Предлагая Машке роль экзотической танцовщицы, я и думать не думала, что она подойдет к ней столь ответственно. И когда только успела научиться? Подруга же, осознавая, какой эффект производит на окружающих, и явно им наслаждаясь, продолжала свои движения, все больше и больше распаляя публику.
Прикрыв глаза, сквозь полуопущенные ресницы наблюдала я за тем зрителем, ради которого и разыграла этот спектакль. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но плотно сжатые губы и застывший взгляд свидетельствовали о том, что стрела достигла цели. Танец, а вместе с ним и представление приближались к своей кульминации. Стройный Машкин стан извивался все быстрее, бедра выделывали замысловатые фигуры, украшения на набедренном платке наверняка звенели мелодичными колокольчиками, звук которых мешала расслышать музыка, чей темп ускорялся с каждой минутой. В какой-то момент мне показалось, что Машка вот-вот потеряет сознание, столь энергично она двигалась. Босые ноги элегантно скользили по полированным доскам подиума, а их обладательница становилась все ближе и ближе к огромному зеркальному шару, чье присутствие в зале наверняка вызывало у зрителей массу вопросов и ожиданий. И не напрасно! Выгнувшись дугой назад, Мария выставила вверх свой роскошный бюст, из-за чего я всерьез начала опасаться за здоровье присутствующих в зале старичков-пенсионеров. Только еще одной смерти нам и не хватало!
Но нет, все обошлось. Видимо, дедульки попались крепкими, а может, я преувеличивала силу воздействия Машкиных чар на мужские организмы. В любом случае обошлось без эксцессов – подруга довела свой номер до логического завершения. Музыкант в последний раз ударил в барабан, и танцовщица приняла вертикальное положение. Грациозным движением руки она дернула неприметный рычаг, расположенный сбоку зеркального шара. Половина сферы автоматически подалась вверх, свернувшись гармошкой и обнажив полое нутро, где на кресле-троне восседала она – виновница не только сегодняшнего торжества, но и многих бед, ему предшествующих.
Зал ахнул от неожиданности, и я, уже не скрываясь, открыто посмотрела на того, кого считала убийцей. Его выдержке, пожалуй, позавидовал бы даже разведчик – человек неотрывно смотрел на растерянную, подслеповато щурящуюся от яркого света женщину, чье лицо еще содержало отпечаток былой, хотя уже и отцветшей, красоты.
Землистого цвета кожа и тусклый цвет давно потухших глаз выдавал в ней то ли больного, то ли глубоко несчастного человека. И даже умело наложенный девчонками макияж не спасал ситуацию. В этой поблекшей красотке узнать девушку с найденной нами фотографии было непросто. Впрочем, так же трудно нам было ее отыскать. И еще сложнее оказалось уговорить директора заведения, в котором она содержалась, ее отпустить. Хорошо еще, что следователь Валерка знает свое дело на отлично.
Женщина растерянно озиралась по сторонам, не испытывая неловкости, весьма уместной в данной ситуации. Казалось, она не замечала прикованных к себе взглядов и не совсем понимала, где находится и что, собственно говоря, происходит.
Я вновь посмотрела на того, для кого мы все это устроили. И вновь ничего! Честно говоря, к подобному развитию событий я оказалась не готова, рассчитывая на совсем иную реакцию. Что ж, как бы ни неприятно мне это было, придется идти до конца.
С сожалением посмотрела я на ни в чем не повинную женщину, не заслужившую тех испытаний, которым мы собирались ее подвергнуть. Оставалось лишь надеяться, что благодаря своему состоянию она не сильно пострадает от происходящего.
Представление между тем шло дальше, согласно заранее разработанному нами сценарию. Свет в зале померк, чтобы вспыхнуть на огромном экране, незаметно опустившемся в глубине сцены. Грациозным движением руки Машка опустила зеркальный шар вниз. Сложившись гармошкой до конца, он остался маленьким полукруглым бортиком, лишь обрамляющим трон, на котором сидела приглашенная нами гостья. Кажется, она уже освоилась и теперь озиралась по сторонам с явным любопытством.
Присутствующие притихли, с интересом следя за происходящим. Не считая нескольких человек, для остальных все это лишь часть праздничного представления.
Я вновь взглянула на главного зрителя, ожидая хоть какой-то от него реакции. Но нет! Каменной маской застыло его лицо, не выдавая эмоций. Подозреваю, эта стена скрывала нешуточные страсти, бушующие в душе, судорожную работу мозга, создающего различные варианты отступления. А возможно, и нет. Не исключено, что преступник просто оглушен и ошарашен происходящим и теперь ждет развязки. Что ж, этому суждено случиться очень скоро.
Зал наполнила приятная, успокаивающая музыка. На сцену выпорхнул ведущий и привычным движением подал виновнице торжества микрофон. Беззащитная улыбка заиграла на ее губах, а мое сердце предательски сжалось. Ища поддержки, я бросила быстрый взгляд на мужа. Тот сразу все понял – протянув руку, взял мою ладонь в свою и легонько сжал пальцы, мол, все будет хорошо, мы все делаем правильно. Очень хотелось в это верить.
– Дамы и господа! – хорошо поставленным голосом произнес «мальчик в коротких штанишках». – Представляю вашему вниманию… – парень запнулся, бросая быстрый взгляд в свою папку, – сценарий он получил накануне, поэтому успел познакомиться с ним разве что мельком, – Светла-а-а-а-на Семеновна-а-а-а А-а-а-ртемьева.
Судя по всему, объявлять имена и фамилии парень учился, просматривая телевизионные трансляции с соревнований по боксу и боям без правил. Во всяком случае, их ведущие именно так обычно называют спортсменов. В который раз убеждаюсь: дорого – не обязательно хорошо. Посмотрев на отца, выяснила, что тот всем доволен. От охватившего меня волнения мне кусок в горло не лез, а родитель наслаждался трапезой на всю катушку – метая в свое чрево, как в жерло вулкана, все, до чего дотягивалась его рука. Есть отец любил и умел, делая это, как и все в жизни, с азартом и жадностью. Выросший в непростых условиях, не обученный этикету, он и после того, как поднялся наверх по карьерной лестнице, не подумал изменять своим привычкам. Вот и теперь наш стол буквально усыпан следами его трапезы: костями, крошками, не донесенными до рта кусочками овощей и фруктов. Вытирая жирные губы рукой, отец откинулся на стуле и сложил ладошки на огромном вздымающемся животе. Переведя взгляд на свекра, я заметила в его глазах ужас и брезгливость. По всему видно, находиться с папенькой за одним столом тому удовольствия не доставляло. В чем в чем, а в проницательности отцу не откажешь – людей он считывал мастерски. Бросив на родственничка взгляд лукаво прищуренных глаз, он, стремясь усилить производимое им впечатление, хотя, казалось бы, куда больше, смачно рыгнул и крякнул.
Казимира Порфирьевича чуть удар не хватил, что только еще больше раззадорило моего родителя. Я даже испугалась, что в своем стремлении позлить чопорного свата он пойдет дальше и выкинет фокус покруче – благо функции организма позволяют ему и не такое. Но нет, меру отец все же знал, остановиться вовремя умел. А может, просто опасался, что своим поведением убьет могущественного покровителя, чья безвременная кончина отнюдь не кстати – насколько я знала, проблемы решались медленно и со скрипом. Папа даже как-то проговорился, что, возможно, просчитался с моим браком. Хорошо еще, что я теперь полагаю иначе.
