Старушка приоткрыла один глаз.
– Звони в милицию, – шепнула она, – скажи: в нашем доме бомба.
Адя бросилась к телефону.
– Алё! Алё! – закричала она, услышав на другом конце провода голос дежурного милиционера. – У нас бомбой бабушку убило!
И, забыв назваться, положила трубку. Положила и снова схватила, вспомнив, что надо спасать «убитую» бабушку и звонить в «скорую помощь».
– Убило? – удивилась медсестра «скорой». – Бомбой?
– Ага, – всхлипнула Адя.
– Тогда это не к нам.
– Но она ещё дышит.
– Руки-ноги целы?
– Целы-целы, только кровь на боку.
– Осколочное ранение, – заключила медсестра. – Ждите. Выезжаем.
Вызвав «скорую», Адя поспешила к смертельно раненой бабушке. Зашла на кухню и отшатнулась – в открытое окно лезла какая-то усатая харя. Девочка хотела закричать и не закричала. Хоть и была она напугана, но тотчас разобралась, что это вовсе и не харя, а лицо с усами, над которым возвышается милицейская фуражка.
– Вызывали? – спросил усатый милиционер, влезая на кухню через окно.
Адя икнула от изумления, вспомнив, что ни адреса, ни телефона не сообщала.
– А мы и так знаем, кто нам звонит, – заверил её усатый милиционер.
– И телефон знаем, – добавил, влезая в окно, второй, безусый, милиционер.
– И адрес, – добавил, взлезая, третий.
– И поимённо знаем, как звать вас, вашу бабушку и бабушкину кошку, – заключил эксперт-криминалист, который вошёл через дверь.
Вспомнив о раненной бабушке, Адя бросилась, было, к ней.
– Стоять!!!! – закричали хором милиционеры.
Следом в квартиру вошёл пятый милиционер с овчаркой на поводке.
– Одно неверное движение, – с нежностью посмотрел он на Адю, – и дом взлетит на воздух. Где бомба?
Заплаканная Адя глянула на бабушку. Бабушка покосилась под стол. Под столом лежала и тикала пятнистая бомба неизвестной конструкции.
– Работать, Лорд! – приказал инспектор-кинолог,
[2]
и служебно-розыскная собака послушно сунула свой чуткий нос под стол.
Принюхалась к бомбе, села рядом, потом вскочила, озадаченно почесала лапой за ухом и, наконец, отошла и тявкнула обиженно.
Через пять минут бабушка Маня сидела за кухонным столом, прихлёбывала из стакана валерьянку
[3]
и печально смотрела на третьего милиционера. Тот сидел напротив и составлял протокол.
– Пиши, – диктовал усатый, – кусок мяса влетел в окно и сшиб будильник. Будильник свалился с полки и вместе с мясом упал на бабушку. Бабушка тоже упала. А на бабушку опрокинулась банка томатного соуса, которую бабушка при падении зацепила рукой. Банка покатилась и…
Усатый милиционер критически осмотрел «окровавленную» старушку и продолжил: – …И прокатилась по падающей бабушке. Первым под стол свалился будильник.
На будильник упало мясо. Последней упала бабушка, которая приняла накрытый мясом будильник за бомбу с часовым механизмом.
– Таким образом, – заключил он, – налицо ложный вызов.
– Преднамеренный? – уточнил третий милиционер. – Будем штрафовать?
Усатый глянул на всклокоченную старушку с лёгкой сумасшедшинкой в печальных глазах и отрицательно помотал головой.
– Бабушка не виновата, – объявил он и загнул палец: – Во-первых, находилась в шоковом состоянии.
– Во-вторых, – загнул он второй палец, – будильник громко тикал. В-третьих, на свинине появилось множество чернильных пятен неизвестного происхождения…
– Да это лысый отпечатался! – выдвинула неожиданную версию Адя. – Как пить дать, он ветрянкой болеет! У меня тоже ветрянка была, так меня всю разрисовали – и лоб, и щёки. Даже уши!
– Какая ветрянка?! – сердито покрутила пальцем у виска ещё не совсем пришедшая в себя бабушка. – От ветрянки пятна зелёные! Потому что прыщики зелёнкой прижигают. А на нашей свинине – синие.
Тут подал голос эксперт-криминалист, рассматривавший кусок мяса через увеличительное стекло.
– Обнаружена надпись, – доложил он. – Предположительно, состоит из трёх слов.
– Ха! – вновь осенило Адю. – Так это на мясе печать была! Мясо шлёпнулось на лысого, печать взяла и расползлась.
– Извините, барышня, – сунул ей мясо под нос криминалист, – но надпись сделана на иностранном языке.
– Ага, – всмотрелась в надпись Адя, – на иностранном. Может, даже на инопланетном.
И, взволнованная, схватилась за косички: – Получается, лысый забросил свинину на летающую тарелку?
– Ну, если только на очень низко-летающую, – усмехнулся эксперт. – В противном случае её бы сразу засекла наша противовоздушная оборона. Пустили бы ракету «земля – воздух» и – фьють! – нет тарелки.
– Да ну вас! – рассердилась внимательно слушавшая их старушка. – Причём тут ракета? Ведь пятна по мясу идут, будто его из чернильного пулемёта расстреляли.
– А надпись?! – воскликнул криминалист.
Глаза старушки стали ещё печальнее. Ни слова не говоря, она отхлебнула из стакана. Усатый сочувственно посмотрел на бабушку и с осуждением на внучку.
– Ни надписи, ни бомбы, ни ложного вызова могло бы и не быть, – заметил он, – если бы кое-кто не бросался бы продуктами питания.
– Мы в её годы голодали, – едва слышно добавила успокоенная валерьянкой бабушка.
Адя, несмотря на суровые замечания, не ощутила за собой абсолютно никакой вины. Но неожиданно у неё зачесалось ухо, как будто усатый милиционер захотел ей по уху врезать.
Девочка почесала ухо. Тогда у неё зачесался затылок, словно бабушка решила подзатыльник отвесить.
Почесала затылок. Зачесалась шея… Затем спина.
Адя потёрлась спиной о подоконник и, не дожидаясь, когда чесотка сползёт ниже, оглянулась. Оглянулась и обмерла. Под окном стоял дважды стукнутый дядя. А рядом с ним – второй, безусый, милиционер.
Показывая то на голову, то на шею, лысый что-то горячо рассказывал стражу правопорядка. Адя выставила из окна правое нечесаное ухо, но так ничего и не расслышала. А тут ещё открылась входная дверь, и в прихожую вошёл сосед с третьего этажа по фамилии Клопик.
Был он маленький, носатый и действительно походил на клопика.
– Господа, – прошептал сосед, округлив глаза, – позвольте заявить.
Стражи правопорядка внимательно посмотрели на вошедшего.
