Я взяла кружку из протянутой руки.
— Спасибо, — ошарашенно сказала я.
— Твои тридцать баксов, — следом он протянул мне купюры.
— Спасибо, — все так же отрешенно ответила я, ловя в себе чувство разочарования.
— Спокойной ночи…
— Кристина, — ответила я. — Меня зовут Кристина.
— Очень приятно. Спокойной ночи, Кристина, — он поцеловал тыльную строну моей ладони, взяв мою руку в свою.
— Спокойной ночи… Кристофер? Верно? — ответила я.
— Верно.
Мы расстались этим вечером.
— Вот зараза, — все, что прошептала я в закрытое окно.
* * *
Когда я через несколько дней привезла ему кружку, тогда мы и играли в пьяные шахматы. Я была довольно посредственным игроком, да и он тоже, к тому же, учитывая количество выпитого алкоголя, дедукция и логика совсем отключились со временем. А сама игра больше походила на поддавки в шашки, только с другими фигурами. Как это у нас смогло получиться, я до сих пор рассказать не могу.
Тем вечером и разыгралась очередная мизансцена нашего Марлезонского балета, ставшая началом спектакля длиною в несколько лет. Он был обходителен, очень мил, но я уводила диалоги от сексуальной темы, которая могла бы касаться нас, удивляясь себе и продолжая при этом флиртовать. Кто из нас начал эту игру по установленным нами спонтанно правилам из недоговорок? Обоюдное негласное согласие привело к острейшего вида напряжению и возбуждению. Чтобы сохранить это чувство как можно дольше, я готова была играть много лет.
Он интересовался мной: тем, почему я рассталась со своим парнем, с кем живу, кем работаю, чем увлекаюсь, с кем общаюсь. Крис мягко острил, никого не обижая и не осуждая при этом. И я почему-то отвечала на его вопросы, не кривя душой и не юля. Крис располагал к себе с первых минут общения.
Тем вечером, когда мы сидели на его диване и были уже достаточно нетрезвыми, чтобы творить всевозможные глупости, я словила на себе его несколько откровенных взглядов. А потом внезапно он нежно прикоснулся к моему подбородку и властно повернул к себе мою голову.
Я поддалась его прикосновению, и в следующую секунду его губы коснулись моих. А я даже толком сообразить не успела, что произошло.
Его мягкие губы вызвали во мне бурю эмоций. Нежность, легкий напор спустя время, дразнящий, редко показывающийся язык, оставляющий чувство незавершенности поцелуя. И когда я поняла, что с моих губ готов сорваться стон, все прекратилось.
Я затаила дыхание, смакуя в памяти каждую деталь. Потом я еще долго жила этим воспоминанием, на следующий день посвятив поцелую стихи.
Тот вечер ничем не закончился. Я уехала домой, поблагодарив его за компанию, удивившись тому, что он у меня не спросил ни телефона, ни адреса. Не последовало и предложения встретиться еще раз.
По дороге домой я очень сильно задумалась над тем, что же со мной не так и могло ли ему не понравиться то, как я целуюсь? На тот момент мне катастрофически не хотелось терять нового знакомого. Потом моя подруга-психолог рассказала мне об эффекте незавершенного действия. И тогда стало понятно, почему меня столько времени не отпускает это воспоминание. Настоящего поцелуя словно и не было. Подразнили — и все.
Каково же было мое удивление, когда мы встретились в спортзале, в который я записалась.
— Ты следишь за мной? — лучезарно улыбаясь, он подошел к велотренажеру, на котором я поднималась в гору, выставив почти максимальную нагрузку.
— Какая встреча! — сделав последний виток педалями, я остановилась и вздохнула: — Что ты тут делаешь? — я была приятно удивлена.
— Это спортзал, в который я хожу уже много лет. А вот тебе неудобно ездить сюда из дома.
Я улыбнулась:
— Ну, он вроде как мне понравился.
Так мы стали ходить с ним в один спортзал. Потом на одни курсы английского языка. Периодически бывая друг у друга в гостях, мы много общались, и я стала узнавать, что это за человек.
Повторного поцелуя не последовало, как и чего-то большего. Постепенно начинался период, когда он решил стать моим хорошим другом. А я в это время парилась из-за того, что могла, по его представлениям, плохо целоваться. Да какие выводы у меня только не возникали. Я знала, что нравлюсь ему, но он со своей стороны никаких шагов не предпринимал.
В то время у каждого из нас была своя личная жизнь, которой мы, без зазрения совести, периодически делились друг с другом. Мне была интересна его ревность, а вот зачем он мне все рассказывал, я не знала. Своих не задерживающихся около меня любовников личной жизнью назвать было сложно. Как и его толпы любовниц, сменяющие одна другую чаще, чем нормальные люди меняют перчатки.
Я понимала, что ему, вероятно, нужен стимул: повод для ревности и действий. Не реальные и вымышленные парни, которые меня домогаются, а серьезная опасность, что у меня кто-то может появиться. Любовники — это вещь временная и не опасная, а вот парень с намерениями…
Тем более, я отметила, он неоднократно упоминал о том, что всех своих девушек ему пришлось отбивать. Мне казалось, что это придает остроты. Зачем охотиться за девушкой, если она никому не нужна? Если у нее никого нет, так, может быть, дело в ней? Раз она никому не нужна, может, и охотнику не стоит рыпаться?
К такому нехитрому умозаключению я пришла после долгого анализа психологического портрета и мотивов Криса.
Но все изменилось спустя некоторое время, тогда, когда у меня появился парень. Мне казалось, Крис стал отдаляться от меня. И я на самом деле переживала по этому поводу. Великолепная, на первый взгляд, афера стала трещать по швам и приобрела другой смысл, когда я поняла, что поступиться чувствами моего нового парня не так просто, как это казалось вначале. Особенно учитывая довольно сильную симпатию с моей стороны к Егору.
С Крисом мы стали видеться реже, ища оправдания в делах, или просто не находили время, что, в сущности, одно и то же.
Как же я скучала по нему! На тот момент он был единственным человеком, которому я могла доверять и рядом с которым отдыхала.
А потом Крис появился пьяным у меня на пороге и после короткого разговора определил нам с Егором срок два месяца, при том что бросит меня Егор. Я утверждала, что он не прав.
Мы поспорили.
Если проигрываю я, то Кристофер исполняет мое желание — поцелуй, если он — мы занимаемся сексом.
Я действительно не знала, как мне быть: выиграть или проиграть. В нашем споре не было побежденных.
А с Егором я действительно рассталась спустя месяц. Крис же в назначенный срок не исполнил ни того ни другого обязательства.
Я задумалась еще больше, задаваясь вопросом, что же с нами не так. Единственное, что мне приходило на ум тогда, — он слишком хорошо ко мне относится, чтобы поставить в ряд с другими девушками на одну ночь. А со мной терять отношения он не хотел. Неужели боялся влюбиться? В итоге мы всеми силами пытались развенчать утверждение, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Я-то понимала, что это так и есть. Не бывает.
