Иван осторожно поднялся и прошелся по кабинету, гулкому и полупустому – мебель, обтянутая старыми простынями, была сдвинута к стенам. У окна чахла пальма в кадке – Жилин полил ее с утра. Соседка все-таки.
Широкие штанины скрывали забинтованные ноги, но вот распухшие ступни в сапоги просто не влезали, так что пришлось генерал-лейтенанту вышагивать в разношенных шлепанцах.
Бинты на руках и боку тоже мешали упаковаться по уставу, а посему Иван набрасывал китель на плечи, являя собой образ раненого, но не сломленного полководца.
Фыркнув насмешливо, Жилин прошаркал к окну.
Москва выглядела настороженной, но пока находилась она в глубоком тылу. По двору гуляло несколько летчиков из 122-го ИАП, других здесь просто не было. Сплошь лейтенанты, они вели себя неуверенно. Слишком уж резкая смена: от скрежета, воя, рева, гула войны – к тишине нестойкого мира.
Летчики испытывали смущение – командировка казалась им невольным дезертирством. В двух сутках езды от Москвы люди гибнут, а они тут прохлаждаются…
Жилин усмехнулся. Это не отдых, ребята, а всего лишь краткая передышка. Получите вы новые машины, облетаете – и на фронт…
На подъездной дорожке блестел черным лаком «Опель-капитан», подозрительно похожий на будущую «Победу». Кто-то приехал, видать. В больших чинах.
Из коридора донеслись шаги, и Жилин нахмурился. Только теперь он ощутил опасность – неделю назад его должны были арестовать. И кто мешает сделать это сегодня?
В двери постучали, и тут же створка приоткрылась. Внутрь заглянул плотный, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил со светлыми, зачесанными назад волосами.
Его простое, крестьянское лицо носило въевшийся отпечаток властности. Это был генерал Власик, начальник личной охраны Сталина.
– Павел Васильевич? – сказал он энергично и улыбнулся: – Узнаете?
– Как не признать, Николай Сидорович. Проходите. Садиться не предлагаю, некуда.
– Постоим! – хохотнул Власик. – Мы не гордые. Вы один? А жена ваша? Мария, да?
Жилин кивнул.
– Мария погибла в первый же день. Ее «Як» сгорел.
– Извините…
Посерьезнев, Николай Сидорович открыл кожаную папку, которую держал в руке, и достал оттуда пакет.
– Это вам, Павел Васильевич.
На пакете ничего не значилось, а внутри лежал сложенный лист бумаги, на котором размашистым сталинским почерком было написано:
«Тов. Рычагов!
Мы знаем о вашей деятельности, направленной против немецко-фашистских захватчиков, однако не считаем полезным – пока – поручать вам дела, требующие большой ответственности. Надо сначала заслужить доверие. С 30.06.41 вы назначаетесь командиром 3-й эскадрильи 122-го ИАП.
Это письмо получено вами потому, что мы убедились – все, что касается июньских событий, о которых было сообщено в известной тетрадке, полностью соответствует действительности.
Надеюсь, вы по-прежнему способны «вызывать духов», тов. Рычагов? Тетрадка содержит сведения о том, что происходило в 1941–1945 годах. Нас интересует, что происходило после войны. Кратко и сжато, с указанием дат и фамилий. Настоятельно прошу указать дату моей смерти. Ответ передадите с Власиком».
Внизу стояли печать и подпись красным карандашом: «И.Ст.»
Иван перечитал письмо и аккуратно сложил листок.
– Мне поручено дождаться ответа, – сказал Власик.
Жилин кивнул.
– Бумага есть?
– Вот.
Николай Сидорович протянул Ивану с десяток листов, пронумерованных и отмеченных в углу бледно-фиолетовыми штампами «ОВ» – «Особой важности».
Достав самописку, Жилин кое-как притулился у подоконника.
– Я подожду на улице, Павел Васильевич.
– Хорошо. Постараюсь не задержать.
Власик кивнул и вышел, а Иван принялся живописать будущее.
Хотя, чем он мог помочь вождю?
Упомянуть о месторождении алмазов в Якутии или в Западной Сибири? А где конкретно? На какой глубине?
Даже в тетрадке, которая оказалась на столе перед Сталиным, Жилин честно признался, что не все изложенные факты он помнит точно, а посему, дабы не ошибиться, приводит «расплывчатые» даты, вроде «в конце месяца» или «в начале лета».
Хотя многое помнится точно: Смоленское сражение и Витебское, Сталинград, Курская дуга – он там был, воевал и выжил.
Но и в этих, четко датированных событиях, кроется семя несбыточности – если Ставка воспользуется «премудрой тетрадкой», стратегия изменится, поскольку другой станет реальность. И есть надежда, что губительных ошибок, допущенных «в тот раз», удастся избежать.
Планы германского Генштаба останутся прежними вплоть до 42-го года – хваленый немецкий орднунг просто не позволит даже Гудериану или Клейсту менять время и ход разработанных операций. Однако перемены с советской стороны повлияют на даты – они «поплывут». Уже поплыли.
Вроде бы все происходит так же, как и тогда, но с запаздыванием в два-три, в три-четыре дня. И это не просто перерывы, да передышки – это несколько «лишних» суток, чтобы бить врага и отходить, сохраняя боевые порядки.
Об этих изменениях Сталин предупрежден, но это все тактика да стратегия. А техника?
Что он знает о конструкции турбореактивного двигателя или простенького «компутера» вроде БЭСМ?
Или, скажем, такая дрянь, как напалм. Он бы с удовольствием забросал напалмовыми бомбами немецкие окопы – грейтесь, арийцы недоделанные! – да только что это такое – напалм? Из чего его делать и как? Все, что удержалось в памяти, касается самого названия – «сборки» из нафтеновой и пальмитиновой кислот. Напалм. Загущенный бензин, короче.
И как, здорово это поможет оружейникам? Ну хоть намек…
Хоть что-то. И Жилин начал:
«Товарищ Сталин! Пишу, как медиум, под диктовку того, кого вы называете «духом»:
Под руководством Л. Берии советские ученые (И. Курчатов, Ю. Харитон и пр.) успешно завершили Атомный проект – урановая бомба была взорвана на полигоне под Семипалатинском в 1949 году.
Стараниями А. Туполева был создан стратегический бомбардировщик «Ту-4», а затем и «Ту-16», способный сбросить бомбу на американские базы.
К сожалению, прагматичный президент Рузвельт умер в апреле 1945-го, а ему на смену пришел недалекий Трумэн, готовый развязать атомную войну против СССР. К тому же стал призывать и Черчилль. Началась «холодная война» – Америка и хотела бы напасть, но боялась ядерного возмездия, поскольку СССР был единственной страной, способной уничтожить Соединенные Штаты.
Советский Союз стал сверхдержавой наравне с США, поделив мир на сферы влияния – в 1959-м к нам примкнула Куба, потом – Вьетнам. Еще раньше – Северная Корея (Южная Корея стала союзником США) и Китай.
