Более всего Клара опасалась, что ее подопечная исхитрится и сбежит
под покровом ночи. Ей однажды даже приснилась эта жуткая картина: стуча
костылями и гипсом по асфальту, через больничный парк к воротам несется белая
фигура с развевающимися бинтами, а у ворот ее поджидает роскошный кабриолет с
усатым красавцем латиноамериканского типа за рулем.
Также рассматривался вариант похищения незнакомки ее
подельниками. Кто они такие, Клара не представляла, но не думала, что это
приличные люди. Скорее всего, эти типы могли подогнать подъемный кран и
эвакуировать лже-Диану вместе с кроватью и всем прилагающимся оборудованием.
В общем, за женщиной нужен был глаз да глаз.
При этом приходилось соблюдать крайнюю осторожность, дабы не
вызвать подозрений. Однажды уже заведующий их отделением заметил:
— Что-то вы зачастили в этот конец коридора, голубушка.
Подружку нашли?
— Нет, что вы, — смутилась Клара, — прости
гуляю, ногу тренирую.
— Так гуляйте на улице, — посоветовал
доктор, — там и воздух свежий, и места для прогулок больше.
— Мне там холодно, — не нашла лучшего аргумента
Клара.
Врач странно посмотрел на нее и пошел по своим делам.
Действительно, что скажешь, если на улице плюс двадцать семь, а человеку
холодно.
Шли дни, Кларе становилось все лучше, и она очень опасалась,
что процесс ее выздоровления может серьезно нарушить их планы. Невзирая на то,
что клиника платная, врачи стали ей намекать, что, мол, дома и стены помогают…
Однажды во время очередной перевязки она стала случайной
свидетельницей разговора двух врачей.
— Как твоя красавица? — поинтересовался тот самый
интересный доктор, на которого положила глаз Клара.
— Приемлемо, — ответил ему коллега, зашедший в
процедурную за какой-то склянкой. Клара знала, что это лечащий врач
Звенигородской. — Потихоньку будем снимать гипс. Да и народ начнем к ней
пускать, а то очередь выстроилась. Там и «добро» уже дали… — Он выразительно
замолчал.
— Интересно…
— Да, интересно. Следователь первый и придет.
— Когда?
— В понедельник.
Вот это новость! Звенигородская идет на поправку, и, что
было гораздо важнее, к ней начнут пускать посетителей. И первым будет, если
верить доктору, следователь.
— Милый, приезжай сегодня же, у меня закончились
фрукты, — прощебетала она в трубку условленную фразу через полчаса после
этого разговора.
— Собирайся, — сказал Шургин Алексу, — поедем
навещать Клару.
— Что, ей стало хуже, она умирает? — сладко
потянувшись, спросил Алекс.
— Наоборот — лучше. И ей, и Дианиному клону. Там что-то
происходит, надо выяснить — что.
— Ого!
— Надеюсь, нас не опередит убийца с бесшумным пистолетом
или шприцем. Вот интересно, среагировали на мой звонок в милиции или нет.
Кстати, надо еще и Клару по этому поводу проинструктировать.
К пяти часам дня, когда открывался доступ посетителям, они
были в больнице. Устроились на одной из дальних скамеек парка, и Клара
подробнейшим образом изложила им хронику последних дней, включая все новости.
— Отлично! Все-таки клюнули, — с удовлетворением
произнес Шургин. — Вот пусть теперь власти выясняют, кто и почему людей
подменяет.
Пока он это произносил, Клара удивленно хлопала глазами.
Затем осторожно спросила:
— Что значит «клюнули»? Ты знал про милицию? Что еще вы
от меня скрывали?
Пришлось Шургину посвятить ее в детали. Клара обиделась:
— Я думала, вы со мной откровенны! — В ее глазах
стояли слезы. — Я так старалась!
Она чуть было не сказала «я рисковала жизнью», но удержалась
— все-таки это было сильным преувеличением.
Алекс, всегда готовый сказать женщине приятное, особенно в
трудную минуту, пафосно произнес:
— Ну что ты, Клара! Ты даже не представляешь, как мы
тебя ценим. И как ценим твой вклад в наше общее дело. Ты знаешь, кто ты для
нас? Ты наша Мата Хари!
— Олег, — обратилась к Шургину готовая зареветь
Клара, — пусть он прекратит паясничать и оскорблять меня!
— Кто это тебя оскорблял? — возмутился Алекс.
— А как ты меня назвал?
— Мата Хари.
— Что это такое?
— Это знаменитая международная шпионка, дорогая. Книжки
читать надо!
— Перестань, — вмешался Шургин, — оставь ее в
покое.
— Хорошо, хорошо, — отступил Алекс. — Впредь,
чтобы ей было понятно, буду называть ее Клара Хари. А что, красиво — Клара
Хари. А если соединить в одно слово, звучит как название величественной
пустыни!
— Олег, сделай так, чтобы он замолчал, — тихо
попросила Клара, — а то я его сейчас чем-нибудь тресну.
— Давайте не будем ссориться, — примирительно
сказал Шургин, — лучше выработаем план действий. Клара, тебе действительно
отводится серьезная роль. Нам необходимо понять, что происходит, кто эта
женщина, почему она оказалаеь в машине Дианы. Если все будет так, как мы предполагаем,
то здесь, в больнице, начнутся важные события. Своевременно узнавать о них —
твоя задача. Если получится, постарайся выяснить, что за люди будут к ней
приходить. Насчет выписки не беспокойся — мы все проплатим, еще недельку
полежишь. И чуть что — звони. Договорились?
Клара снова была счастлива. Новая жизнь продолжалась.
С утра в понедельник она, по сути дела, установила дежурный
пост рядом с палатой Звенигородской. Для этого подтащила поближе удобное
круглое кресло и демонстративно уселась в нем, делая вид, что читает книгу.
Удивленные взгляды врачей и медсестер Клара игнорировала — формально запретить
ей никто этого не мог, хотя пациенты находились обычно либо в палатах, либо на
улице. Кресла стояли для встреч с посетителями в холодное время.
Сначала все было тихо, но часов с одиннадцати началась
какая-то суета. Пришел лечащий врач, тот, от которого Клара все и узнала, за
ним притопали еще двое, одного из которых она ни разу не видела. Потом появился
лично главный врач больницы в сопровождении заведующего отделением. Через час
поток людей в халатах иссяк, наступила пауза.
«Уж не раздумали ли они? Может, осложнение какое?» —
тревожно размышляла Клара, бессмысленно глядя в книгу.
Но она напрасно опасалась. В конце коридора показалась
живописная группа: впереди шла дежурная сестра Валентина (мировая баба, они с
Кларой даже выпивали пару раз, втихаря), а сзади двое мужчин, в накинутых на
плечи халатах — посетители. Они были в костюмах, однако прически, выправка,
какие-то неуловимые признаки свидетельствовали — это ребята-силовики. У
худощавого, лет сорока, шатена с невыразительным лицом в руках был тонкий
кожаный портфель. У высокого, спортивного вида брюнета, чем-то смахивающего на
молодого Шона О’Коннери, в руках не было ничего, зато под пиджаком угадывалась
«сбруя» с пистолетом.
