– Мечтали после войны цирк открыть, – горевал Аркадий.
– Он даже меня выучил по канату ходить.
– А я был бы у вас по музыкальной части, – с горечью в глазах улыбался Стефан.
– Одолжи мне свою рубаху, – сказал вдруг Аркадий Стефану.
– Зачем? – не понимал Стефан.
– В лагерь пойду, – решительно сказал Аркадий.
– Жить надоело? – спросил Стефан.
– Чему быть – того не миновать, – махнул рукой Аркадий.
– Дело у меня там.
– Да какое дело, когда кругом бомбы? – отговаривал его Стефан.
– Вон что с Айдемиром сделали.
– Дело чести, – упрямо твердил Аркадий.
– Под шум да грохот и пробраться можно.
– Как знаешь…
Они обменялись одеждой, и ставший похожим на унтера Аркадий побежал вдоль края горы, укрываясь от ядер за большими камнями. Стефан издали перекрестил товарища и прошептал:
– Да защитит тебя дева Мария, матерь Божья…
Стефан смотрел вслед Аркадию, пока тот не скрылся из виду.
Аркадий и сам не знал, на что решился. Но обида за погибшего друга и презрение к Граббе, не погнушавшемуся нарушить данное слово, звали Синицына сделать то, что не успел сделать его друг Айдемир. Аркадий не мог воевать против своих, но считал, что будет справедливым отнять у Граббе неправедную добычу – сына Шамиля. Как он это сделает, Аркадий пока не знал, зато уже представлял себе, как скроется с Джамалуддином высоко в горах, у сподвижников Шамиля.
Будто унаследовав умения разведчика Айдемира, Аркадий змеей прополз по едва заметной тропинке, укрылся в густых кустах в русле речки, разделявшей два Ахульго, а затем пробрался в сады.
Здесь он передохнул, наблюдая за происходящим вокруг.
В лагере было суетно. Ординарцы носились с приказами, солдаты получали патроны, канониры везли на батареи дополнительные комплекты в зарядных ящиках, а неподалеку от Аркадия комплектовали поредевшие роты, составляя из двух одну. И вдруг кто-то тронул Аркадия за плечо. Он резко обернулся, успев обнажить кинжал. Перед ним стоял Ефимка.
– Дяденька, вы с Ахульго пришли? – спросил мальчишка.
– Откуда ты знаешь? – оторопел Аркадий.
– Я видел.
– Что ты видел, дурачок? – Аркадий попытался его разубедить.
– Ни с какого я не…
– Я тоже эту дорогу знаю, – сообщил Ефимка.
– Какую еще дорогу? – продолжал разубеждать мальчишку Аркадий.
– Я никому не скажу, – пообещал Ефимка.
– Чего тебе надо? – спросил Аркадий.
– Я по этой тропинке спускался смотреть на девочку. На синеглазку. Она ведь жива, дяденька?
Аркадий понял, о ком идет речь: синеглазую красавицу Муслимат знали на Ахульго все.
– А тебе что за дело? – спросил Аркадий, почувствовав почти родство с обитателями Ахульго.
– Я – так, – смутился Ефимка.
– Просто красивая она… Я хотел ей яблочко отнести, а их благородия господа офицеры то яблоко скушали.
– Послушай, братец, – сказал немного успокоившийся Аркадий.
– Цела твоя красавица.
– А где она там? Пушки-то опять бьют.
– То-то и плохо, что бьют, – кивнул Аркадий.
– А синеглазая твоя в глубокой пещере прячется, под землей.
– А-а-а! – обрадовался Ефимка, а затем добавил: – А меня ротный высек.
– За что же?
– Да приметил, шайтан его побери, как я в пушки, в дула, стало быть, камней накидал… – рассказывал Ефимка.
– Зачем же ты это сделал? – спросил Аркадий.
– Ведь ты, я припоминаю, сам при артиллерии состоял.
– А чтобы не стреляли, – объяснил Ефимка.
– Нешто хорошо по детям палить, да еще разными калибрами?
– Плохо, – согласился Аркадий.
– А еще хуже, когда детей берут в заложники.
– Во-во, – по взрослому кивал Ефимка.
– Был тут у нас один, самого Шамиля сын.
– Был? – насторожился Аркадий.
– Давеча в Шуру отправили с санитарным обозом, в особом экипаже, с охраной – сообщил Ефимка.
– Не врешь? – взял мальчишку за ворот Аркадий.
– Вот тебе крест! – Ефимка перекрестился.
– Сам видел. А с ним Джамала, старика этого из Чиркея, вроде как арестованного.
– Все-то ты знаешь, – прищурился Аркадий.
– Откуда?
– Да как выдали его с Ахульго, так я и приглядывал, ждал, пока подойти можно будет, – объяснял Ефимка.
– Потолковать с ним хотел, можно ли в Ахульго пробраться.
– Так бы он тебе и рассказал, – усмехнулся Аркадий.
– Выходит, можно пройти, раз ты сам оттуда явился?
– Да на что тебе туда ходить? – не понимал Аркадий.
– Девчонку спасти хочу, – признался Ефимка.
– Ишь ты, какой рыцарь! – удивился Аркадий.
– Разве ж она виновата, что их превосходительство генерал-лейтенант Граббе вздумал штурмовать Ахульго?
– А когда штурм? – спросил Аркадий.
– А как порушит завалы, так и двинется. Часа через два.
– Ну да, ну да… – кивал Аркадий.
– Только ты на Ахульго не ходи, подстрелят, и не узнаешь, откуда пуля прилетела. А девчонку и без тебя спасут.
Аркадий был в растерянности. Выходило, что он с риском для жизни пробрался в лагерь, чтобы узнать, что Джамалуддина уже увезли. Граббе оказался хитрее, чем думал Аркадий. Он лихорадочно размышлял, что ему теперь делать. И вдруг увидел Лизу. Она шла от речки с кувшином в одной руке и корзинкой фруктов в другой.
– Ну, ступай, братец, – сказал Аркадий Ефимке.
– Только обещай, что никому ни слова.
– И ты побожись, – перекрестившись, потребовал Ефимка.
– Не то меня так высекут, что живого места не оставят.
– Вот тебе крест, – в свою очередь перекрестился Аркадий.
Лиза в лагере! Это было весьма неожиданно. Аркадий спрашивал о ней у Стефана, и тот рассказал, что была в лагере дама, прибывшая с маркитантом, но их якобы увели горцы, когда напали на лагерь. Но это была точно Лиза! Аркадий проследил за ней глазами и увидел, что она скрылась в офицерской палатке, стоявшей в стороне от других. Аркадий решил навестить ее, хотя это и было опасно. Отыскав в саду срубленные, иссохшие ветки, Аркадий взял их в охапку и на манер денщика понес к палатке будто бы для костра.
Заметив упавшую на палатку тень, Лиза решила, что вернулся Михаил. Она заглянула в зеркальце, поправила волосы и откинула полог палатки:
