Наверное, и Келлер Брон ощущает именно это, поэтому его когти разрезают сталь двери, выпуская яркое пламя, что выжигает последний кислород. Сердце на секунду замирает, когда сквозь дым виднеется тело в жутком костюме.
Стекло разлетается в разные стороны и Шон не успевает первым взять девушку. Ее уже держит капитан и, прикрывая своим телом, скрывает ее бледную кожу от пламени. Теперь к шлюпке…
– Такое ощущение, что мы помешаны, – говорит Шон, наблюдая за окружающим «пейзажем». Ему не интересно, как все взрывается, ему главное, чтобы искры не попали на русые волосы. – Ты ее так сильно прижимаешь, что, кажется, она растворится в тебе.
– А сам-то? Впервые в жизни, наверное, дошел до звериной стадии, только услышав ее вскрик. – Скрипучий, страшный голос, и вот они добираются до шлюпки.
Да, этот генный прав. Шон конечно испугался того, что увидел, но раньше слышал про звериную стадию. Для этого лишь нужно дойти до человеческого края и возжелать жить настолько, что гены вырываются из тела.
– Значит ты у нас опытный. Знаешь, какого ощущать себя складом из железа?! Наверное, именно так ты расправился со своей первой командой. – Хотел сделать больно, обидеть, но ничего в ответ не получил, а лишь увидел, как Кристину прижали сильные руки вполне нормального мужчины. Лишь кровь на его коже говорила о недавних шипах. – Она хоть и пытается понять тебя, но боится. Особенно, если узнает твоего отца…
– Узнала…
…
Я возвращалась рывками и под импульсами боли. Казалось, что легкие исчезли и внутри пустота. Жутко не хотелось выползать из забвенного мрака. Иногда я слышала шорохи или перешептывания, но чаще это была тишина и теплый кокон рук. Только в этой тишине еле слышался шепот:
– Вернись… – Становилось смешно в этот момент.
Я помнила, что моя душа почти исчезла. Ей не хотелось доживать жизнь в том мире, где я обитаю. Ей не хотелось сталкиваться с генными и ненавистью заполнять сердце, но едва слышное «вернись» через тьму держит сознание в теле. Порой у меня вырывались слезы, ведь я заново возвращалась в интернат и жила там под номером двести тринадцать. Сознание путалось, и детские мечты представлялись реальностью. Рядом принц и верная стража, а я возвращаюсь к любящим родителям. Только почему все тело болит?
Окончательно очнулась, лишь, когда ощутила острую боль и сильный удар, так что сознание решило посмотреть, что случилось. Через стекло просачивался вечерний свет. Я в колледже? С Олегом?
Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в спасательной шлюпке. Ребята лежали без сознания на полу. Шлюпка покачнулась и стала потихоньку куда-то проваливаться. Или у меня глюки? Двигаться было больно, легкие горели огнем, а воздух застревал где-то в горле. Но по сравнению с изрезанными ребятами я самая живая. Шлюпка опять покачнулась.
Еле держась на ногах, я подползла к кнопке открытия наружных дверей. На тело накинулись жара и туман, а вокруг были какие-то серые джунгли. Дышать тяжело, да и влажный воздух вызвал испарину на теле. Увидев огромную траншею, что оставила приземляющаяся шлюпка, ужаснулась. Нас должно быть очень сильно трясло, а я ничего не чувствовала.
Корабль тонул… это я поняла, взглянув в грязную жижу, что уже пробралась на борт. Болото! Но как же ребята? Резко поворачиваюсь и хочу крикнуть. Из горла доносится лишь грубый хрип задыхающегося животного. Это что за новшества в моем теле? Плюнув на голос, начала тормошить ребят, но результата не было. Наоборот, из-за моей беготни жижа теперь поглощала шлюпку. Но как же генные? Если я сейчас спасусь, то ребята умрут!
Правильно, так и надо! Я ненавижу их холодные морды. А капитана вообще презираю за родство с семьей Райв. Пусть подохнет сынок, как те дети, что когда-то окружали девочку из интерната. Я должна быть бездушной сволочью, ведь меня хотят обозначить!
Но ведь Сафар вполне веселый парень, хоть и резкий временами. Вот и тащу его тушу по болоту в сторону какой-то кочки. Боже, какой тяжелый, особенно когда его ноги засасывает грязюка. В голове мелькает беззубая девочка, что ударилась об перекладину железной кровати, пустив себе кровь. И зачем она это сделала? Просто в тот день должен был прийти самый страшный дяденька и забрать кого-то из ребят. Видение растаяло, а по моим щекам лились слезы. Нужно вытащить Сафара из этого ада, ведь он мне ничего не сделал, только я уже сама по пояс в болоте и лишь толстая палка помогает идти вперед. Я столько отчаянья видела, столько крови себе пустила, что какое-то там болото всего лишь лужа для меня! Я оставила Сафара на корнях каких-то бледно-синих растений и начала обрывать бедный кустарник. Мне нужна веревка! Я сейчас сделаю переправу, и всех остальных будет легче спасти!
На прутьях были маленькие колючки, и они больно впивались в ладони, но я кусала губы и смотрела на скрывающуюся шлюпку вместе с ребятами. Связав небольшой канат и зафиксировав его все в тех же корнях, я отправилась за остальными.
На неизвестной планете уже давно светит красная точка, напоминающая земную луну. Я уже выдохлась и все чаще падаю, а не ползу. На корабле остался Кел и я тупо смотрю на парня, которого поглощает болото. Половина корабля уже скрылась в грязи, нужно бы спасаться или спасать, но… Я нахожу в складках капитанской одежды нож и, взяв его в руки, направляю точно в сердце генного. Глупый капитан раз позволил себе отключиться, оставив врага за своей спиной.
Как же сильно я мечтала убить того, кто забрал мое детство и превратил в донора. С самой первой встречи я хотела увидеть перед собой страшные мучения главы семьи Райв. Хочу отомстить за крики, что окружали меня. С детства желать убить – ведь это вполне нормально? Нам хоть и не пускали кровь, но ведь избить можно, особенно если не травмировать кожу. Синяк? Это ничего, главное, что крови не видно. Схватить за волосы и потаскать по всему интернату? И это можно! Поставить на колени и заставить ползать за собой привязав ошейник?
Ненавижу! Мое терпение лопнуло, когда я узнала, что меня желают обозначить, а сынок ведет себя хорошо, чтобы я сама возжелала эту тату. Вот, острие в миллиметре от грудной клетки, нужно надавить и все. Руки начали подрагивать, а по щекам катятся градины слез. Да, что это такое?! Почему я не могу сделать такое простое движение? Ведь он меня чуть не застрелил!
Я четко помню смотрящее на меня оружие. Ясно слышу звук выстрела, и до сих пор ощущаю жар возле плеча. Он целился в меня, но почему-то промахнулся!? Он хотел убить помеху и избавить себя от угрозы! Если бы тело не испугалось смерти и не упало до того, как сгусток плазмы достиг меня… мне бы не пришлось сейчас делать такой сложный выбор. А он все дышит, вон грудь вздымается, и тело жить хочет. Мои руки, что сжимали нож, свело судорогой.
Глупая! Слабая! Ничтожная! Поэтому и тащу тело Кела из корабля, что уже практически скрылся в болоте. Злобно пыхтя и матерясь на слабость и боль в теле, я, наконец, скидываю Кела на корни. По грязным щекам текут слезы, а я смотрю в абсолютно темное небо с красной точкой. Надо жить заново! Уж если после такого приключения все еще дышу, то нужно что-то полезное сделать. Нож капитана я забрала с усмешкой. Мне, как человеку, оружие не выдавали, да и учить, им пользоваться не собирались. Можно лишь приемы самообороны и те выборочно.
