– Ну, все, хватит! – не выдержала его мучений моя добрая сестрица, – Тишка, ты что-то хотел?
– Узнать как рука, – кивая на ее синяк, хмуро ответил он.
– Жить буду, – пожав плечами, ответила Анька, – А ты чего хотела?
– Да ниче, я спать шла, – невинно ответила я, и хотела было мирно удалиться к себе, но Тишка оказался злопамятным.
– Ты уже все прочла? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Почти, – уклончиво ответила я.
– Значит, даже не приступала, – резюмировал Тишка, на что я совершенно серьезно и полностью оправданно обиделась!
– А вот и нет! Я между прочим, два ваших талмуда уже перелопатила! – фыркнула я.
– Спокойной ночи, – вздохнув, проговорила Анька и, вернувшись в свою комнату, закрыла за собой дверь, меня это не остановило, и я продолжила возмущаться, Тишка тоже не смолчал. В общем, сбросили напряжение и проветрили мозги!
А на следующий день, я решила поучиться на свежем воздухе. Если честно, просто хотелось понаблюдать за тренировками Аньки! И я поняла, что правильно сделала уже на второй минуте, когда чудо и нереальная ловкость спасли Тишку от Анькиной палки! М-да, страшна моя сестрица в бою, ой страшна! Берегись враг! Если сама не убьется, то все вокруг точно переломает! Она же умудряется промазать даже с двух шагов, зато нечаянно может просто пришибить! Бедный Тишка!
Я как раз дочитывала очередную легенду или миф, не знаю как точно, когда услышала треск и падение чего-то тяжелого. Звук Анькиного падения я уже выучила, так что знала точно, что это была не она.
– Ты что от меня неуклюжестью заразился? – услышала я чуть насмешливый голос своей сестрицы и удивленно подняла голову. Что-то новенькое! Анька присела рядом с лежащим Тишкой! Обычно все происходит с точностью до наоборот! Анька падает, а Тишка ее поднимает!
– Похоже на то, – усмехнулся он и начал вставать, но тут же охнув, опять рухнул обратно.
– Что такое? – взволнованно спросила Анька, а я заметила, что Тишка схватился за свою правую ногу. Моя сестрица тут же принялась ее ощупывать, а я за это время подошла ближе, – Перелома нет. Скорее всего, растяжение, – вставая, вздохнула Анька.
– Похромали к хижине? – протягивая Тишке руку и помогая встать, спросила я.
Я была на той поляне с земляникой. Это точно была она, хотя вроде и не она. Да и вообще все было в тумане и от этого мне вдруг стало до жути страшно.
– Луна в последней четверти в месяце зорничник, – услышала я откуда-то двойной голос.
– Чего? – испуганно оглядываясь и хватаясь за кулон, переспросила я. Мне вдруг очень захотелось, чтобы рядом оказалась Анька или Тишка.
– Вам нужно спешить! Проход открывается только в последнюю четверть луны месяца зорничника, – опять повторил тот же двойной голос, и в тумане я рассмотрела две фигуры: мужчина и женщина держались за руки.
– А вы кто? – несмотря на мистицизм и муторность происходящего, здоровое любопытство взяло верх.
– Сейчас это неважно, – уклончиво ответил двойной голос.
– Вы ошибаетесь, – услышала я сбоку голос Аньки. Оглянувшись, я действительно увидела рядом с собой свою сестрицу и инстинктивно, как в детстве схватила ее за руку. Буквально через секунду туман развеялся, а у меня отняло речь.
– Веста и Синеус, – прокомментировала моя сестрица, – у меня к вам есть вопросы.
– Вы должны спешить, а поговорить мы с вами всегда успеем, – ответили они.
– М-да? Интересно как? – с сомнением спросила я.
– Вам достаточно будет прийти сюда, – пожал плечами Синеус и я проснулась.
– Анька! – я словно сумасшедшая бежала по коридору к комнате своей сестрицы. На половине пути дверь в комнату Тишки распахнулась, и на пороге появилось его сонное и хромое величество. Кстати, нога у него распухла, и он мог только прыгать. Анька перерыла все справочники и поставила точный диагноз – сильное растяжение. Так что Тишкина правая нога сейчас больше напоминала спеленатую куклу.
– Ты чего орешь? – хмуро спросил он, балансируя на одной ноге.
– Кошмар приснился, – пробегая дальше, крикнула я.
– И тебе тоже? – стоя на пороге своей комнаты, удивленно спросила Анька.
– Девчонки, вы меня пугаете… – протянул Тишка, облокачиваясь на косяк.
– Да нам и самим страшно, – чуть заторможено ответила моя сестрица.
– Может, расскажете? – предложил Тишка, жестом приглашая в свою комнату. Анька согласно кивнула и молча зашла в его комнату, мне ничего не оставалось, как пройти следом.
– Мне тоже снилось нечто подобное, – хмуро признался Тишка, когда мы закончили рассказывать свой общий сон. Он вместе с Анькой сидел на кровати, а я расположилась напротив и чуть не свалилась со стула, когда он это сказал.
– Когда? – осипшим голосом спросила Анька.
– Да только что, – хмуро ответил Тишка.
– Мы что все сошли с ума? – с испугом спросила я, – Это коллективное помешательство?!
– Вполне возможно, хотя и маловероятно, – поджав губы, ответил Тишка.
– Значит, все это серьезно? – глядя на него, спросила Анька.
– Выходит, что так, – кивнул Тишка.
– Что-то мне это уже не нравится, – искренне проговорила я, – если верить нашему сну, то времени у нас довольно мало.
– Буквально пара дней, – согласно кивнул Тишка, Анька тут же с каким-то непонятно-расстроенным видом повернулась к нему, – боюсь, что за это время моя нога не заживет, – качая головой, добавил он.
– Что ты хочешь этим сказать? – испуганно спросила я.
– Скорее всего, я не смогу пойти с вами, – опустив голову, ответил Тишка.
– Почему?! – подпрыгнув, спросила я. Перспектива отправится неизвестно куда, неизвестно зачем без надежного тыла меня не радовала!
– Нога! Я вам только мешать буду! К тому же Зосима нельзя одного оставлять.
– И ты нас бросаешь?! – вскакивая, воскликнула я.
– Лора, я бы с удовольствием отправился с вами и еще с большим удовольствием никуда бы вас не пустил, – при этих словах он почему-то посмотрел на мою сестрицу, которая все это время молча сидела рядом.
– Может, нам стоит подождать, пока твоя нога заживет? – тихо спросила она.
– Давайте подумаем об этом завтра, – грустно улыбнулся он, пожимая руку Аньки. Я радостно с ним согласилась, и первая покинула комнату.
Последующие дни, вернее ночи нам тупо не давали спать. Эти чертовы Веста с Синеусом нам постоянно снились и загробными голосами просили поторопиться и усиливали свои «просьбы» та-акими картинками, что мое бедное воображение испуганно жалось в уголке и жалобно поскуливало!
Первым не выдержал Тишка.
