Завопив от боли, воин упал, словно перерубленное дерево, корчась в агонии. Подняв выроненный клинок, Тамика пнул ногой корчащегося воина, перевернув его на спину. Последнее, что увидел в своей жизни имперский солдат, было лицо некроманта. В следующее мгновение лезвие клинка вошло ему в глаз.
Пока Тамика сражался с оставшимися имперцами, от палатки остался лишь каркас: ткань сгорела напрочь. Двое из выживших отползали назад. Один, которому стрела пробила лицо, сам вытащил древко и перевязал рану, из-за чего стал похожим на мумию. Кровь проступила сквозь материю, вызывая жуткое ощущение при взгляде на воина. Второй был, видимо, тот, в которого попал Тамика, когда стрелял наугад по палатке. Ему некромант пробил левое плечо насквозь – кусок стрелы торчал из лопатки.
Когда Тамика ста приближаться, перевязанный, который был ближе, схватил меч и выставил его перед собой, защищаясь. Воспламенив руку, некромант схватил лезвие, по которому тут же распространилось зеленое свечение, разъедая металл. Воин в ужасе отбросил бесполезный теперь клинок, не отрывая взгляд от страшного человека. Вокруг последнего вдруг появились вращающиеся ауры и несколько медленно летающих в воздухе черепов.
В душу имперских воинов заполз леденящий ужас. Они не могли объяснить причину этого внезапного страха, но наблюдали за фигурой Тамики, прекратив любые попытки защититься. Ухмыльнувшись из-за читавшегося на лицах воинов панического ужаса, некромант заговорил.
– Вы зря вторглись на территорию немертвых. Вам нечего здесь делать, имперские прихвостни!
– Да кто ты вообще такой?… – Сбросив оцепенение, прохрипел перевязанный.
– Я представитель Темной Госпожи Эрлины, рыцарь смерти Тамика. А вы – кучка имперских отбросов, которые не в силах даже себя защитить. Не то, что тех, кто вас послал на верную смерть.
– Мы всего лишь выполняли… приказ. – Откашлявшись, ответил воин.
– Ага, это понятно. Теперь у вас новый приказ: убраться отсюда к своим напыщенным собакам и передать – если еще раз в окрестностях Обители Мертвых заметят хоть одного из ваших людей, даже безобидно собирающего хворост или грибы – будут убивать на месте. Это наши владения, и живым здесь – не место!
– Но…
– Убирайтесь! – Рявкнул Тамика, его глаза вспыхнули зеленым огнем, а в руке начал формироваться череп.
Неизвестно, что больше испугало имперских солдат, но они, пятясь и поддерживая друг друга, заковыляли прочь, продираясь через кустарники и деревья. Лишь бы побыстрее оказаться как можно дальше от этого черного колдуна с его магией. Тамика сделал несколько шагов от догоравшей палатки и остановился, наблюдая за убегающими имперцами. Его вид в этот момент был очень пугающим и величественным.
Черные полы плаща, развевающиеся темными волнами от набегавших порывов ветра, вызывали озноб. Глаза, горящие зеленым огнем, веяли неизбежностью, а объятая тем же зеленым пламенем рука, в которой формировался магический череп, заставляла склониться перед его мощью.
Треснув, рухнул догоревший каркас палатки, подняв сноп искр. Налетевший ветер выписал ими в воздухе замысловатые узоры, добавив и без того зловещей фигуре Тамики устрашения.
Постояв так еще немного, он обычным движением стряхнул магию с руки и, подобрав свои клинки, обыскал трупы убитых им воинов. У двоих он нашел небольшие кошели, в которых оказалось с пяток серебряных, одна золотая и пригоршня медных монет. Удовлетворительно хмыкнув, Тамика спяртал монеты в свой кошель и неторопливо отправился в Обитель Мертвых, первым делом желая добраться до таверны. Разговор с Хартом, Эрлиной и другими представителями немертвой «знати» Тамика решил оставить на утро.
32
Заруст Мингартиншатц, по прозвищу Мутный, откровенно скучал. Посетителей сегодня было очень мало, а те, кто приходил, заказывали самое дешевое пойло и цедили его всю ночь. Он уже начал проклинать этот город, себя и всех его жителей, как двери отворились, и в харчевню зашла фигура, мгновенно приковавшая к себе все взгляды. Это был воин в легких доспехах, черном плаще, с двумя небольшими мечами по бокам. Черные волосы спадали на плечи, а зеленого цвета глаза внимательно осмотрели помещение. Оценив обстановку, он подошел к Зарусту и, не мигающим взглядом глядя тому в глаза, спросил:
– Есть качественное пойло в твоей дыре, или тут не знают, что это такое?
– Для важных гостей я всегда держу парочку бочонков напитка самого лучшего качества, которое вы доселе пробовали. Семидесятилетней выдержки настой, сделанный из очень редких трав, произрастающих лишь раз в сто лет.
– Звучит очень интригующе. Сколько стоит твое пойло? – поинтересовался вошедший.
– Один золотой, господин, – ответил хозяин харчевни.
– Бочонок? – Уточнил Тамика. После его слов Мутный издал хрюкающий звук, замялся и промямлил, разведя руки в стороны.
– Да простит меня господин, один золотой стоит лишь порция этого благороднейшего напитка.
– Обдираловка, а не харчевня! – Возмутился Тамика.
– Но, если господин возьмет две порции, то третью, и только сегодня, можно получить бесплатно! – Предпринял хитрый ход Заруст, понимая, что загнул с первоначальной ценой.
– Ладно уж, принеси свое хваленое пойло в виде двух порций вооон за тот столик, – Тамика указал на столик в пяти шагах от дверей.
– Слушаюсь, господин, все будет сдел…
– И учти, если твой хваленый напиток окажется мерзкой жижей – от тебя тоже останется… мерзкая жижа. – Прервал Мутного некромант и, развернувшись, невозмутимо направился к столику. Судорожно сглотнув – Мутный даже не сомневался, что этот странный воин исполнит обещанное – достал из глубин бола очень старый бочонок и, наполнив три чаши, опять спрятал бочонок на место. Стараясь не выдать свое волнение, он лично принес заказанный напиток Тамике и поспешил быстренько удалиться.
Некромант взял одну чашу, внимательно осмотрел ее, затем содержимое. Благороднейший настой представлял собой непрозрачную субстанцию средней плотности, периодически подсвечивающуюся ярко-зеленым свечением. Запах был стойким, терпким и вызывал чувство отрешенного спокойствия. Удивленно хмыкнув, Тамика сделал осторожный глоток. Вкус хваленого пойла оказался необычным: сразу даже нельзя было определить, на что он походил. Было здесь что-то и от пустынных кактусов, и от гномьего пива, и много еще всяких примесей, проскальзывающих мимо вкусовых рецепторов. Послевкусие оставляло легкое согревание горла, которое разливалось по всему телу неторопливой волной теплоты и спокойствия.
Пока Тамика пытался определить хоть часть составляющих этого дивного напитка, он обнаружил, что две чаши уже опустели. Удивившись, как это он так быстро их опустошил, некромант подозвал Мутного.
– Скажи…как тебя?
– Заруст Мингартиншатц, но можно Мутный.
– Мутный… Так вот, если заказать еще две порции этого… пойла… третья снова будет бесплатной? – Поинтересовался Тамика.
