Женщины облепили все крыши, всматриваясь в происходившее на Хицибе. Они не могли видеть всего, но по движению противоборствующих сторон, волнами перекатывавшихся то в одну, то в другую сторону, становилось понятно, что битва идет упорная.
У горянок горела душа, когда каджары брали верх, и немного отлегало от сердца, когда горцы теснили их обратно. У каждой их них там был отец, муж, братья или сыновья. У каждой кто-то погиб или был ранен и мог погибнуть еще кто-то.
Женщины исступленно молили Аллаха о помощи, проклинали врагов и желали победы горцам.
Когда мимо торопливо проходили мужчины, они спрашивали их о ходе сражения, но мужчины не отвечали, не желая огорчать и без того несчастных женщин.
Единственной отрадой был для них Дервиш-Али, который носился к Хицибу и обратно. В бой его не пускали, зато он приносил много важных новостей.
– Ну что там, сынок? – с надеждой спрашивали женщины.
– Сами разве не видите? – отвечал Дервиш-Али. – Наши громят каджаров! Косят, как траву!
– А сына моего не видел? – засыпали его вопросами женщины.
– А мужа моего?
– А отец мой не ранен?
– А мой Али?
– А Билала не видел?
– Всех видел! – отвечал Дервиш-Али. – Приветы вам передавали, просили не беспокоиться.
– Вай! – вскрикивали вдруг женщины. – Наши отступают!
– К реке отходят!
– Какие же вы глупые, – весело отвечал Дервиш-Али. – Даже барана, чтобы зарезать, сначала надо поймать. Вот и завлекают глупых каджаров.
– А Сайгид – мельник? Живой?
– Еще бы! – успокаивал Дервиш-Али. – Он их перемалывает, как пшеницу своими жерновами!
– А Ибрагим – плотник?
– Стружку с каджаров снимает, – сообщал Дервиш-Али. – А после как даст – точно гвоздь вобьет!
– Смилуйся над тобой Аллах, – утирали слезы женщины.
– Ты бы сходил, посмотрел еще, а после нам рассказал.
– А мы бы тебе хинкал сварили.
– И петуха твоего накормили.
– Хинкалом своих мужчин встречать будете! – отвечал Дервиш-Али. – А петух мой так шахского пшена наелся, такой сильный стал, что сам готов любого каджара заклевать!
И Дервиш-Али снова спешил на Хицибское поле, чтобы вернуться со свежими новостями.
Женщины и хотели бы верить Дервишу-Али, но сердца их чувствовали, что не все так хорошо, как он им расписывал. В этой мучительной неизвестности прошла половина дня.
А после полудня из ставки вышел Фатали.
– Эй, женщины! – крикнул он. – Слушайте!
– Слушаем, слушаем, Фатали, да убережет тебя Аллах от несчастий, – отвечали женщины, все обратившись в слух.
– Говори же скорей!
– Вот какое дело, – начал Фатали. – Ваши мужчины дерутся, как львы, но этих шахских шакалов слишком много. Так вот… Мы решили, что вам лучше забрать детей и уйти из села.
– Уйти? – заголосили женщины.
– Куда уйти?
– Дальше, повыше в горы, – объяснял Фатали, – за Гуниб, в Хунзах… Для начала – хотя бы в Ругуджу. Есть много мест, где вы будете в безопасности.
– Опять они все решили за нас! – недовольно кричали женщины.
– Могли бы хоть теперь спросить!
– Так знайте: мы не оставим наш аул!
– И мужей своих не оставим! – воскликнула Фируза.
– И дети наши никуда не уйдут, так и знайте! – добавила Аминат.
– А если не хотите, чтобы сюда явились каджары, так не пускайте их! На то вы и мужчины!
– Послушайте, – увещевал женщин Фатали. – Если все мы, не дай Аллах, погибнем, никто вас не защитит.
– Мы не уйдем! – стояли на своем женщины.
– А для каджаров у нас припасено вот это! – Фируза показала свой кинжал.
Следом и остальные женщины начали доставать из складок платьев ножи, кинжалы и даже сабли.
– Пусть только сунутся!
Удивленный Фатали не нашелся что ответить, а женщины продолжали:
– Ты, Фатали, каждую пятницу напоминал всем Андалалские законы. А разве там написано, чтобы жены бросали мужей, когда они бьются с врагом?
– Такого у нас никогда не было!
– Это не просто враг, – пытался убедить женщин Фатали. – Это море врагов! Сдаваться мы не намерены, но беспокоимся о своих семьях.
– Зачем нам жизнь, если вы погибнете?
– Лучше мы погибнем рядом с вами!
– Пусть мы увидим то, что увидите вы.
– Эй, Фатали! – подала голос очень старая горянка. – Ты, видно, позабыл, что горянки тоже могут драться. И могут даже то, чего не умеете вы, но что теперь может пригодиться.
– О чем ты, старая? – недоумевал Фатали.
– Бывало, мы в мужской одежде с врагами дрались, – говорила старушка. – А бывало – пускались на хитрости.
– Какие еще хитрости, говори толком! – торопил Фатали.
– К примеру, жгли вокруг костры по ночам, будто много подмоги пришло. Ходили по дорогам, подбрасывая золу, а издалека врагам казалось, что на помощь идет большой отряд…
– А разве мы не умеем ружья заряжать? – снова зашумели женщины.
– А носить еду и воду?
– А раненых лечить?
– А погибших оплакивать?
– Кто это будет делать, если вы все воюете?
– Мужчины пусть защищают эту землю! – ударила палкой о землю старушка. – А когда женщины дома – они и воюют лучше!
Женщины соглашались со старушкой, и на их лицах появились давно забытые улыбки.
Фатали с тяжелым вздохом покачал головой, развел руками и вернулся в башню.
Узнав о решимости женщин остаться в ауле и хитростях, о которых напомнила старушка, Пир-Мухаммад задумался.
Было очевидно, что Надир усилил натиск, бросая к Хицибу все новые отряды, и следовало что-то предпринять. Пока аксакалы размышляли, что может выйти из женских затей, вестовой сообщил, что подходит отряд из Гидатля во главе с их предводителем Денгой и известным храбрецом по прозвищу Шестипалый. Этому отряду Пир-Мухаммад предложил отвести особую роль.
Глава 111
Уже вечерело, когда Надир-шаху показалось, что оборона горцев вот-вот будет сломлена. Как ни храбро дрались горцы, шахские полчища оттесняли их все дальше и дальше.
– Мой повелитель! – воскликнул вдруг визирь, показывая куда-то вдаль. – К горцам подходит большой отряд!
Теперь и шах увидел этот отряд, приближавшийся к реке. О его величине говорили столбы пыли, поднимаемой множеством всадников. Голова колонны уже скрылась в ущелье, а всадники все продолжали и продолжали прибывать.
