Опасаясь подвергнуться той же участи и не имея сил для серьезного отпора, главы некоторых соседних обществ явились к Надиру с изъявлением покорности. Сердца их пылали гневом и жаждой мести свирепым пришельцам, но положение было безвыходным, и они сочли за лучшее сделать вид, что покорились, чтобы сохранить силы для будущей борьбы.
Сюда же явился и Хасбулат – сын бывшего Тарковского шамхала Адиль-Гирея. Когда царь Петр совершал Персидский поход, Адиль-Гирей в надежде обрести сильного союзника принял Петра с почетом, подарил ему трех персидских скакунов в дорогом убранстве, полторы сотни быков для пропитания войска и еще шестьсот – для перевозки тяжестей, прибывших морем. За что и сам был осыпан почестями. Но после того, как Петр учинил земельный передел, жалуя покорившихся и наказывая непокорных владетелей, ущемленный в своих правах Адиль-Гирей со своими воинами напал на построенную Петром крепость Святого Креста, угрожал прочим опорным пунктам и перекрывал дороги. В ответ генерал-майор Кропотов двинул войско на шамхала и разорил несколько его аулов. После чего Кропотову были присланы новые подкрепления, чтобы захватить или убить бунтовщика Адиль-Гирея. Когда это не удалось – шамхал дрался храбро, генерал-лейтенант Матюшкин вернулся из завоеванных провинций Персии и велел полковнику Еропкину разорить Тарки – столицу шамхала.
Дело кончилось тем, что кабардинский князь Эльмурза Бекович-Черкас-ский уговорил Адиль-Гирея явиться с повинной, обещая, что его особа будет в безопасности. У шамхала уже не оставалось средств к сопротивлению. Он поверил князю и явился в русский лагерь. Но вместо прощения его арестовали и сослали в Архангельск, где он и умер. Владения Адиль-Гирея были переданы в русское управление.
Теперь же, когда земли вдоль Каспия отошли к Персии, Хасбулат предъявил свои претензии на отцовский престол. Обретя такого важного союзника, Надир тут же назначил его шамхалом и щедро одарил.
Пробыв неделю в Кумухе, Надир понял, что его значительно ослабленное в боях войско уже не в силах продолжать наступление и вести новые тяжелые бои, неминуемо ожидавших его в Аварии. И он решил вернуться обратно. Надир пошел по другой дороге. И здесь повторились все ужасы, которыми сопровождалось его появление в Дагестане. Путь ему преградили отважные жители Самурской долины. Ахтынцы разрушили мост через реку и засели в своей крепости Шахбани, решив драться до конца. Они отбили несколько штурмов, Надир не смог взять крепость, пока не погиб последний ее защитник. Соседи ахтынцев тоже бились насмерть, но не смогли остановить армию Надира, несшуюся по долине, как огненный смерч.
Сурхай знал: многие его осуждают, считая, что своим упорством хан навлек на народ ужасные бедствия. Но знал он и то, что Надир все равно двинулся бы на непокорных горцев, считая их подданными Персии и желая утвердить над ними свою власть. Сурхай не мог поступить иначе, чтобы не потерять лицо. Он принял на себя главный удар войска Надир-шаха, и за это его уважали. Да и кто бы добровольно согласился впрячься в шахское ярмо? Одна лишь угроза этого поднимала народы на борьбу. Даже рабы просили дать им оружие, чтобы драться с ненавистными каджарами.
Стремление людей к независимости было неистребимо. Не успел Надир вернуться в Персию, как повсюду снова начались восстания. На ставленников шаха обрушились народный гнев и острые кинжалы. Худатская крепость с персидским гарнизоном в Кубинском вилайете была окружена местными жителями и прибывшими к ним на помощь из Дагестана ахтынцами и кюринцами. И крепость бы неминуемо пала, не явись на выручку осажденным шахский правитель Дербента и Тарковский шамхал Хасбулат – единственный союзник Надира в Дагестане.
Напомнили о себе и турки. Блистательная Порта отправила своего вассала – Крымского хана Каплан-Гирея с большим отрядом на помощь дагестанцам и для взятия Ширвана.
Каплан-Гирей двинулся через Кавказ, пробираясь, а чаще – пробиваясь через ущелья и леса, потому что черкесы не желали его пропускать через свои земли. Чеченцы и вовсе разбили один из крымских отрядов, а в честь победы соорудили башню, назвав ее Ханкала, и перегородили ущелье глубоким рвом на будущее.
Добравшись до Дербента, Крымский хан узнал, что старания его были напрасны. К тому времени Персия заключила с Турцией новый договор, по которому Ширван оставался за Персией. Но перед тем как уйти обратно, Каплан-Гирей успел огласить бывшие при нем фирманы турецкого султана, из которых следовало, что Сурхай-хан снова объявляется правителем Ширвана, Дербент отдается во власть Кайтагского уцмия Ахмад-хана, а Тарковским шамхалом вместо Хасбулата назначается его двоюродный брат Эльдар. На положение дел это уже не влияло, и только Эльдар предпринимал усилия, чтобы утвердиться на шамхальском престоле.
Эти запоздалые повеления султана вызывали у Сурхай-хана только горькую усмешку. Он давно понял, что владыки больших держав беспокоятся лишь о собственных интересах, пытаясь использовать и его, подстрекая и суля великие блага, посылая фирманы, а затем аннулируя собственные повеления. Полагаться можно лишь на свои силы и на общую для всех дагестанцев волю к независимости, за которую каждый был готов сражаться до конца. Каплан-Гирей был еще в Дагестане, когда до Сурхай-хана дошли вести, что в ответ на визит крымцев разъяренный Надир, несмотря на приближение зимы, снова собирается в поход на Дагестан. Каплан-Гирей не стал его дожидаться и отбыл к себе в Крым, оставив Ахмад-хану несколько орудий.
Новое нашествие кровожадного шаха Надира не заставило себя ждать. Орды каджаров учиняли жестокие погромы повсюду, куда могли дотянуться – от Самурской долины и Табасарана до даргинских и кумыкских сел. Один из его отрядов добрался даже до заоблачного аула Куруш.
К Сурхай-хану и уцмию Кайтага Ахмад-хану стекались все новые повстанцы, и даже Эльдар, считавший себя новым Тарковским шамхалом, двинулся к ним на помощь с дружиной своих сторонников.
Тем временем огромные полчища Надира разбили в Кайтаге Ахмад-хана, а когда остатки его отрядов отступили в крепость Калакорейш, Надир устремился в горы, на Сурхай-хана. На стороне Надира выступил и Хасбулат, обеспокоенный судьбой престола Тарковских шамхалов. Но в Губдене его окружили повстанцы и воины Эльдара, и Надир поспешил спасать своего союзника. Эльдар увел свой отряд, который, если бы напал на войска Надира, был обречен на гибель. Эльдар решил сохранить хотя бы часть своих людей, чтобы помочь Сурхай-хану.
Наученный горьким опытом, Сурхай-хан не стал дожидаться Надира в Кумухе, а занял выгодные позиции неподалеку от своей столицы. Он расположил свои отряды на труднодоступных вершинах в местности Дусрах, перекрыл подступы завалами и возвел несколько укреплений. Однако хитроумный Надир, располагая все еще огромным войском, сумел окружить Сурхая и начал штурм сразу с нескольких сторон.
Первой в битву вступила кавалерия Кани-хана, а за ней, волна за волной, накатывались новые большие отряды. Сурхай-хан и его воины сражались героически, на подступах к позициям горцев вырастали горы вражеских трупов, но и силы горцев постепенно иссякли. Каджары уже взяли несколько высот, когда подоспела дружина Эльдара. Но его воинов ждала ловушка, вернее, сами они приняли кызылбашей на ближних высотах за воинов Сурхай-хана и горько поплатились за свою неосторожность. Спастись от перекрестного огня удалось немногим.
