Из глаз полетели такие искры, что у него даже промелькнуло опасение, как бы не запалить чего ненароком. Удар швырнул его вперед, однако боец тут же привычно сгруппировался и, ловко перекувырнувшись, вскочил на ноги. Сквозь кровавую пелену он с трудом разглядел прыгнувшего на него бандерлога, с ходу ухватил его за одежду и мощным рывком принял монстра на репу. Голова бандерлога мерзко хрустнула под ядреным солдатским лбом, а Гастелло по инерции привычно завершил любимую комбинацию парой ударов коленом и локтем.
Кабан зверски рычал, сокрушая один череп за другим. Видя, что помощь там не нужна, Гастелло бросился к Тарзану, на которого наседали сразу двое. Одному он привычно ударил стилетом в спину, одновременно рванув второго за шлем на себя. Тарзан сразу прыгнул вперед и перерезал бандерлогу горло. Чужая кровь фонтаном ударила ему в лицо, но сейчас было не до этого.
Гастелло подскочил к Кабану, которого снова повалили на пол, кусали, рвали ему рот и душили уже втроем. Он с разбегу ударил сапогом по морде самого активного. Голова монстра мотнулась, как шар на веревке, а после укола в спину строгг затих. Второй сразу бросил сержанта, вскочил и кинулся на Гаса, однако получил сокрушительный удар на противоходе в рыло и, отчаянно взбрыкнув, грохнулся на спину. Гастелло заколол и его, схватил за ноги третьего, мертво вцепившегося Кабану в горло, развел бандерложьи ноги в стороны и изо всех сил засадил сапогом между ними. Кабан что-то кричал, но Гастелло ничего толком не слышал, колотя ногой с такой скоростью, на которую только был способен, и вкладывая душу в каждый удар. Сдернув вырубившегося бандерлога в сторону, он проткнул и его. Хыкнув на выдохе, Кабан одним ударом добил последнего и поднялся на ноги, держась левой рукой за правое ухо.
– Падла, последнее целое ухо обгрыз!!! – крикнул он.
– Ты в штанах лучше проверь – все на месте? – присоветовал откуда-то сбоку Гоблин.
Гастелло глянул в ту сторону, но его тут же ударили со спины, он упал, и на него визжащим клубком накатились Кабан и очередной бандерлог. Задыхаясь под борющимися телами, придавленный Гастелло слепо шарил по полу. Под правую руку ему попала чья-то разбитая голова, и под пальцами отвратно зашуршали крошки раздробленных костей черепа. Левая рука нащупала автомат. Рванув его на себя, он с силой перевернулся на бок, выкрутившись из-под двух тел. Затем вскочил, смахнул с глаз перемешанную с потом кровь, подскочил к сцепившейся парочке и ловко ткнул монстра стволом в глаз, попав по пальцу уже выковыривавшему этот же глаз Кабану. Вдвоем они мгновенно прикончили строгга и встали посреди дикой драки спина к спине.
Численное превосходство и биологическая слаженность – именно то, что должно было принести строггам безоговорочную победу, – сослужили им на поле боя самую дурную службу. Каждый строгг норовил вцепиться в землянина, ударить, придушить – все непременно хотели проделать одно и то же сразу, а в результате только мешали друг другу. И это было на руку землянам.
Гастелло и Кабан, ходившие в стенке клиновыми, бились рядом, не давая подойти к себе никому. Диверсанты вкладывали в удары всю мощь своих тренированных тел и били, доворачивая корпусами от бедра, с размаху, с плеча, локтями, пальцами, коленями, с руки, с ноги и головой. Они держали круговую оборону намертво, и их огромные мозолистые кулаки разили врага как пушечные ядра.
Бах! И бандерлог со сломанной челюстью полетел вправо.
Бац! И бандерлог с пробитым черепом отлетел
влево.
Рррраз! И бандерложий позвоночник с треском лопнул об колено.
Хрясть! И бандерлог с переломанным основанием черепа тряпкой упал под ноги.
Монстры разлетались как кегли, и далеко не все из них снова поднимались на ноги. Гастелло хватал чужие руки и ноги в жесткие захваты, ломал кости и суставы, вдребезги расшибал чужие яйца, рвал слюнявые пасти и кадыки, драл волосья вместе со скальпами, рвал в клочья одежду, заодно лоскутами выдирая кожу. Перемежая завывания с громкими хыканьями, Кабан демонстрировал виртуозное владение кулаками и кастетом, нанося смертельные удары по перекошенным рожам, бритым затылкам, подставленным макушкам и позвоночникам, время от времени стряхивая со стальных шипов отодранные куски чужого мяса.
– Стройся! Стройся!!! – орал, вынырнув откуда-то сбоку, полуголый Крюгер.
Отбиваясь от наседающего врага, один за другим к «стенке» примыкали остальные диверсанты, и через полминуты в привычный строй встало уже шестеро. Как только это произошло, рукопашная закончилась, и вместо нее началась зачистка помещения от живой силы противника.
Земляне не могли устанавливать прочной телепатической связи друг с другом и в этом, несомненно, уступали бандерлогам. Но зато у каждого из них за плечами было несметное количество обычных драк и сотни смертельных рукопашных боев. Но самое главное – у них была несгибаемая воля, неукротимая свирепость их диких предков и неистовое желание победить во что бы то ни стало. И под таким напором строгги сперва дрогнули, а потом и сломались окончательно.
Плотным строем, железной поступью стенка лихо шла вперед, сокрушая врага, как бульдозер гнилой забор. Диверсанты рубили бандерлогов напрочь, подбадривая себя дикими криками и зверским хохотом, за которыми совсем было не слышно предсмертных воплей забиваемых. В течение минуты основное сопротивление было сломлено, а враг полностью деморализован свирепым натиском и потерями. Теперь уже земляне рассыпались по сторонам и безжалостно добивали оставшихся.
В углу плечом к плечу сражался с противником личный состав гвардейской разведгруппы «Упырь». Демон, Крюгер и Угрюмый бились как львы, только черными молниями сверкали здоровенные ножи, мелькали пудовые кулаки и грязные сапоги. Под яростным вихрем ударов бандерлоги падали, как скошенная трава.
– Ку-уда-а?! – орал Демон, схватив кого-то за руку, раз за разом просовывая нож в брюшину и при каждом удачном попадании вскрикивая: – Оу, йе!!!
– Ста-аять, мурзик!!! – хором вопили Угрюмый с Крюгером, окучивая противника сапогами и полосуя его с двух сторон огромными, как сабли, тесаками.
Судя по отчаянным воплям, бандерлоги сильно жалели о том, что ввязались в такую мясорубку, но ничего поделать уже не могли. Стрелять без боязни убить своих было нельзя, да никто бы уже и не дал, а биться на кулачках по сравнению с землянами они не умели и потому гибли с ужасающей скоростью.
Бой понемногу затихал, только в углу бравая троица дружно, в шесть кулаков и столько же сапог, отчаянно дуплила последнего, самого стойкого бандерлога. Не выдержав такого бешеного натиска, строгг упал без чувств.
– Все живы?! – крикнул Гоблин.
– Да вроде… – озираясь и зажимая разрезанное плечо, ответил Пушистый.
Пол был завален стонущими ранеными, молчаливыми трупами и обильно залит красной и оранжевой кровью. Тяжело дыша и бешено сверкая глазами, победители дико озирались.
Дурным голосом заорал Угрюмый:
– В смертельной рукопашной команда ветеранов полка «Пернатый Змей» вырвала очко у команды бандерлогов!!!
