Секретарь Надир-шаха и его спутники были так удивлены тем, что предстало их глазам, что не сразу вспомнили, зачем явились.
– Салам алейкум, люди Андалала, – растерянно произнес секретарь.
– И вам салам, если пришли с миром, – ответил Пир-Мухаммад, выходя навстречу послам.
– Мы принесли вам подарок нашего владыки, – сказал секретарь.
Мазандеранцы сняли с коня хурджин и положили его перед Пир-Мухаммадом. Горцы, окружившие послов шаха, недоуменно переглядывались.
– Хурджин? – спросил Чупалав. – Зачем он нам?
– Вы посмотрите, что внутри, – прохрипел мазандеранец и пнул хурджин сапогом.
Хурджин наклонился, и из него высыпалась горсть пшена.
Чупалав пощупал и удивился:
– Пшено?
– У нас и своего хватает, – сказал Пир-Мухаммад. – А это лучше верните тем, у кого вы его отняли.
– Это не просто пшено, – сказал секретарь. – Посчитайте зерна и узнаете, сколь велико войско грозы вселенной и владыки мира Надир-шаха.
– Для вас он, может быть, и шах, – сказал Муртазали. – А для нас – безродный самозванец.
Секретарь вытаращил от изумления глаза. Не только произнести такое, но даже услышать – это уже было страшным преступлением. Мазандеранцы схватились за свои сабли, но, увидев, что и горцы положили руки на рукояти кинжалов, сразу остыли.
– Вам нечего бояться, – сказал Пир-Мухаммад. – Мы чтим людские законы и не убиваем послов в отличие от вашего владыки.
– Напрасно вы противитесь падишаху, – пытался уговорить горцев секретарь.
Он вынужден был стараться, потому что с ним было два свидетеля, которых, он знал, обязательно допросит визирь.
– Владыка милостив, когда просят пощады.
– Его милость нам хорошо известна, – сказал Пир-Мухаммад. – По его милости тысячи дагестанцев лежат в могилах, десятки тысяч угнаны в рабство, опозорены девушки, убиты младенцы, сотни аулов превращены в руины.
– Поговорим лучше о вас, – сказал секретарь, – от этого зависит ваша судьба.
– Наша судьба – судьба всего Дагестана, – ответил Пир-Мухаммад. – И мира между горцами и Надиром быть не может.
– Неужели вы не понимаете, что нам ничего не стоит вас уничтожить? – пригрозил мазандеранец.
– Посмотрим, кто кого, – ответил ему Муртазали.
– Вы зря надеетесь, что победите, как в Аймаках, – продолжал увещевать секретарь. – Великого падишаха там не было, а его величество – вам надо это знать – еще не проиграл ни одной битвы. Даже в меньшинстве он разбивал огромные армии, а сейчас падишах силен, как никогда, а войско его неисчислимо и несокрушимо.
– Надир – бешеный пес, – сказал Чупалав. – Мы знаем, что он загрыз Восток, но здесь ему клыки обломают.
– Одумайтесь, пока еще не поздно, – требовал секретарь. – Если вам не жаль себя, подумайте о своих семьях!
– Оставим этот спор, – сказал Пир-Мухаммад. – Лучше посмотрите на наших людей. От их гнева вас спасает только закон гостеприимства. Но лучше уходите поскорее.
– Каков же будет ваш ответ? – спросил секретарь, не сумев склонить горцев к смирению.
– Мы пришлем его позже, – сказал Пир-Мухаммад. – Чтобы сосчитать столько пшена, нужно время.
– Зачем его считать? – недоумевал секретарь. – Разве и так не ясно, что ваши дела плохи?
– А если вы хотите испытать наше терпение, то знайте, что час промедленья будет стоить десятка ваших голов, – пригрозил мазандеранец.
– Покоритесь! – закричал секретарь. – Это воля владыки мира!
– Убирайтесь, пока целы, – ответил Чупалав.
– Это воля народов гор, – заключил Пир-Мухаммад.
– Как бы тут не остались одни горы, – деланно сокрушался секретарь, – без слишком упрямых горцев.
Секретарь с сожалением махнул рукой и двинулся назад, сопровождаемый своими охранниками. Но затем, будто вспомнив что-то, оглянулся и спросил:
– Что вы тут празднуете?
– Обычное дело, – ответил Чупалав. – Свадьбу играем.
– Свадьбу? – удивленно переспросил секретарь. – Чья же это свадьба?
– Должно быть, жениха вы знаете, – усмехнулся Муртазали. – Это свадьба Мусы-Гаджи. Он помог вашему Лютф-Али-хану потерять отряд в Аймаки и увез свою невесту из шахского гарема.
– Значит, невеста – Фируза? – опешил секретарь.
– Уже жена, – уточнил Чупалав. – Шах ей что-то не понравился.
Секретарь ничего не ответил и пошел прочь, сокрушенно качая головой, которая вполне могла слететь с плеч за такое известие.
Глава 102
Надир-шах пребывал в полной уверенности, что хурджин пшена приведет андалалцев в чувство и их главы вскоре явятся целовать ковер у его ног, а в знак покорности привезут ему Фирузу.
Надир расположился в гареме, в сладкой полудреме попивая вино и покуривая кальян, пока увеселители старались развлечь своего господина.
Его наложницы были не просто восхитительны, они были особенные. Каждая из них украшала гарем одного из покоренных Надир-шахом владык. А теперь они услаждали взор властелина мира и напоминали о его славных победах, как драгоценные камни на его щите. Но шах старался не поддаваться их очарованию. Опыт научил Надира, что легче всего победить тех владык, которыми управляют их гаремы. Эти красавицы могли похитить разум у кого угодно, как опиум, окутывающий миражом счастья. А если дать волю желаниям, можно было потерять все, даже власть.
Надир-шах пытался увидеть в каждой из них Фирузу. Это сначала пьянило его, а затем приводило в исступление. Потому что Фируза была где-то недалеко, совсем рядом, но не в его гареме.
В шатер вошел черный, как уголь, евнух, сменивший в гареме Лала-баши, и с поклоном возвестил, что визирь просит драгоценного внимания его величества для срочного доклада.
По лицу евнуха, не выражавшему ничего, кроме священного трепета, невозможно было понять, какие новости желает сообщить визирь. Но так как визиря в гарем не пускали, Надир-шах решил выйти к нему сам.
Отхлебнув крепкого кофе из золотой с рубинами пиалы, он поднялся и вышел из шатра.
Визирь ждал его неподалеку, вид у него был удрученный. Рядом с ним, уткнувшись головой в землю, замер в нижайшем поклоне секретарь.
– Что они ответили? – напрямую спросил Надир-шах, вновь охваченный плохими предчувствиями.
Визирь не стал пересказывать все, что услышал от секретаря и мазандеранцев, особенно про Фирузу, а решил ответить коротко:
