– Тебе нужно обратиться в отделение Высокого суда по делам о наследствах, разводах и по морским делам. И нужно доказать, что Эдвард – импотент при любых обстоятельствах и не по твоей вине.
Лицо у Эмили вытянулось.
– Ах, вот как. Но мы ведь знаем, что это не так.
– К тому же тот факт, что ты не девственница, тоже может послужить препятствием.
– Значит, надежды нет, – грустно произнесла Эмили.
– Единственный способ – это заставить Эдварда сотрудничать. Как ты считаешь, с ним можно договориться?
Эмили просветлела.
– Да, можно.
– Если он подпишет показание под присягой о том, что является импотентом, и согласится не оспаривать аннулирование брака, то никто не будет настаивать на проверке.
– Ну, тогда я придумаю, как заставить его подписать эту бумагу. – На лице Эмили отразилось упрямое выражение, и Мэйзи вспомнила, насколько неожиданно упорной бывает эта женщина.
– Только будь осторожна. Сговор между мужем и женой в таких вопросах считается незаконным. Этими делами заведует отдельный чиновник Высокого суда.
– А потом я смогу выйти замуж за Роберта?
– Да. Отсутствие консумации – повод для полного развода по церковному праву. До слушания дела пройдет около года, и потом еще будет период ожидания около полугода, прежде чем развод признают окончательно, но в итоге тебе позволят выйти замуж вторично.
– Ох, лишь бы Эдвард согласился.
– Как он к тебе относится?
– Он меня ненавидит.
– Ты думаешь, он захочет избавиться от тебя?
– Я думаю, ему все равно, пока я ему не докучаю.
– А если ты ему будешь докучать?
– То есть если я специально стану ему мешать?
– Это я и хотела сказать.
– Наверное, можно попробовать.
Мэйзи была уверена, что Эмили сумеет надоесть любому, если как следует постарается.
– Чтобы составить документ для подписи, нужен юрист, – сказала Эмили.
– Я попрошу отца Рейчел, он адвокат.
– Правда попросишь?
– Конечно.
Мэйзи посмотрела на часы.
– Сегодня я с ним уже не встречусь, потому что нужно отвезти Берти в Уиндфилд перед началом учебного года. Но завтра могу встретиться.
Эмили встала с кресла.
– Мэйзи, ты самая лучшая подруга для любой женщины.
– Скажу тебе еще вот что – Августе не понравится то, что ты затеваешь. Она просто взбесится от злости.
– Я не боюсь Августы, – сказала Эмили.
На церемонии в Уиндфилдской школе, как и на любом мероприятии, Мейзи Гринборн привлекала многочисленные любопытные взоры. Тому было несколько причин. Все знали ее как вдову необычайно богатого Солли Гринборна, хотя у самой у нее денег было мало. Она также получила скандальную славу в роли «прогрессивной женщины», борющейся за женское равноправие. Недоброжелатели распускали слухи, что она специально подговаривает горничных заводить незаконнорожденных детей. Кроме того, когда она привозила Берти в школу, ее всегда сопровождал Хью Пиластер, красивый банкир, оплачивающий обучение ее сына. Самые сообразительные и циничные родители, конечно же, подозревали, что Хью – настоящий отец Берти. Но главной причиной было то, что в тридцать четыре она оставалась достаточно миловидной, чтобы вскружить голову любому мужчине.
Сегодня она была одета в бордово-красное платье с коротким жакетом; на голове красовалась алая шляпка с пером. Она осознавала, что выглядит беззаботной красавицей. В действительности же эти совместные с Хью посещения школы разбивали ей сердце.
Хью уже одиннадцать лет знал, что он отец Берти. Получив кое-какие намеки в разговоре с Беном Гринборном, он отправился к ней и заставил рассказать всю правду. Она не стала ничего скрывать. С тех пор он делал для Берти все, разве что официально не объявлял его своим сыном. Берти до сих пор верил, что его отцом бы скончавшийся добряк Солли Гринборн, и рассказать ему правду означало бы нанести ненужную душевную рану.
Полное имя мальчика было Хьюберт, и, называя его Берти, они делали небольшой комплимент принцу Уэльскому, которого близкие знакомые также называли Берти. Мэйзи давно не встречалась с принцем. Теперь она была не дающей балы светской красавицей и не женой миллионера, а скромной вдовой из южного Лондона. Такие женщины не входят в круг друзей принца.
Она назвала своего сына Хьюбертом прежде всего по созвучию с именем Хью, но потом ее стало тяготить это напоминание, и это было еще одной причиной, по которой она предпочитала называть мальчика Берти. Ему она говорила, что Хью когда-то был лучшим другом погибшего отца. К счастью, особого сходства между Берти и Хью не наблюдалось. Берти скорее походил на отца Мэйзи – высокий, стройный, атлетического телосложения, усердный студент. Мэйзи гордилась им.
Во время редких встреч Хью усердно играл роль вежливого друга семьи, но испытывал те же разрывающие сердце страдания, что и она.
Судя по словам отца Рейчел, Хью в Сити считали гением. И в самом деле, когда речь заходила о банках, глаза его начинали сверкать и весь он оживлялся. Мэйзи догадывалась, что ему очень нравится работа и он готов говорить о ней бесконечно. Но когда разговор переходил на другие темы, связанные с повседневной жизнью, Хью замыкался и казался нелюдимым. Ему не нравилось говорить о своем доме, о своей социальной жизни и тем более о своей жене. Единственное, чем он был готов делиться с нею, – так это рассказами о троих своих сыновьях, которых он любил до безумия. Но всякий раз в его тоне слышалось сожаление, и Мэйзи подозревала, что Нора не такая уж любящая и заботливая мать. Их совместная с Хью жизнь в браке давно не доставляла ему никакого удовольствия.
Сегодня Хью красовался в серебристо-сером твидовом костюме, идеально подходящем под цвет его тронутых сединой волос. С годами он немного располнел, но сохранил озорную улыбку, временами оживлявшую его лицо. Из них вышла бы неплохая пара, но они не были парой, и от этого им становилось еще грустнее на душе. Взяв его под руку, Мэйзи подумала, что готова продать душу ради того, чтобы находиться рядом с ним каждый день.
Вместе они помогли Берти распаковать чемодан в его комнате, а потом он приготовил им чай. Хью привез огромный пирог, которого хватило бы на весь шестой класс.
– В следующем семестре сюда приедет мой Тоби, – сказал Хью, попивая чай. – Ты не против приглядывать за ним?
– С удовольствием, – ответил Берти. – Уж я прослежу, чтобы он не бегал купаться в Епископскую рощу.
Мэйзи нахмурилась, и он поспешил добавить:
– Извините. Плохая шутка.
– Здесь до сих пор говорят о том случае? – спросил Хью.
– Да, каждый год директор произносит целую речь о том, как утонул Питер Миддлтон, и запугивает новичков. Но они все равно бегают купаться.
