— Но я говорю правду. — Линфань поник и уставился на пойло в стакане. — Там, снаружи происходит что-то странное.
— Уйгур! — позвал бармен.
У стойки мгновенно нарисовался охранник.
— Да, босс.
— Господин Линфань уходит, проводи. Вежливо.
Так и не притронувшись к «Мэри», Чжен сполз с табурета и направился к выходу. Бармен проводил его долгим взглядом и едва слышно вздохнул. Парень был хорошим. Стучать на хороших людей особенно тяжело. Бармен покачал головой, снова сокрушенно вздохнул и как бы через силу проронил: «Полиция, отдел надзора». Соединение установилось мгновенно.
Чжен Линфань ничего этого, разумеется, не видел и не слышал. Притормозив на границе света и тьмы, он надел «очки», набрал в грудь воздуха, словно перед прыжком в воду, и свернул за угол.
На темной улице ничего не изменилось. Гудела толпа, шуршали авто, а светофоры перемигивались со всевозможными инфракрасными вывесками. Изо всех сил стараясь не озираться по сторонам, Чжен протиснулся сквозь ночную толпу к подъезду своего дома и уже собрался в него нырнуть, как вдруг почти лоб в лоб столкнулся с какой-то девицей. Никогда раньше Линфань ее тут не встречал, но она выходила из подъезда, значит, жила в его доме.
— Привет, — дала о себе знать врожденная вежливость. — Простите, что чуть не сбил вас с ног.
— Привет. — Девушка окинула Линфаня изучающим взглядом. — Ты новичок?
— Смотря в какой области — Чжен впервые за вечер не растерялся.
— В нашем доме. — Девушка указала большим пальцем за спину. — Раньше ты здесь не жил, я бы тебя запомнила. Давно вселился?
— Недавно. — Линфань кивнул. — Три года назад.
— Три года?! — Девушка задержала взгляд на «очках». — Ты что, человек-Ян?
— Чжен Линфань. Или… погодите, в каком смысле — Ян? — Линфань заинтересованно уставился на соседку. — В смысле — противоположный Инь? В принципе — да, только почему — «человек-Ян»? Не проще ли сказать — мужчина?
— Извините, мне пора. — Девица стушевалась и сделала шаг в сторону.
Линфань повторил ее движение и перекрыл дорогу. Девушка напружинилась и сжала кулачки.
— Объясните, что значит человек-Ян? — потребовал Чжен Линфань. — И почему вы решили, что я новичок в этом доме? Я вас, кстати, тоже не припомню. Почему? Вы постоянно работаете в ночную смену?
— Уйдите с дороги!
— Не уйду, пока не объясните!
— Что вы хотите знать?! — Девушка агрессивно подалась вперед. — Да, мы не встречались, потому, что я работаю по ночам. Отдыхаю тоже! Что еще вы хотите знать? Что такое Инь и Ян? Прочтите «И цзин», если забыли!
— Нет, вы имели в виду не учение о женском и мужском началах, смысл вашего вопроса был в другом! Вы назвали меня человеком-Ян, а не мужчиной. Почему?
— Хотите, чтобы я вызвала полицию?!
— Полицию вы не позовете, — уверено сказал Чжен. — Ваши друзья по ночной жизни называют себя людьми-Инь, а тех, кто ночью спит, — людьми-Ян? Оригинальное прочтение «И цзин». Это что, новый молодежный прикол?
Девушка промолчала и снова попыталась пройти мимо Чжена, но он снова ее притормозил.
— В точку, да? Я угадал?
— Нет!
— Вообще-то да, вы правы. В ночной толпе достаточно людей любого возраста. Даже дети есть. И это вообще разрывает мне мозги. Что происходит, госпожа соседка? Почему весь этот народ бродит по улицам в кромешной темноте, но не спотыкается? Особые линзы ночного видения?
Она снова промолчала.
— Допустим, — сам себе ответил Чжен. — Но в чем кайф ночного бдения? Почему все эти миллионы людей не спят, когда должны? Мода на лунный загар? Эпидемия аллергии на солнечный свет? Или что-то случилось с их биологическими часами? Объясните, пожалуйста, все-таки не чужие люди получаемся, под одной крышей живем.
— Уйдите с дороги! — сердито потребовала девушка. — Последний раз прошу!
— Нет, сначала вы объясните!
— Ну, все, ты сам виноват, — прошипела девица и тут же ударила Чжена кулачком в живот.
Линфань сложился пополам и отлетел метра на три, почти на середину тротуара. Так сильно его не били никогда в жизни. Даже неудачное падение с пятиметровой вышки в бассейне колледжа вспоминалось теперь как легкий шлепок. По сравнению с этим ударом меркли вообще все пережитые Чженом неприятные ощущения. Внутренности сжались в комок, а дыхание сбилось настолько основательно, что Линфань не был уверен, что когда-нибудь его восстановит. Минут пять он, скрючившись, лежал на мостовой, потом, «вспомнив» наконец, как дышать, сел по-турецки и прижал руки к животу. Боль никак не проходила. Чжен медленно наклонился почти к коленям. Так было вроде бы полегче, вот только с носа опять сползли «очки». Линфань снял «камеру-трансформер» и зажал в кулаке. Теперь эту вещицу следовало беречь как зеницу ока. Такая запись! Жаль, на ней нет эпизода в баре, зато имеются отличнейшие виды ночной жизни и настоящая потасовка! Любой «таблоид» с руками оторвет за любую сумму.
«Или руки оторвет полиция… — мелькнула тревожная мысль. — Со стороны должно было казаться, что я напал на эту девицу. Прохожие запросто могли вызвать копов».
Линфань поднял голову. Ночные прохожие не обращали на него никакого внимания. Впрочем, днем реакция была бы той же. Но полиция, похоже, им все-таки заинтересовалась. Чжен на секунду надел «очки» и тут же спрятал их за пазуху. Трудно сказать, по наводке рассерженной девицы или просто так, но двое людей в форме шли в его направлении. Линфань собрался духом и через боль заставил себя подняться. Получилось даже лучше, чем он ожидал. Полисмены ускорили шаг, но Чжен был ближе к своей цели, чем они к своей. Он нырнул-таки в спасительный подъезд и запер за собой дверь. Разблокировать замок полиция могла в два счета, но в этом случае патрульным пришлось бы писать подробные рапорты — на основании чего они проникли в частное здание, применив экстренный код доступа, какого такого преступника и за какое преступление они преследовали и так далее. Чжен Линфань вполне обоснованно предполагал, что писать рапорты полицейским не захочется, поэтому до лифта добрел в нормальном темпе. Дверь подъезда действительно так и не открылась.
Едва Чжен Линфань переступил порог квартиры, нервное напряжение отпустило, но боль в животе усилилась. Ему, с одной стороны, страшно хотелось спать, но с другой — уснуть было нереально. Во-первых, по причине недомогания, а во-вторых, Линфаня раздирало любопытство, ему не терпелось просмотреть запись камеры на приличной аппаратуре, с полным погружением. Какой-то скрытый в глубине сознания звонок настойчиво бренчал, указывая Линфаню на некий факт — увиденный им в реальности, но прошедший мимо внимания. Понять, что такого важного увидел или услышал, но не осознал, Чжен Линфань мог, только внимательно просмотрев запись. Возможно, несколько раз.
Качество объемной картинки было таким, что Линфань невольно вздрогнул. Он будто бы снова оказался на темной, недружелюбной улице в окружении странных людей, способных, как совы, видеть в темноте и ненормально энергичных, даже каких-то возбужденных, несмотря на поздний час.
