Алекс превзошел все его ожидания. Позже он признался, что
вспомнил о хомяке, который должен был остаться полным и абсолютным сиротой и
погибнуть в пустой квартире от голода и жажды. Его разобрало по полной
программе. И как только Виктор открыл замок, а Шургин крикнул: «Даавай!», он
изо всех сил брыкнул ногой, шарахнув «своего» бандита по голени. Вслед за этим
последовал второй разящий удар локтем в живот. За те секунды, пока тот приходил
в себя, Алекс развернулся и послал кулак прямо ему в кадык.
Бандит полетел вверх тормашками. Шургин провел свои
«показательные выступления», сбив с ног второго бандита. Диана отпрыгнула к
Северине, и они обнялись, как два утопающих на плоту, уходящем под воду. В этот
самый момент участковый разбирался с Виктором. Делал он это с такой
поразительной сноровкой, что Шургин обалдел.
Завалив главного злодея на пол, он крикнул в направлении
лестничной площадки:
— Да их тут и в самом деле трое! Попал пальцем в небо.
Давайте сюда.
В квартиру ворвались еще несколько «участковых» и быстро
повязали противников. Они хотели повязать и Шургина с Алексом, но Диана
закричала:
— Это наши, наши! Не трогайте их.
— Что значит — «наши, наши»? — проворчал Шургин,
потирая ушибленное плечо. — Какие такие ваши?
— Наши — это значит свои, — плача, ответила она.
Очки снова сбились на сторону, и Шургин твердо решил, что
уговорит Диану носить контактные линзы. Или нет, не станет он ее уговаривать. В
этом есть своя прелесть: наклониться к ее губам, снять очки и увидеть эти
растерянные глаза… Черт, о чем он думает в самый неподходящий момент?
— Ну, что? Пошли, мужики, разбираться, — предложил
тот самый первый «участковый», который произвел на всех заложников очень
сильное впечатление. — Надо ж как-то весь этот фестиваль оформить…
— А вы, случайно, не из бюро добрых услуг? —
спросил Алекс, у которого после схватки оказалась расцарапана щека и разорвана
рубашка.
— Нет, мы прямо из больницы, — ответил брюнет,
подталкивая его к выходу.
На площадке между этажами стояла Клара со своей знаменитой
тонкой сигареткой в уголке рта и нервно притопывала ногой.
— Слава богу! — воскликнула она. — Все живы.
Не придется вызывать карету «Скорой помощи». Скажу вам по секрету, что даже в
хорошую больницу попадать не стоит.
— Клара, — Шургин от избытка чувств схватил ее за
плечи. — Так это ты все устроила?! Как ты догадалась, что нужно позвать
милицию?
Она непонимающе уставилась на него:
— Но это ты мне велел!
— Когда?
— Когда я позвонила по телефону. Ты же сказал — вам
нужно обеспечить поддержку. Я думала, что поддержка — это много бойцов с
пистолетами. Разве не так?
— Я сейчас разрыдаюсь, — пробормотал Шургин и, наклонившись
к ее уху, спросил: — Но как у тебя получилось организовать их так быстро?
— Ну… — Клара бросила сигарету на пол и затоптала
каблуком. — В каждом деле очень важны личные связи, Олег. А женщинам
гораздо проще их устанавливать.
* * *
— Он выживет, — сказала Диана и похлопала Северину
по плечу. — Врачи сказали, что кризис миновал. Денис идет на поправку.
«Теперь у меня в квартире три дамочки», — подумал
Шургин. Почему-то сегодня эта мысль не повергла его в пессимизм. Напротив, он
даже предложил им свои услуги.
— Хотите, я приготовлю омлет?
Они хором отказались. Они не хотели есть. Еще бы! Зачем
есть, когда можно разговаривать? Вволю, всласть, сколько влезет. И не просто
щебетать друг с другом, но вовлекать в свои разговоры мужчин. Впрочем, ни один
из них, кажется, не возражает. Ни Кларин кадр, который здесь, на кухне,
выглядит таким же безобидным, как мишка Тедди, ни воссоединившийся с хомяком
Алекс. Сам он, впрочем, тоже не возражает. Все страшное позади, наступает
релаксация.
Северина попросила чаю, и все скопом бросились его
заваривать. Ничего удивительного — девушка была такой прелестной, что каждому
хотелось ей услужить.
— Она фея, — сказала Диана Шургину, когда они на
секунду остались одни в комнате. — Признайтесь, что вы очарованы.
— Естественно, — кивнул тот со всей возможной
серьезностью.
— И вы, конечно, хотите за ней ухаживать.
— А вы будете ревновать? — с живым интересом
спросил Шургин.
— Почему это я должна вас ревновать?
— Мы уже так сроднились, что я решил, будто все
преграды между нами сломаны.
— Но между нами не было никаких преград.
— Врушка, — сказал он и, протиснувшись мимо нее,
ушел в кухню.
Диана некоторое время топталась на месте, потом
присоединилась ко всей честной компании. На кухне им оказалось тесно, поэтому
пришлось накрывать стол в комнате. Шургин передавал Диане чашки, делая вид, что
ослеплен Севериной и не видит никого, кроме нее. Диана страдала. Ее страдания
доставляли Шургину такое колоссальное удовольствие, что он даже подумал о своих
скрытых садистских наклонностях.
Сначала бурно обсуждали самые последние события — штурм
квартиры, арест Виктора и его шестерок. Потом перекинулись на то, что этим
событиям предшествовало. Принялись наперебой рассказывать Кларе и ее Алексею о
том, как они разгадывали головоломки, которые оставил Денис. И про
курицу-гриль, и про стихи, и про фотографии артистов. Северина была в восторге
от его выдумки.
— Он потрясающий человек! Вы ведь еще не знаете, как мы
с ним познакомились… Как все случилось…
Алекс мгновенно сделал стойку — так ему хотелось услышать
объяснения. Кажется, он один не реагировал на красоту Северины, а рассматривал
ее лишь как источник информации, который до поры до времени был перекрыт.
— Я сирота — призналась Северина, и Шургин подумал, что
женщины сейчас зарыдают в два голоса — такая жалость появилась на их
лицах. — С самого детства я жила в доме у дяди. Получила домашнее
образование. Самое лучшее, но… Он меня никуда не выпускал. Потому что уже давно
заметил, что, когда я рядом, он себя очень хорошо чувствует.
Северина вытянула руки вперед и показала всем свои тонкие,
почти прозрачные ладони.
— Я умею восстанавливать энергию наложением рук. Я могу
дать человеку силу, которой он лишен от природы. Я могу вылечить того, кто
потерял много сил.
— Так вот почему ты так хотела попасть в палату к
Денису! — воскликнула Диана. — Он поэтому пошел на поправку? Ты ему
помогла?
Северина улыбнулась своей прозрачной улыбкой и ответила:
— Я делала это с любовью. А дядя… Дядя пользовался
мной, как волшебной палочкой. Он тратил много энергии в борьбе со своими
врагами. А врагов у него несметное количество. Но он всегда говорил, что они
плохие, что он искореняет зло… Конечно, я ему помогала. Ведь, кроме него, у
меня никого нет. Но чем дальше, тем больше он боялся меня потерять. Его люди
постоянно говорили ему, что я слишком красивая, чтобы провести всю жизнь в
заточении. И вот однажды… — Северина уронила на колени две быстрые слезы. Лицо
Дианы исказилось от сострадания. Клара снова потянулась за сигаретой. — И
вот однажды я подслушала один разговор… Я услышала, как мой дядя дает указание
своим людям убить неугодного ему человека. Из разговора стало ясно, что для
него это обычное дело. Я была в таком ужасе…
