– В Лондон приехал Сидни Мадлер. Сегодня утром мне нужно с ним повидаться, – сказал Джозеф.
Августа не сразу поняла, о ком идет речь.
– Мадлер?
– Из Нью-Йорка. Он недоволен тем, что Хью не назначили партнером.
– А ему-то какое дело? Подумаешь, важная персона! – сказала Августа презрительно, хотя в глубине души обеспокоилась.
– Я знаю, что он скажет. Когда мы заключали договор о совместном предприятии с Мадлером и Беллом, подразумевалось, что в Лондоне всеми совместными делами будет заведовать Хью. А теперь, как ты знаешь, Хью ушел из банка.
– Ты не виноват. Он сам так решил.
– Да, не виноват. Но я мог удержать его, предложив стать партнером.
Августа поняла, что Джозеф еще может поддаться слабости и пойти на попятную. От этой мысли ей стало страшно. Нужно придать ему решимости.
– Надеюсь, ты не позволишь чужакам решать, кто будет и кто не будет партнером Банка Пиластеров.
– Конечно нет.
В голове у Августы промелькнула еще одна мысль.
– А может ли мистер Мадлер расторгнуть договор о совместном предприятии?
– Да, может, хотя он об этом еще не говорил.
– Это стоит больших денег?
– Раньше стоило. Но теперь, когда Хью работает у Гринборнов, он скорее всего заберет основную часть сделок себе.
– Тогда на самом деле неважно, что там считает мистер Мадлер.
– Возможно, и неважно. Но мне все равно нужно с ним встретиться. Он проделал такой большой путь из Нью-Йорка только ради этой встречи.
– Скажи ему, что Хью взял себе в жены ужасную женщину. Я думаю, он поймет.
– Конечно, поймет, – согласился Джозеф, вставая из-за стола. – До свиданья, дорогая.
Августа встала и поцеловала мужа в губы.
– Не дай себя запугать, Джозеф, – сказала она.
Плечи его слегка напряглись, губы сжались.
– Не дам, – ответил он.
Он вышел, а она некоторое время посидела за столом, попивая кофе и раздумывая, насколько велика эта новая угроза. Она постаралась приободрить Джозефа, но полностью повлиять на него не могла. Придется держать под пристальным наблюдением еще и этот вопрос.
То, что уход Хью стоил банку много денег, стало для нее неприятным известием. Она не думала, что, выдвигая Эдварда и делая подкоп под Хью, она еще и теряет деньги. Неужели она сделала что-то плохое для банка, который служит основанием всех ее надежд и планов? Но нет, это смешно. Банк Пиластеров невероятно богат, и не ей угрожать его благополучию.
Пока она заканчивала завтрак, в столовую проскользнул Хастед, сообщивший о том, что ей хочет нанести визит мистер Фортескью. Сердце Августы забилось сильнее, и она постаралась выкинуть из головы Сидни Мадлера. Сейчас ее внимания ждет вопрос поважнее.
Майкл Фортескью стал ее своего рода «ручным политиком». Одержав с финансовой помощью Джозефа победу на дополнительных выборах в Диконбридже, Фортескью занял место в парламенте и теперь был должен Августе. Она ясно дала понять, каким образом он может оказать ей ответную услугу – обеспечить Джозефу титул пэра. Выборы стоили пять тысяч фунтов, и хотя этого достаточно, чтобы купить самый богатый особняк в Лондоне, для титула эта сумма не так уж и велика. Обычно посетители приходили во второй половине дня, так что утренний визит означал, что дело крайне важное. Августа подумала, что Фортескью не стал бы являться так рано, если у него нет серьезной новости.
– Проводите мистера Фортескью в смотровую, – сказала она дворецкому, стараясь унять нервную дрожь. – Я поговорю с ним немедленно.
Она посидела еще некоторое время, успокаиваясь.
Пока что ее кампания шла по намеченному плану. Арнольд Хоббс в своем журнале «Форум» опубликовал ряд статей, в которых призывал награждать выдающихся коммерсантов титулами. Леди Морт в своих разговорах с королевой подчеркивала достоинства Джозефа и сказала, что ее величество была весьма впечатлена. И, наконец, Фортескью в беседе с премьер-министром Дизраэли упомянул, что широкая публика поддерживает эту идею. Теперь ее усилия должны были принести плоды.
Напряжение показалось Августе почти непереносимым, и, поднимаясь по лестнице, она несколько раз останавливалась, чтобы перевести дыхание. В голове у нее крутились слова, которые она надеялась скоро услышать: «Леди Уайтхэвен… Граф и графиня Уайтхэвен… так точно, миледи… как пожелает ваша светлость…»
Комната, которую Августа называла смотровой, располагалась над прихожей, и в нее вела дверь с промежуточной площадки лестницы. Ее внешнее окно-эркер выходило на улицу, но своим названием она была обязана не этим. Необычным было внутреннее окно, позволявшее наблюдать происходящее в главном холле, причем посетители даже не подозревали, что за ними наблюдают. За несколько лет Августе удалось подсмотреть отсюда немало интересного. Здесь же, в небольшой, но уютной комнате с камином и низким потолком, Августа принимала утренних посетителей.
Фортескью – высокий и симпатичный молодой человек с необычно большими ладонями – выглядел немного напряженным. Августа села рядом с ним на диван у окна и поприветствовала его своей самой теплой и приободряющей улыбкой.
– Я только что от премьер-министра, – сказал Фортескью.
Августа с трудом заставляла себя говорить.
– Вы говорили о сословии пэров?
– Да, именно об этом. Мне удалось убедить его в том, что банковская отрасль должна быть представлена в палате лордов, и теперь он настроен даровать титул пэра представителю Сити.
– Чудесно! – воскликнула Августа.
Но Фортескью не разделял ее восторга. Судя по его насупленному виду, его что-то тревожило.
– Почему вы такой мрачный? – спросила она с беспокойством.
– Есть и не столь радостные новости, – ответил Фортескью и нахмурился еще больше.
– В чем дело?
– Боюсь, он намерен даровать титул пэра Бенджамину Гринборну.
– О нет! – вырвалось у Августы, словно ее ущипнули. – С чего вдруг?
– Я полагаю, он имеет полное право предоставить титул, кому сочтет нужным, – ответил Фортескью немного недовольным тоном. – В конце концов, он же премьер-министр.
– Но я приложила столько усилий вовсе не ради Бена Гринборна!
– Да, боюсь, ситуация выглядит несколько иронично, – медленно произнес Фортескью. – Но я сделал все, что смог.
– Только не надо напускать на себя этот надменный вид, – с раздражением сказала Августа. – Вам ведь понадобится моя помощь на будущих выборах.
В глазах молодого человека вспыхнул огонек негодования, и на мгновение ей показалось, что она утратила власть над ним и что он сейчас заявит, что расплатился с ней и теперь ее помощь ему не требуется. Но он отвел глаза и только сказал:
