Шургин прыгнул на «тетю Любу», словно барс на добычу.
Прохожие брызнули в разные стороны, когда оба повалились на асфальт.
— Расшибутся, — констатировал Алекс и крикнул
девушке: —Принесите мне кофе с ромом. И рому налейте побольше, слышите?
— Я побегу туда, — вскочила Диана, но он поймал ее
за локоть и силой усадил обратно. — Предоставь действовать Олегу, он
доставит сюда тетю в лучшем виде.
И тут Диана, поймав на лету какую-то мысль, неожиданно
застыла, потом медленно повернулась и как зачарованная, глядя Алексу в глаза,
спросила:
— А если это и правда тетя Люба?
— С ума сошла? — хихикнул тот. — Сама
говоришь, что твоя тетя Люба последнее время не вставала с постели. А эта
бегает, как страус.
Диана немедленно выдохнула, пробормотав:
— В самом деле.
Снова бросилась к окну и стала искать глазами дерущихся. Не
нашла и воскликнула:
— Они куда-то делись!
— Вот они, — удовлетворенно сказал Алекс. — У
наших дверей.
Вероятно, они перешли дорогу вне поля зрения и теперь
вынырнули уже возле самого кафе. Так называемая тетя Люба семенила, сильно
наклонившись вперед, потому что Шургин вывернул ей руку и так и вел ее перед
собой, словно тачку на колесиках. Лицо у него было красное и сердитое, азарт
медленно затухал в глазах. Алекс побежал открыть им дверь и запричитал на
пороге:
— Олег, ты мог попасть под машину — мадам носится, как
«Красная стрела».
— Не мадам, — возразил Шургин, подводя пленного к
столику, за которым съежилась Диана. — А мсье.
— Мужчина?! — не поверил Алекс.
Услышав слово «мужчина», Диана немедленно распрямила плечи.
Мужчина! Ну, конечно. Как это она сразу не догадалась? Какая женщина способна
на подобное коварство — выдавать себя за ее умершую родственницу. Другое дело —
сильный пол: толстокожие, жестокие и бестрепетные личности.
— Молодые люди, у вас все в порядке? — крикнул
бармен, не удосужившись выйти в зал. — Драться не будете?
— Не будем, — не оборачиваясь, успокоил его
Шургин. — Будем кофе пить.
— С ромом?
— Ну, я же сказал! — возмутился Алекс, и бармен
немедленно занялся делами.
Шургин по-прежнему держал своего пленника в полусогнутом
состоянии. Тот молчал как рыба.
— Сними с него парик, — потребовал победитель.
Диана протянула руки и, стараясь подавить брезгливость,
отцепила от головы незнакомца пару шпилек, после чего потащила парик на себя.
Рыжие локоны со столь примечательной «надстройкой» остались у нее в руках. И
глазам присутствующих предстали собственные волосы незнакомца — темные и
довольно длинные, собранные в конский хвост.
— Так это же наш спаситель! — радостно возвестил
Шургин и, отпустив руку незнакомца, позволил ему разогнуться. — Тот самый
человек, который не дал бандитам утопить нас в славной тихорецкой речушке!
Спаситель стоял и зыркал на них, как пленник, которого собираются
допрашивать штабные.
— Господи, — не удержалась от возгласа
Диана. — Да он же вылитая тетя Люба!
— Я вас не понимайт, — неожиданно сказал
незнакомец. — Я есть американский гражданин.
— Теперь все ясно, — возликовала Диана. — Это
же Купер! Вы ведь Купер? — Она обернулась к Шургину с Алексом и пояснила:
— Я ведь говорила, что в Америке живут наши родственники.
— Это те самые Куперы, которые промотали бабушкино
наследство? — с неприкрытой ненавистью в голосе спросил Алекс. И даже
привстал со стула.
— Успокойся, это было не твое наследство, —
напомнил Шургин. — Остынь. Давай поговорим с господином.
— Я будет говорийт толко со свой посол, — важно
заявил тот.
Девушка поставила перед ним чашку кофе с ромом, ароматный
пар попал ему в ноздри, и он сосредоточенно принюхался.
— А по телефону вы говорили очень даже неплохо, —
проворчала Диана, поедая его глазами. — Вы ведь мой родственник, да?
Какой-нибудь троюродный дядя или многоюродный кузен?
Американец некоторое время пристально смотрел на нее пылающим
взглядом, потом неожиданно улыбнулся и сказал на чистом русском, с легким,
почти незаметным акцентом:
— Меня зовут Мэл. Рад познакомиться.
— Разве так знакомятся с дамой? — вознегодовал
Алекс, прикончив свой кофе одним глотком. — Девушка, повторите!
— Зачем вы это делали? — спросила Диана. — Вы
меня так напугали…
— Я хотел получить шкатулку. Я… как это сказать?
Обеднел.
— Сочувствую, — встрял Алекс. — Бедность
разрушает личность не только физически, но и духовно.
Диана наступила доморощенному философу на ногу и спросила у
Мэла:
— Зачем вам шкатулка, дорогой кузен? В ней ничего нет,
только два недорогих аметиста.
— Ваша бабушка перед смертью говорила, что оставила
Любе самый дорогой камень из тех, которыми владела. Камень будто так и остался
в шкатулке. Бабушка считала, что ее дочь им не воспользовалась. Я выяснил: Люба
жила в бедности, ничего не приобретала… Я решил, что она не нашла сокровище.
Или так полюбила его, что не хотела с ним расставаться.
— И вы решили его стырить, — с удовлетворением
заметил Шургин.
— Стырить? Мне незнакомо слово «стырить». Я решил его
взять себе. Я ведь тоже родственник и имею множество прав. Понимаете? Мои
права!
Он был очень симпатичным, этот Мэл Купер. Диана против воли
прониклась к нему симпатией, хотя он и оказался банальным проходимцем.
— Вы считали, что я просто так откажусь от
шкатулки? — с любопытством спросила Диана. — А что, если я тоже хочу
получить алмаз?
— Алмаз! — с жадностью повторил Мэл. — Это
невероятно. Мы можем поделить прибыль.
— Она не будет с вами делиться, — покачал головой
Шургин.
— Нет? — удивился тот. Подумал и с сожалением
подвел итог: — Значит, я должен возвращаться?
— Да, возвращаться, — поддержал его Алекс. —
К себе, на берег сурового Атлантического океана, где живут акулы и крокодилы.
— И вы не станете иметь ко мне претензий?
— Не станем, — вздохнула Диана.
— Но если я уеду, а вы отыщете алмаз, что тогда?
— Тогда, выходит, ты пролетел, — с сожалением
заметил Алекс. — Знаешь, что такое пролетел? — Он изобразил самолет с
крыльями и прогудел: — У-у-у!
Мэл охотно засмеялся в ответ на эту пантомиму.
— Ну, и что мы станем делать с вашим бедным
родственником? — спросил Шургин, наблюдавший за Купером с тем же
неослабевающим вниманием, с каким кошка следит за своим котенком. Первое
неосторожное движение — и тот будет схвачен за шкирку и водворен на подстилку.
