– Скажите, Софья Семеновна, это вы написали? – тоном прокурора, зачитывающего обвинение подозреваемому, произнес Олег Павлович.
Решив вспомнить о данном мною обете молчания, я замотала головой, лихорадочно соображая, чем мне все это грозит и как найти выход из сложившейся ситуации.
Так и не дождавшись ответа, Креольский вздохнул и произнес устало:
– Вы, вы, кто же еще. Ежедневник-то точно ваш. Конечно, я мог бы использовать эту улику для того, чтобы принудить вас к сотрудничеству, но не стану. – С этими словами мужчина взял лежащую на столе зажигалку и поджег злополучный листок.
Языки пламени проложили ровную дорожку прямо посередине листа, разделив его надвое, и коснулись пальцев Креольского. Чертыхнувшись, тот бросил бумагу в стоящую на столе пепельницу. Наблюдая, как догорает важная улика, я пыталась сообразить, что за игру затеял этот субъект. В то, что разыгранное на моих глазах огненное шоу было актом грандиозного спектакля, сомневаться не приходилось. Как-то слабо верилось в бескорыстие человека по фамилии Креольский. Может, меня и не назовешь объективной, но тот, кому «посчастливилось» знать шефа, вряд ли осудит меня за это.
– В чем подвох? – поинтересовалась я, скрестив на груди руки, чтобы скрыть дрожь в пальцах.
– Ни в чем, – собеседник устало откинулся на спинку кресла и посмотрел мне прямо в глаза. От этого взгляда моя кожа покрылась мурашками – отделаться от ощущения, что передо мной воскресший из мертвых начальник, никак не удавалось. – Видите ли, несмотря на наши с братом разногласия, а возможно, именно из-за них, я во что бы то ни стало должен найти убийцу. Сам. Если хотите, это мой долг перед покойным. При этом я исключил вас из числа подозреваемых. Даже несмотря на это, – мужчина указал взглядом на горстку пепла, причудливым узором украсившую хрусталь. – Кроме того, полиция установила, что по крайней мере еще у одного человека, кроме вас, имелась возможность совершить убийство.
– Что?! – на этот раз я не сдержалась и дала волю эмоциям. – Как это? Что вы имеете в виду, и почему никто не сообщил мне об этом небольшом «пустячке», ничего не значащей «детали»?
Креольский номер два пожал плечами:
– Если вы не станете меня перебивать и дослушаете до конца, то сможете познакомиться и с этим «пустячком», и со всеми другими, которые мне известны по этому делу.
Решив последовать этой рекомендации и напомнив себе об обете молчания, данном ранее, я плотно сжала челюсти, запечатав их сургучом. И весьма своевременно, кстати, ибо рассказ Креольского оказался крайне интересным. Оказывается, в тот момент, когда судья готовился вынести решение о заключении меня под стражу как наиболее вероятного убийцу шефа, эксперт, изучив записи с камеры наблюдения, обнаружил интересную деталь: количество вошедших утром в офис людей и покинувших его позднее не совпало. Выходило, что кто-то находился в конторе в тот момент, когда Андрейка обнаружил труп. И этот таинственный «некто», смешавшись с толпой, ретировался еще до приезда стражей порядка. Более того! Человек совершенно точно знал о камере и месте ее расположения и явно не жаждал стать звездой экрана, предусмотрительно отвернулся от «всевидящего ока». И самое главное (барабанная дробь), в руках некто нес пакет, в котором вполне могли уместиться несколько нотариальных дел. Качество записи на нашей камере всегда оставляло желать лучшего (знал бы шеф, что все так обернется, не стал бы экономить на видеоаппаратуре), что, безусловно, сыграло на руку предполагаемому убийце. «Предполагаемому», так как следствие по-прежнему не исключило из числа подозреваемых мою скромную персону, хотя наличие «конкурента» и основательно испортило выстроенную им версию.
В общем, полицейский эксперт сейчас пытается «вытянуть» из записи все возможное, но, по мнению рассказчика, это путь в никуда. Одно очевидно – причину нужно искать в делах фирмы, ведь не случайно из офиса пропали многие документы, а сеть так своевременно сгубил неизвестный вирус. Вот почему господину Креольскому (номер два) так нужна моя помощь, ведь, по словам прочих служащих, никто другой не был осведомлен о делах шефа лучше меня.
В этом месте я все-таки решила нарушить обет молчания, чтобы заметить:
– Мне, безусловно, очень льстит столь высокая оценка моей деятельности со стороны коллег, но, боюсь, они заблуждаются. Креольский… – я запнулась, быстро взглянув на сидящего передо мной мужчину, – в общем, Юрий Павлович не раз упоминал о том, что его правой рукой и наиболее вероятным преемником является Андрюша… То есть Андрей Петрович Спиридонов. Тем более что он уже и экзамен сдал и лицензию получил.
На собеседника мои слова не произвели ровным счетом никакого впечатления. Во всяком случае, вдохновленным он не выглядел. Поморщившись, он пояснил свою позицию:
– Мне совершенно все равно, что там говорил мой брат и что думает о себе ваш парень. – В этом месте собеседник вновь пристально посмотрел мне в глаза. – Я ведь прав, Спиридонов что-то вроде вашего жениха?
Конечно, меня покоробило это «что-то вроде», но вдаваться в подробности было не место и не время, поэтому я предпочла ограничиться коротким кивком.
– Так вот, – спокойно продолжил ближайший родственник шефа, – я прекрасно разбираюсь в людях и кое-что смыслю в бизнесе, поэтому мне отлично известно, что есть руководители, а есть «рабочие лошадки». Поэтому, когда мне нужна достоверная информация о том или ином деле, я всегда предпочитаю иметь дело с последними.
Дожили. Теперь меня еще и с лошадкой сравнивают. Креольский номер один, конечно, был редкостным гадом, но даже он никогда не позволял себе ничего подобного.
Словно прочитав мои мысли, мужчина пояснил:
– Соня, вас не должны обижать мои слова. Напротив, расценивайте их как комплимент. Тем более что я ведь прошу вас мне помочь отнюдь не безвозмездно. Еще раз напоминаю – в ответ на сотрудничество я отдам вам эту контору.
– И что я буду с ней делать?
Креольский пожал плечами:
– А что хотите. Можете подарить своему жениху, он ведь спит и видит занять место моего брата, что, кстати, делает его наиболее вероятным кандидатом на роль убийцы, а можете и сами стать нотариусом.
– Я?!!
– А почему вы так удивляетесь? Высшее юридическое образование и стаж работы в нотариальной конторе позволяют вам на это претендовать, а моя помощь – рассчитывать на благоприятный исход дела.
Да уж! Что-то в последнее время судьба «радует» меня невероятными кульбитами. Из потенциальной заключенной так быстро превратиться в возможную владелицу нотариальной конторы… Интересно, что меня ждет завтра? Пожизненный срок или министерское кресло? Не удивлюсь ни тому, ни другому варианту.
– Хорошо, допустим, я скажу, что меня заинтересовало ваше предложение. Но разве я могу чем-то помочь?
– Можете, и гораздо больше, чем полагаете. – Креольский тронул пальцем одну из чаш весов правосудия, которые держала в руках Фемида. Сколько себя помню, эта статуэтка всегда стояла на столе у шефа, но я представления не имела, что весы двигаются. Словно завороженная, следила я за раскачивающимися чашами. Дождавшись, пока они снова обретут равновесие, мужчина продолжил: – Мне хорошо известно, что делопроизводством в конторе занимались именно вы.
