Этого Мэйзи и дожидалась. Переведя дыхание, она набралась решимости и сказала:
– Я думаю, с вашей стороны было бы достаточно просто обратить внимание на Нору и показать, что вы ее прощаете.
– И не обращать внимания на Августу. Да, мне кажется, этого было бы достаточно.
Танец закончился.
– Представить вам Нору? Сегодня она здесь.
Принц пристально посмотрел на нее.
– Так вы все устроили заранее, проказница?
Этого-то она и боялась. Принц был неглуп, и он догадался, что она тоже строит свои планы у него за спиной. Лучше всего было во всем честно признаться. Она опустила глаза и постаралась покраснеть.
– От вашего орлиного взора ничего не скрыть. Глупо было с моей стороны полагать, что вас можно обвести вокруг пальца.
Сменив выражение лица, она одарила его чистосердечной улыбкой с легким выражением раскаяния.
– Что мне сделать, чтобы заслужить ваше прощение?
– Не искушайте меня, – на мгновение в его глазах загорелся сладострастный огонек. – Ну ладно, я вас прощаю и так.
Мэйзи вздохнула с облегчением. Что ж, пронесло; теперь дело за Норой – она должна очаровать его.
– Так где же наша шалунья? – спросил принц.
Нора находилась недалеко, как ей и приказывали. Мэйзи перехватила ее взгляд, и та тут же подошла к ним.
– Ваше высочество, разрешите представить вам миссис Хью Пиластер.
Нора присела и захлопала ресницами.
Принц оценивающе посмотрел на ее открытые плечи и пухлую розовую грудь.
– Очаровательно. Вполне очаровательно, – сказал он не без восторга.
Хью с удовольствием смотрел за тем, как Нора беззаботно беседует с принцем Уэльским. Еще вчера она считалась изгоем, живым доказательством того, что не сделать кожи из рогожи. Из-за нее банк потерял крупный контракт, а карьера Хью пошла под откос. Теперь же ей завидовала каждая женщина в зале: идеальное платье, очаровательные манеры и внимание наследника трона. И все это благодаря Мэйзи.
Августа, как и ее муж Джозеф, стояла рядом с Хью и не сводила глаз с Норы и принца. Она постаралась придать своему лицу безразличное выражение, но Хью понимал, что сейчас внутри ее все клокочет и переворачивается. Должно быть, она места себе не находит оттого, что Мэйзи, девушка из рабочего класса, которую она шесть лет назад выгнала из дома, теперь обладает гораздо большим влиянием, чем она.
Словно специально выгадав подходящий момент, к Джозефу подошел Сидни Мадлер и недоверчиво спросил:
– Это и есть та женщина, которая, по вашим словам, не годится в супруги банкиру?
Пока Джозеф собирался ответить, вмешалась Августа:
– Да, это она стоила банку крупного контракта, – заметила она обманчиво мягким тоном.
– Сказать по правде, мы сейчас работаем над этим контрактом, так что еще ничего не потеряно, – счел нужным пояснить Хью.
Августа повернулась к Джозефу.
– Неужели граф де Токоли не вмешался?
– Похоже, он довольно быстро пришел в себя и не стал раздувать из мухи слона, – ответил Джозеф.
– Какое благоприятное стечение обстоятельств! – Августа сделала вид, что удовлетворена ответом, но ее неискренность была заметна всем.
– Финансовые соображения очень часто перевешивают социальные предубеждения, – сказал Мадлер.
– Действительно, – согласился Джозеф. – Мне кажется, мы поспешили, отказав Хью в партнерстве.
– Джозеф, что ты хочешь этим сказать? – спросила Августа самым сладким своим голоском.
– Это всего лишь коммерческие дела, моя дорогая. Мужской разговор, который тебе вряд ли интересен, – и с этими словами Джозеф повернулся к Хью: – Признаюсь, нам очень не хочется, чтобы ты работал у Гринборнов.
Хью не нашелся что сказать. Он знал, что Сидни Мадлер поднял шум и что на его стороне выступил дядя Сэмюэл, но чтобы свою ошибку признал дядя Джозеф – это было неслыханно. Но зачем в противном случае ему вообще затрагивать эту тему? В глубине души Хью зародилась надежда.
– Вы знаете, почему я предложил Гринборнам свои услуги, дядюшка, – сказал он.
– Но они никогда не сделают тебя партнером, и ты тоже прекрасно это знаешь, – сказал Джозеф. – Для этого нужно родиться евреем.
– Да, я знаю.
– И разве тебе не было бы приятнее работать на семью?
Надежда в душе Хью погасла. Значит, Джозеф по-прежнему хочет видеть его в роли служащего.
– Нет, я бы предпочел не работать на семью, – сказал Хью с легким негодованием.
Его решительный тон явно произвел впечатление на Джозефа, и Хью продолжил:
– Честно говоря, я хочу работать у Гринборнов, потому что там меня не будут задевать семейные интриги, – тут он бросил гневный взгляд на Августу. – И там, я надеюсь, обо мне будут судить исключительно на основании моих способностей.
– Значит, ты предпочитаешь евреев своим родным? – повысила голос Августа.
– Помолчи, дорогая, – довольно грубо прервал ее Джозеф. – Ты знаешь, почему я так говорю, Хью. Мистер Мадлер считает, что мы его подвели, и он, как и наши партнеры, справедливо обеспокоен тем, что с твоим уходом большинство операций в Северной Америке будут нам недоступны.
Хью постарался успокоиться. Сейчас как раз подходящий момент, чтобы предложить серьезную сделку, но это нужно делать с холодной головой.
– Я бы мог вернуться, но не из-за денег, даже если бы вы удвоили мне жалованье, – произнес он, сжигая за собой все мосты. – Я согласен пересмотреть свое решение только при условии, что вы предложите мне стать партнером.
Джозеф вздохнул.
– Да, у тебя цепкая деловая хватка.
– Какая и должна быть у хорошего банкира, – вставил свое слово Мадлер.
– Ну что ж, – сказал Джозеф после непродолжительного раздумья. – Я предлагаю тебе стать партнером.
Хью почувствовал, как у него подкашиваются ноги. «И все-таки они пошли на попятную! – подумал он, мысленно ликуя. – Они сдались, а я победил!» Он не верил в то, что это происходит на самом деле.
Августа ничего не стала говорить, она поняла, что проиграла. Сейчас ее лицо походило на бесстрастную гипсовую маску.
– В таком случае… – начал Хью и помедлил, растягивая момент торжества. – В таком случае я принимаю ваше предложение.
Августа наконец-то потеряла самообладание. Лицо ее покраснело, глаза едва не вылезли из орбит.
– Ты будешь жалеть об этом всю свою жизнь! – выпалила она, отвернулась и пошла прочь.
Направляясь к двери, она не обращала внимания на попадавшихся ей на пути людей, которые удивленно оборачивались вслед. Поняв, что ее чувства отражаются на лице, Августа постаралась прийти в себя, но эмоции оказались сильнее. И почему в выигрыше вечно остаются те, кого она ненавидит и презирает? Эта потаскушка Мэйзи, выскочка Хью и наглая толстушка Нора – все они расстраивали ее планы и получали то, что хотели. От боли в животе Августу едва не стошнило.
