Хью стало особенно жалко молодоженов.
– Приданое Дотти пропало, Ник. Боюсь, что все наши планы теперь пустой звук.
– Но ты же старший партнер! Значит, это твоя вина! – прон-зительно воскликнула тетя Мадлен.
Она всегда отличалась злобой и неблагодарностью. Реакция ее была предсказуемой, но все равно Хью стало не по себе. Нечестно с ее стороны обвинять его после всего, что он сделал для банка.
– Не говори ерунды, Мадлен, – неожиданно резко прервал свою старшую сестру Уильям. – Это Эдвард предал нас всех, повесив на банк огромное количество облигаций, которые не стоят ни гроша.
Хью был благодарен ему за честность.
– Вина лежит на тех, кто позволил Эдварду стать старшим партнером, – продолжил Уильям, посмотрев на Августу.
– Но у нас же остались какие-то личные деньги, – озабоченно сказала Нора.
– Нет, – устало произнес Хью. – Все наши средства лежали в банке, а банк обанкротился.
Нору можно было простить, она не родилась в семействе банкиров и не разбиралась в финансах.
Августа встала и подошла к камину. Неужели она собирается защищать своего сына? Но нет, она не настолько глупа.
– Неважно, чья это вина, – сказала она. – Нужно спасти то, что мы еще имеем. В кассах банка должны оставаться какие-то наличные, золотом и банкнотами. Нужно вынести их и спрятать от кредиторов. Затем…
Хью прервал ее:
– Мы так не поступим. Это не наши деньги.
– Конечно же, это наши деньги!
– Успокойтесь, тетя, и сядьте. Иначе я прикажу слугам выпроводить вас.
Августа настолько удивилась, что замолчала, но не села.
Хью продолжил:
– В банке есть наличные, и мы еще официально не объявили о банкротстве, поэтому можем расплатиться с некоторыми нашими кредиторами. Вам всем придется рассчитать слуг, и если вы скажете им подойти к черному входу в банк с запиской о том, сколько им должны, я им заплачу. Также вам следует поговорить с торговцами, у которых вы покупали разные товары. С ними тоже можно расплатиться. Но только за прежние долги. Начиная с сегодняшнего дня я ничего оплачивать не намерен.
– Кто ты такой, чтобы приказывать мне избавиться от слуг? – с негодованием спросила Августа.
Хью заставлял себя проявить сочувствие к ней с Эдвардом, несмотря на то что они сами навлекли на себя это несчастье, но ему было трудно сохранять спокойствие духа, и он довольно резко ответил:
– Если вы их не рассчитаете, они все равно уйдут, потому что платить им уже никто не будет. Тетя Августа, постарайтесь понять, что у вас совсем нет никаких денег.
– Это смешно, – процедила она.
– Я не могу отпустить слуг, – снова заговорила Нора. – В таком доме невозможно жить без прислуги.
– Не волнуйся, ты больше не будешь жить в этом доме. Нам всем придется продать свои дома, мебель, произведения искусства, вина и драгоценности.
– Что за нелепость! – воскликнула Августа.
– Таковы требования закона, – возразил Хью. – Каждый партнер несет личную ответственность за долги семейного предприятия.
– Но я же не партнер, – сказала Августа.
– А Эдвард партнер, пусть даже формально. И по завещанию Джозефа дом принадлежит ему.
– Но нам нужно где-то жить, – сказала Нора.
– Завтра мы первым же делом присмотрим небольшие дешевые дома, сдающиеся в аренду. Если выбрать действительно что-то недорогое, то наши кредиторы их одобрят. Если нет, то придется выбирать снова.
– Я совершенно не намерена никуда переезжать, – категорически заявила Августа. – И мне кажется, все остальные такого же мнения. Мадлен?
– Совершенно верно, Августа, – отозвалась Мадлен. – Мы с Джорджем останемся там, где живем. Все это полнейшая чепуха. Мы ведь не нищие.
Теперь Хью испытывал к ним лишь презрение. Даже сейчас, когда тщеславие, глупость и высокомерие привели их к краху, они продолжали цепляться за свои старые иллюзии и отказывались прислушиваться к голосу разума. Если дать им волю, они погубят репутацию семейства, как уже погубили его благосостояние. Хью же собирался строго следовать правилам чести как в богатстве, так и в бедности. Пусть его ждет ожесточенная битва, но он должен настоять на своем.
Августа повернулась к своей дочери.
– Клементина! Я уверена, что и вы с Гарри придерживаетесь того же мнения, что и Мадлен с Джорджем.
– Нет, мама, – ответила Клементина.
Августа открыла рот от удивления. Хью тоже удивился. Обычно его кузина не перечила матери. По крайней мере у одного члена семейства пробудился здравый смысл.
– Несчастье произошло, потому что мы слушались тебя. Если бы Хью стал старшим партнером с самого начала вместо Эдварда, то сейчас бы мы были богаты, как Крез.
Хью приободрился. Все-таки он достучался до некоторых родных.
– Ты ошибалась, мама, и тем самым обрекла нас на бедность, – продолжала Клементина. – Теперь я никогда не буду прислушиваться к твоим советам. Хью был прав. Я сделаю все, что он скажет, потому что уверена: он поможет нам пережить трудные времена.
– Совершенно верно, Клементина, – сказал Уильям. – Поступим так, как скажет Хью.
Итак, линия фронта определена. На его стороне находятся Уильям, Сэмюэл и Клементина, которой подчиняется ее муж, сэр Гарри. Они постараются поступать благородно и честно. Против них Августа, Эдвард и Мадлен со своим мужем майором Хартсхорном. Они постараются урвать все, что можно, невзирая на репутацию семейства.
– Тогда тебе придется вынести меня из этого дома. Сама я никуда не уйду, – вызывающе сказала Нора.
Сердце Хью пронзила горечь разочарования. Его собственная жена перешла к врагу.
– Ты единственная из присутствующих, кто посмел выступить против своего супруга, – сказал он грустно. – Разве ты совсем не испытываешь ко мне никаких чувств?
Нора рассерженно тряхнула головой.
– Я выходила замуж не для того, чтобы оставаться бедной.
– И все же тебе придется переехать, – сказал Хью мрачно, оглядывая остальных упрямцев: Августу, Эдварда, Мадлен и майора Хартсхорна. – Вам всем придется рано или поздно переехать. Если вы откажетесь сейчас, соблюдая приличия, то потом вас заставят это сделать судебные приставы с полицейскими на глазах у газетных писак под одобрительные крики не получивших жалованья слуг.
– Ну, это мы еще посмотрим, – сказала Августа.
Когда все разошлись, Хью сел у камина, чтобы привести в порядок свои мысли и подумать, как расплатиться с кредиторами банка. Ему не хотелось официально объявлять о банкротстве. Об этом было даже страшно думать. Вся его жизнь была омрачена банкротством отца, и на протяжении всей своей карьеры он старался доказать, что с ним такое никогда не случится. В глубине души он боялся, что повторит участь своего отца и будет вынужден покончить с собой.
