– Ты выражаешь себя через искусство, а я просто хочу свободы. – На секунду отрываясь от дороги, она глянула ему прямо в глаза. – И немного безумства.
– Ты? – рассмеялся Антонио. – Безумства?
– Спасибо за понимание.
– Тебе не за что благодарить. Ничего я не понял.
– Понятно. И именно поэтому отказываешься меня рисовать. Ты практически сказал, что я не справлюсь.
– Я сказал, что это я не справлюсь.
– Ты-то точно справишься, по глазам вижу. Но ты этого не хочешь.
– Позировать для портрета долго и скучно.
– И что с того?
Не отвечая, Антонио лишь головой покачал, а ей вдруг стало все равно. Ветер, солнце, послушная машина… Впервые за долгое время она чувствовала чистую радость, целиком и полностью погрузившись в настоящее и впитывая каждое мгновение.
Как же она устала от всех людей, что без конца ее недооценивают, считая, что отлично ее знают, хотя на самом деле знают лишь жалкую тень того человека, каким она могла бы стать, будь у нее чуть больше денег и возможностей.
Так, может, именно это Антонио и разглядел в тот раз, когда ему впервые захотелось ее нарисовать? Стремление к чему-то большему. Скрытую страсть.
Но внезапно вспыхнувшая надежда так же быстро угасла. Может, он действительно что-то в ней разглядел, вот только ничего этого ему не нужно.
Расстроившись, она снизила скорость и, не обращая внимания на окружающие красоты, безучастно поехала мимо роскошных пальм и старинных зданий, что создавали неповторимый образ города. Как же она устала от чужих жалости и презрения… Она же всего лишь хочет быть самой собой, хочет быть той женщиной, что сумел разглядеть в ней Антонио.
Вот только как этого добиться?
Чувствуя, как замедляется машина, Антонио ощутимо расслабился и наконец-то вдохнул всей грудью. Надо же, он даже и не подозревал, что она настолько любит водить, и, пока она бесстрашно мчалась сквозь потоки машин, он невольно отмечал удачные ракурсы, пропорции и формы чистейшей, ничем не замутненной радости, что светилась в зеленых глазах.
Но стоило ей сбросить скорость, как что-то неуловимо изменилось.
Антонио осторожно прикоснулся к ее руке.
– Может, пора возвращаться?
– Наверное, – согласилась она коротко.
Странно. Вот уже у второго человека за день рядом с ним резко меняется настроение… Но это не отменяет того, что он поклялся сохранять их отношения исключительно на дружеском уровне.
– Нам сегодня еще открытие галереи пережить предстоит.
Кивнув, при первой же возможности она развернулась и поехала обратно. Вот и замечательно; правда, сперва Антонио ждал, что Лаура Бэт остановится и они снова поменяются местами, но она продолжала рулить, и тогда он просто откинулся на спинку сиденья, украдкой разглядывая спутницу и ни о чем конкретно не думая, но в его мозгу мгновенно проснулись старые рефлексы, и он вновь принялся просчитывать углы и пропорции. И на этот раз эти мысли не несли в себе боли. Лаура Бэт замечательная женщина, что всей душой мечтает любить жизнь, но та пока что не предоставила ей ни единой возможности расправить крылья и найти свое место под солнцем. Но сколько же в ней было чувств и эмоций, что легко читались по лицу и глазам… И именно их ему и хотелось запечатлеть.
В конце концов Лаура Бэт остановилась у обочины и обернулась к нему:
– Я немного заблудилась.
– Заметно, – рассмеялся Антонио.
– Так ты не возражаешь поменяться?
– Нет.
Напоследок она еще раз погладила белую кожу руля и слегка улыбнулась.
– Спасибо.
Антонио сразу же захотелось подарить Лауре Бэт машину, раскрывшую ее с совершенно новой стороны. Ведь он только сейчас разглядел и понял, что она хочет быть именно такой, какой была последние полчаса. Хочет быть бесстрашной женщиной, что недрогнувшей рукой хватает судьбу за шкирку и живет полной жизнью.
– Я смотрю, тебе понравилось.
– Даже слишком.
На этот раз Антонио безумно захотелось ее поцеловать. Да и что в этом удивительного? Эта женщина сумела разбудить в нем не просто сексуальное влечение, но и настоящее любопытство. Похоже, она оказалась ничуть не проще, чем его собственное желание ее рисовать.
Придвинувшись чуть ближе, он пристально следил, как темнеют ее глаза и она понимает, что он собирается ее поцеловать. Прикрыв глаза, он медленно прикоснулся губами к ее губам, и внутри его все разом заледенело. А уже через секунду вспыхнуло, оживая к новой жизни. Мягкие, нежные губы, дразнящие и разжигающие огонь… Осторожно ухватив ее руки, он закинул их себе на шею, прижимаясь еще крепче и чувствуя, как она отвечает на поцелуй, охотно раскрывая губы, как бы предлагая продолжать.
И в нем мгновенно вспыхнула чисто мужская жажда обладать, целовать и трогать. Но даже в эту секунду холодный рассудок остужал разбушевавшиеся гормоны. Словно от одного поцелуя он вдруг поверил, что у них могут возникнуть настоящие отношения. Не невинное стремление рисовать, а настоящие серьезные отношения.
Антонио разом похолодел. Черт. Эта женщина беременна. И если между ними действительно что-то возникнет, ему придется неустанно наблюдать, как с каждым днем в ней растет чужой ребенок, без конца вспоминая, что своего собственного он потерял.
И, что еще хуже, последняя женщина, с которой у него что-то было, превратила их брак в фарс, разбила ему сердце и лишила способности рисовать. Нет уж, еще раз в ту же петлю он не полезет. Он больше никому не доверится и уж тем более не отдаст сердце, а именно это Лауре Бэт и нужно. Даже если сама она об этом еще и не подозревает.
Ей нужен тот, кто станет ей доверять и любить всем сердцем.
Антонио разорвал поцелуй, но, не в силах отстраниться, просто сидел и смотрел в огромные зеленые глаза, полные бесконечных вопросов, на которые у него не было ответов.
– Извини.
Лаура Бэт удивленно моргнула.
– За то, что поцеловал?
– Нет. – Он осторожно погладил ее по голове.
– Тогда, – выдохнула она еле слышно, – за что ты извиняешься?
– За то, что дальше ничего не будет.
– Понятно.
Не пытаясь отстраниться, она так и замерла на месте. Так же, как и Антонио.
Странно. Очень странно. Раз он понимает, что ничего хорошего у них не получится, почему же он не может с собой справиться?
– Пора возвращаться.
– Да, пора.
Радуясь, что она ни о чем не спрашивает, Антонио пересел на водительское место и уверенно двинулся к пентхаусу Констанцо, стараясь не слишком гнать, чтобы Лаура Бэт успела рассмотреть величественную архитектуру, просторные площади и магазинчики.
