев рассмотреть того, кто кричал.
— Прекрати немедленно!
Голос был немного искажен, в нем появились новые оттенки и полутона, но все-таки Чжен его узнал. В коридоре стояла Анжела.
— Просто попробовал, — буркнул Чжен и отошел подальше, в самый темный угол. — Заходи, если не боишься.
— Не боюсь. — Анжела заглянула в «номер». — Ты где?
— Добровольно встал в угол. За мелкое хулиганство. Ты сегодня без тележки?
— Дорогу на кухню ты знаешь. — Анжела вошла, пряча правую руку за спиной. — Твою вчерашнюю стряпню сегодня повторил робот. Все готово, можешь идти ужинать.
— Очень любезно с вашей стороны. — Чжен театрально поклонился и лишь потом сообразил, что Анжела его не видит. — Ультразвуковой свисток тебе не поможет, я ведь не акула.
— Да я и не собиралась… — Анжела торопливо спрятала правую руку в карман.
— А если бы собралась, я запросто выхватил бы его у тебя. Теперь я реагирую и двигаюсь вдвое быстрее. Вернее, могу двигаться быстрее. На самом деле пока не привык.
— Здорово, — искренне восхитилась Анжела.
— Для хоккейного вратаря. — Чжен вышел из тени. — Ты составишь мне компанию?
— Только до изомерного блока. Дальше я пойду другой дорогой. Твоя еда так пахнет… извини.
— Целый блок? — Чжен задумался. — Явно не для меня одного. Погоди, если вы не знали рецептов, как вы кормили остальных?
— Каких остальных? — удивилась Анжела.
— Тех, кто сидит в «аквариуме».
— О чем ты, Чжен? Никаких «аквариумов» здесь нет, и «остальные» нигде не сидят. Ты наш первый и единственный волонтер.
— Да? — Чжен на некоторое время растерянно замолчал, а затем легонько хлопнул себя по лбу. — Точно! Это же мне приснилось! Прости, Анжела, кажется, я потерялся во времени и реальности. День, ночь, все так смешалось… Мне приснилось, что тут есть люди, добровольцы, кроме меня. Только они уже люди-Инь.
— Очень ловкая попытка. — Анжела усмехнулась. — Хочешь, чтобы я проболталась об истинной цели эксперимента? Спешу тебя разочаровать, Чжен, истинная цель как раз обратная. Никто не собирается делать из тебя человека-Инь. И Ян тоже. Модификация по Штейнбоку — это абсолютно другой процесс, в первую очередь по целям и задачам. Я поняла, что тебя смущает. Люди из твоих воспоминаний имеют почти такие же способности, как и ты, но, поверь, это другое.
— И ночное зрение другое, — саркастически заметил Чжен. — Абсолютно такое же, как у людей с Дао, но другое. И ультразвук другой. На целых десять герц выше. А уж насколько «другая» еда из дряни, я вообще не говорю.
— Будешь продолжать в этом же духе — изойдешь на… яд, — спокойно парировала Анжела. — Или на желчь. Успокойся, Чжен. Да, первый и второй этапы модификации сделали тебя немного похожим на людей-Инь. Но все-таки они другие, уж поверь. Совершенно другие!
— Ага, значит, все-таки нелюди?
— Спроси у Штейнбока. Мне достаточно знать о них то, что я знаю, не углубляясь.
— А вариант «Ян»? Эти люди тоже «не люди»?
— Да зачем тебе это знать? Ты собираешься писать диссертацию? Это не твоя тема!
— Для полного просветления, зачем же еще? — буркнул Чжен. — Но пока я «темный и мутный», собираюсь дойти до кухни и тупо нажраться. Так ты со мной?
— Странный ты стал. — Анжела покачала головой. — То раздражаешься по пустякам, то шутишь, как попугай-пересмешник, то замыкаешься, будто тебя не волнует вообще ничто на свете.
— Нервы, Анжела, нервы. — Чжен сощурился и пошел по коридору к лифту. — Они ведь теперь работают в два раза быстрее. Пока ты обижаешься, я уже остываю. Из меня мог бы получиться идеальный муж — «скандаль со мной, дорогая, хоть сто раз в день, к вечеру остыну и все прощу». Как тебе вариант?
— Никак, — неожиданно прозвучало за спиной. — У вас разные вкусы, и вообще вы живете в параллельных измерениях. Параллели не пересекаются.
— Скажите это Лобачевскому. — Чжен подмигнул Анжеле и обернулся. — Здравствуйте, профессор. Пришли меня проведать? А где цветы и апельсины?
— Это называется вечерний обход, — сказал Штейнбок. — Вы собрались на кухню, Чжен? Разве роботы не принесли вам ужин в комнату?
— Может, нанюхались и зависли? — Чжен пожал плечами. — Мне вернуться?
— Нет, идемте на вашу кухню, я составлю вам компанию.
— Что? — удивился Линфань. — Вы будете есть изомеры?
— Нет, — рассмеялся профессор. — Только понаблюдаю, а заодно развлеку вас беседой. Анжела, спасибо, можете идти.
Анжела молча кивнула и направилась в сторону, противоположную лифтам.
— Я выспался, так что ночью свободен, — игриво бросил ей вслед Чжен. — Приходи, куколка, потанцуем.
— У тебя новый кавалер, дорогуша, — развернувшись на ходу вполоборота, ответила Анжела и прицелилась в Чжена указательным пальцем.
Штейнбок сдержанно рассмеялся.
— С фрау Роузвел такие штучки не пройдут, мой дорогой Чжен. К ней нужен особый подход.
— Вы идеализируете женщин, профессор. — Чжен скривился. — Те же люди, только… «изомеры».
— Возможно, возможно. — Штейнбок покивал, но, скорее своим мыслям, чем утверждению Чжена. — Как ваше самочувствие?
— Нормально, если не считать голода.
— Я слышал, у вас проявились какие-то скрытые доселе таланты?
— Вы же видели дверь.
