– …В связи с чем и был отдан приказ о назначении часа «Ч» на одиннадцать ноль-ноль московского времени. – Генерал ткнул телескопической указкой в бумажную карту Москвы и ближайших пригородов. – По состоянию на девять часов тридцать минут все отряды, группы и бригады находятся в полной боевой готовности и на постоянной секретной связи с главным штабом. На каждую тактическую единицу приходится по одному «Пилигриму-Ф» и по пять стрелковых образцов «Пилигрим-А5». Резервные изделия доставлены сюда, в командный бункер, и по обстановке будут переброшены силами бойцов дневного дозора в зоны прорыва. Также в резерве находятся все ночные охотники, десантно-штурмовая бригада Шпагина и сводный отряд прибалтийских стрелков.
– Маловат резерв, – проронил кто-то из генералов. – Да еще нацисты эти… ненадежные. Туго станет, разбегутся, как пить дать.
– Одной ложной целью станет больше, – спокойно парировал генерал-докладчик. – На каждую группу охотников, стрелков и отделение десанта зарезервировано по четыре легких образца.
– И когда успели столько наштамповать? – вырвалось у Грина.
– Вы кто? – наконец обнаружил присутствие штатского генерал-докладчик.
– Я Грин. Изобретатель «Пилигримов».
– Вы хотите доложить что-то по изделиям?
В принципе, это и была долгожданная пауза, даже больше – Грину дали слово, но его вдруг понесло совсем не туда, куда он хотел:
– Докладываю! Изделия сырые и не годятся даже для нейтрализации утюгов! Взять с их помощью купола невозможно! И стрелковые образцы бьют только на десять метров и с никакой мощью. Энергобота, допустим, подстрелить из них можно, оружие обесточить тоже, а вот надолго нейтрализовать полевую защиту серпиенса – вряд ли.
– Что-то я не понимаю. – Генерал поморщился. – Вы признаться в саботаже решили?
– При чем тут саботаж?! – возмутился Грин. – Я не признаюсь, а предупреждаю! Не знаю, кто наплел вам, что «Пилигримы» боеспособны, но уж точно не я!
– У нас акты приемки, – сказал кто-то из офицеров. – Протоколы испытаний. Все нормально, все работает.
– Я никаких актов не подписывал! – Грин обернулся. – И не испытывали мы ничего! Это… это… провокация какая-то! «Пилигримы» не готовы!
– Успокойтесь, Грин! – потребовал генерал-докладчик. – Я лично испытал один из стрелковых образцов. Дальность стрельбы и точность боя страдают, согласен, но эффективность оружия сомнению не подлежит, энергоботов образец уничтожал мгновенно.
– А серпиенсов?! У вас есть трофейная экипировка? Принесите образец и какую-нибудь запчасть от боевого костюма змеевика, я докажу!
– Не стоит, Грин, все изделия испытаны и на экипировке, и в реальных боевых условиях. «Пилигримы» работают.
– Кто их испытывал? – не унимался Грин. – Позовите этих людей! Сможете позвать? Ставлю сотню, что не сможете! Их не существует, а все протоколы испытаний – липа!
– Где охрана? – к докладчику протолкнулся генерал Алексеев. – Вывести этого штатского из помещения!
– Отставить, – приказал генерал-докладчик. – Товарищ Грин не закончил.
– Товарищ генерал-полковник, – Алексеев кивком указал на карту, – у нас и без Грина дел невпроворот. Я докладывал о его теории.
– Помню. Бредовая теория. Но сейчас товарищ Грин рассуждает о вещах, в которых он действительно специалист. Мы обязаны его выслушать и принять мнение товарища Грина к сведению.
– Примите, генерал, обязательно примите! – Грин воодушевился. – Ведь на могуществе «Пилигримов» завязана вся операция, верно? А если этого могущества с воробьиный чих, то и операция невозможна, правильно?!
– Нет, Грин, неправильно. – Генерал с указкой отвлекся на минуту, слушая, что шепчет ему на ухо какой-то полковник.
Выслушав полковника, генерал взглянул на часы и кивнул.
– Товарищи офицеры, – генерал обвел строгим и отчасти торжественным взглядом подчиненных, – в действие вступил план «Б». Северо-западная группировка под командованием генерала Лещинского была вынуждена вступить в боестолкновение со значительным отрядом серпиенсов. Мы не можем поддержать Лещинского, не раскрыв себя, но и оставить его один на один с серпиенсами не имеем права. Приказываю сдвинуть сроки начала операции ровно на сутки. Час «Ч» минус сто восемнадцать минут, обратный отсчет пошел.
– Трындец, приплыли, – проронил Грин. – Теперь точно можно застрелиться.
– Идем, я помогу. – Алексеев крепко взял Грина за плечо и отвел в сторонку. – Я куда приказал идти? Какого черта ты здесь устроил?!
– Не чертыхайтесь, ваше превосходительство, – уныло парировал Грин. – Теперь молиться надо, а не лукавого поминать. План «Б» – это что? Змеевики про него знают?
– План «Б» это тот же план «А», только на сутки раньше. Как и сказал командующий.
– Получается, знают. – Грин совсем скис. – Потому и атаковали этого Лещинского, чтобы спровоцировать нас.
– Может, ты чего не понимаешь, Грин. – Алексеев развернул Филиппа лицом к стене, увешанной огромными мониторами. – Взгляни. Видишь, на нижних экранах строки бегут? Каждая строка – это одна группировка, операторы набивают отчет о событиях в реальном времени. А на верхних мониторах идет видеокартинка от тех же группировок. Видишь?
– Вижу, – буркнул Грин. – Только не понимаю ничего. Кто-то куда-то бежит, прячется, ползет. Подвалы какие-то… дома… лес… не понимаю!
– А я поясню, если ты уперся, как «крупнорогатый». – Алексеев усмехнулся. – В эту минуту тысячи диверсионных групп начинают операцию прикрытия. И смотри, что пишут наблюдатели, читай!
– Клан реагирует на отвлекающий маневр и поднимает в воздух коконы, – прочитал в одной из строк Грин.
– Молодец, – издевательским тоном одобрил Алексеев. – А еще пишут, вот сюда посмотри, что серпиенсы выводят в море корабли и берут курс на наши ложные и брандерные флотилии. А вон там из южного округа сообщается: стражников сажают на броню и выводят колонны на скоростные трассы. Купола остаются без охраны, тылы вражеского войска открыты для удара. Враг реагирует, как мы и предполагали. Все идет по плану. Что тебе не нравится?
– Да все не нравится! Реакция врага на ваш отвлекающий маневр – фикция!
– Вот заладил! Все ведь идет по плану!
– Это вы заладили, товарищ генерал! По плану, по плану! Потому и реагируют серпиенсы, как вам хочется, что знают обо всех ваших маневрах заранее. Вытягивают нас из нор, на открытое место выманивают!
– Так, все! – Алексеев развернул Грина к выходу. – Обратный отсчет пошел, и ты шагай, болезный. На боевой пост. Опять свернешь с маршрута, прикажу арестовать тебя за дезертирство.
«Скажи ему, – вдруг зазвучал в голове у Грина голос извне, – скажи, что знаешь имя предателя».
«А я его знаю?»
«Нет, но время дорого. Это безумие еще можно остановить».
