— Кристофер, ты сегодня был таким милым, пока из тебя снова не полезли эти твои шуточки, — я аккуратно высвободила свое запястье из его руки.
— Сегодня я был еще и несчастным, между прочим.
— А сейчас уже нет?
— Ну, ты мне очень помогла.
— Не за что, — улыбнулась я, опередив его благодарность.
— Но я снова стану несчастным, если ты уйдешь.
— Крис, — сказала я строго. — Не надо портить такой вечер. Не испытывай мою доброту.
— Мы ничего не будем делать, — сказал он и, подумав, добавил. — Если, конечно, ты не захочешь.
Я ничего не ответила и направилась в прихожую.
Кристофер последовал за мной.
— Завтра сочельник, — задумчиво изрек мужчина, благополучно переводя тему.
— Как? Уже двадцать четвертое? — удивилась я, застегивая зимние сапоги.
Крис кивнул.
— Что планируешь делать? — спросил он.
— Помимо ожидания чуда? Видимо, ничего. Я не привыкла праздновать католическое рождество. Да и любое из них. Для меня праздник — это Новый год. Дед Мороз, подарки и все такое.
— А тот мужчина, что тебе звонил сегодня. У тебя с ним серьезно?
Я пристально посмотрела на Кристофера, пытаясь понять, зачем он задал мне этот вопрос. Ничего, кроме интереса, как мне показалось, в его глазах не было.
— Вы, мужчины, всегда знаете, когда женщине звонит другой мужчина, — сказала я.
Крис улыбнулся и продолжил, подыгрывая моей интонации:
— Так же, как и вы, женщины, всегда знаете, когда нам, мужчинам, звонит другая женщина.
Я повязала шарф, ухмыльнувшись.
— Ты не ответила, — сказал Крис настойчиво.
— Если бы я не знала тебя так давно, Кристофер, то могла бы подумать, что ты ревнуешь.
— Конечно, я ревную, Тин.
Крис заслужил в свой адрес еще один изучающий взгляд.
— Ну, — я решила не вдаваться в подробности его слов. — У меня с Антоном серьезно, — и, задумавшись, добавила. — Наверное.
— Что значит «наверное»? Ты либо имеешь виды на мужчину, либо нет.
— Спокойной ночи, Крис, — улыбнулась я и открыла дверцу шкафа.
— Подожди! — Крис подал мне пальто. — Ты планируешь выйти за него замуж, родить от него много деток и жить до конца дней своих долго и счастливо?
— Мммможет быть.
— А мне казалось, что я единственный мужчина в твоей жизни.
— Как директор, возможно.
— Как! То есть ты не воспринимаешь меня как мужчину? — удивленно и несколько обиженно спросил он.
— Крис, извини, конечно, но, по-моему, у тебя был сегодня очень тяжелый и не совсем приятный день. И я бы тебе советовала хорошенько отдохнуть. Может, тебе стоит взять отпуск на недельку-другую? Я все оформлю завтра, если хочешь.
— Оформи, — согласился он.
— И не пей больше. Хорошо? Я больше не приду тебя вытаскивать. Спокойной ночи.
— Спокойной, — мужчина вздохнул.
Еще раз, принеся свои соболезнования, я вышла за дверь.
Глава 7
По дороге домой я заехала в «Столицу». Этот подземный торговый центр находился на одном из главных проспектов нашего города. Я же была в неописуемом восторге от многоярусной стоянки. Всегда любила спускаться на самый нижний уровень, лавируя по узкому спуску. Первый раз было довольно страшно за обшивку машины, а потом я привыкла.
Три этажа торгового центра пестрели гирляндами и новогодней мишурой. Огни переливались, витрины сверкали. Все это многообразие отражал начищенный до блеска пол, по которому я бродила в раздумьях. Мне нужно было купить новогодние подарки себе, Антону и родителям. Трагедия Кристофера заставила меня задуматься о том, что в жизни бывают очень разные ситуации и что нужно уметь ценить то, что есть у тебя в данный момент.
Через несколько часов у меня рябило в глазах, а многотонная конструкция над головой слегка давила на восприятие реальности. Все же я умудрилась приобрести чисто символические подарки. Родителям я купила два набора: для вязания — маме и для ремонта — папе. Себе купила осеннее платье, мимо которого просто не смогла пройти. То, что привлекло мое внимание изначально, — белое болеро с элегантной стоечкой воротника. Ну и полный комплект: черно-серое платье в рваную полоску. Антону я купила SD-карту на шестнадцать гигабайт. Он работал журналистом и периодически жаловался мне, что его карт памяти хватает ненадолго. Я не удержалась и купила подарок Кристоферу. Долго колебалась между ручкой Parker и пьяными шахматами. Я не собиралась подстегивать его любовь к алкоголю, но в то же время мне хотелось напомнить ему о тех временах, когда мы чаще общались.
Как сейчас помню тот день, когда мы познакомились:
Морозная и снежная зима 1999 года. Двадцатое декабря. Суббота. 23:13. Мне было двадцать три года.
Я тогда ехала домой после тяжелой ссоры со своим молодым человеком. У меня было родительское подержанное Reno 1987 года розового цвета (машина была куплена для мамы моим отцом). Лялечка, как называли ее в нашей семье, держалась на честном слове, особенно зимой, и эксплуатировалась мной только в случаях крайней необходимости.
Ничего не радовало, я нервничала, потому что все перестало меня устраивать. И речь шла не только об отношениях. Я была загружена на работе и мечтала о блистательной карьере, которая даст мне возможность жить, не считая деньги. У меня почти срывались крупная сделка и покупка квартиры, не без помощи родителей, конечно, которые не хотели отпускать меня на вольные хлеба и в самостоятельную жизнь.
Я ехала по проспекту тогда еще Машерова, в колонках играла Enigma, первый и последний альбом — The Cross of Changes. Произведения, которые как нельзя лучше отражали мое нынешнее состояние: Return to Innocence, I Love You…I’ll Kill You, Silent Warrior, Age of Loneliness и, конечно же, Out from the Deep.
И вдруг на почти пустынной дороге, выйдя из поворота в красивейшем заносе, появилось черное БМВ и заглохло, чуть коснувшись бордюра.
Естественно, я в него въехала, просто потому что ничего не успела бы сделать. Визг тормозов, который мог бы присутствовать, если бы не снег, дополнил бы картину.
Водительские двери открылись как у моей машины, так и у водителя БМВ:
— Какого черта!
— Что значит «какого черта»? — ощетинилась я, не прочь спустить пар за мой неудавшийся вечер. — Ты думай, что творишь! На дороге не один, несмотря на столь позднее время.
— Оу. А у нас тут красивая стерва, — ответил мне симпатичный брюнет, которым оказался водитель машины, вошедшей в занос. — И она наверняка хочет сказать, что не виновата в том, что помяла мне зад.
