– Спасибо.
Она ничего не имела против душа, но хотелось скорее оказаться дома, подальше от источника непрерывного возбуждения, способного окончательно разрушить жизнь.
Как только он ушел, Фейт спрыгнула с кровати и подняла одежду, стараясь не вспоминать, как Дилан ее срывал. Ей казалось, что в одетом виде она почувствует себя увереннее. Ничего подобного.
Она по опыту знала: даже самые близкие и доброжелательные на вид люди могут предать ее в любой момент. А Дилан ей не близок, они не так давно познакомились, и он совершенно не выглядит доброжелательным. О его репутации плейбоя знали все, включая ее саму.
Что там Дилан! Родная тетя всегда любила Фейт как родную дочь. Но стоило ей узнать, что она ожидает собственного ребенка, одиннадцатилетнюю девочку без лишних разговоров спихнули на дедушку с бабушкой. Тетя, конечно, все объяснила, ведь тяжело одновременно управляться и с новорожденным, и с подростком. Фейт понимала. Она всегда все понимала и не винила тетю. Глупо было верить, что может быть по-другому.
Но, оказавшись в объятиях Дилана, она снова поверила в чудо. И снова ошиблась. Чудес не случается.
Конечно, он был с ней вежлив, ласков и обходителен. До тех пор, пока не получил свое. А что потом? Он привык менять женщин как перчатки. Она быстро ему надоест. Лучше разорвать отношения сейчас, пока они не связали ее по рукам и ногам. Бежать, бежать скорее из его дома!
Но из кухни донесся запах свежесваренного кофе. Что ж, убежать она всегда успеет. Почему бы и не подкрепиться напоследок.
Дилан стоял, прислонившись к кухонному столу, и нервно стучал пальцами по его поверхности. Стало быть, ему тоже не по себе.
– Думаю, нам нужно поговорить, – начала Фейт, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Дилан кивнул и протянул ей чашку кофе.
– Прости меня за вчерашнее, – сказал он.
– Если кто и должен просить прощения, так это я. – Фейт смотрела в чашку. – Ты держал обещание дольше, чем я.
– Я не должен был давать никаких обещаний. – Он закрыл лицо рукой. Было видно, как он на себя злится.
– Дилан, я не хочу думать, кто виноват. Гораздо важнее понять, что делать. Во-первых, мы перешли черту.
– Это мягко сказано. – Он нервно сглотнул.
Во всяком случае, по этому вопросу он согласен с Фейт. Ну и замечательно. Если только она сможет выстоять до конца и не потащить его обратно в спальню. Ведь она сможет! Скрестив руки на груди, она продолжала:
– По-моему, нам вообще свойственно переступать черту.
– Свойственно? – удивился Дилан. – Ты еще скажи, вошло в привычку.
– Возможно, ты прав. И к тому же весьма нездоровую. – Она тяжело вздохнула и грустно посмотрела на него. – И как быть дальше? Ты умеешь бороться с вредными привычками?
Он криво ухмыльнулся:
– Есть только один способ резко завязать с ней, пока она не захватила тебя целиком. Пока еще можешь остановиться.
Их глаза встретились. Фейт тяжело вздохнула.
– Раз и навсегда?
От его слов повеяло холодом. Ей стало очень одиноко. Она столько раз пыталась побороть в себе пагубное влечение, но все-таки оно взяло над ней верх. Неужели Дилан захочет прекратить любое общение с ней? Может быть, это и правильно, но так жестоко.
Он отнес пустую чашку в раковину и долго молчал, глядя в окно. Наконец нарушил молчание:
– Поскольку мы работаем над совместным проектом, видеться будем на встречах и в цветнике Лиама. Вся соль в том, чтобы не оставаться наедине.
– Но ведь мы и не собирались оставаться наедине, просто так случилось, – робко заметила Фейт.
Вчера вечером они оба изо всех сил старались уберечь себя от ошибки. И все равно проснулись в одной постели.
Теперь он тоже скрестил руки на груди. Лоб перерезала глубокая складка.
– Значит, теперь новые правила. Я буду держаться подальше от магазина на Санта-Моника. Если придется, ну, не знаю, провести совместную фотосессию, один из нас откажется.
Фейт вяло кивнула:
– Будем сверхпредусмотрительны.
– Вот именно. – Он не смотрел ей в глаза. Было так странно говорить об этом с человеком, к которому ее неудержимо влекло. Так странно искать способы уйти от страсти. Ведь, может быть, только страсть и имела значение.
– Ладно, – согласилась она. – Исходя из новых правил, мне совершенно не следует ранним утром находиться в твоей квартире.
– К тому же, – заметил Дилан, облокотившись на кухонный стол, – это наводит меня на нехорошие мысли.
Фейт отскочила от стола как ошпаренная, оказавшись при этом в нескольких сантиметрах от Дилана. Еще пара движений, и она приблизилась бы к нему вплотную.
Фейт закусила губу. Дилан прав, им нельзя оставаться наедине.
– Хорошо. – Она чувствовала себя так, словно сама себе подписала смертный приговор. Но если все еще хочет продолжать работать в корпорации Хоуков, завязывать отношения с боссом – не лучший вариант. А отказываться от впечатляющей карьерной перспективы она точно не собирается. Лучше уж отказаться от всего остального, как бы тяжело это ни было.
– Но, несмотря ни на что, я счастлив. – Он улыбнулся ей и протянул руку, чтобы забрать чашку. На секунду их пальцы встретились. – Я счастлив, что познакомился с тобой, Фейт Шестьдесят третья.
Ее сердце сжалось, в глазах защипало. Сглотнув, чтобы голос снова обрел силу, она ответила:
– Я тоже счастлива, что познакомилась с тобой.
– Пойдем, – позвал он. – Заберем твою машину.
Он взял ключи и направился к выходу. Она быстро последовала за ним, помедлив только на долю секунды, чтобы еще раз взглянуть на комнату, где обрела недолгое счастье.
Глава 8
Дилан осторожно позвонил в дверь квартиры Фейт на первом этаже. С той памятной ночи прошел уже месяц, на протяжении которого они продолжали вместе работать и часто пересекаться в цветнике Лиама или на встречах всех участников проекта. Однако, как и было оговорено, наедине не оставались. С каждым днем Дилану становилось все труднее удержаться и не позвонить ей. Никаких оснований не было, кроме обещанного третьего свидания. Ведь Фейт заплатила за три, тогда как он провел с ней всего два, и то весьма сомнительных! Мысль эта не давала покоя, вот почему он сейчас стоял у двери Фейт.
Конечно, это глупо и весьма неосмотрительно. Ведь обстоятельства изменились, и, откровенно говоря, ни о каком третьем свидании не могло быть речи. Да, так оговорено в правилах, но ведь они оба с самого начала только тем и занимались, что нарушали их. Так зачем ему это свидание? По правде говоря, он и сам не знал. Может быть, просто хватался за спасительную идею, как утопающий за соломинку, но осознавать невозможность общения с Фейт было мучительно.
