Саша осторожно взял в руки снимок. На нем была запечатлена девушка. Очень красивая девушка. Фотографировали в полный рост. Высокая, прекрасная фигура, длинные русые волосы, голубые глаза, высокие скулы, пухлый рот.
– Что скажешь? – внезапно поинтересовался Ганьшин, наблюдая за Сашей с непроходящим раздраженным выражением лица.
– Красивая, – осторожно заметил он и положил снимок на стол ровно посередине.
– Да, красивая. Даже слишком! – фыркнул Ганьшин недобро и замолчал.
– И? – Саша вопросительно выгнул брови. – Вы позвали меня за тем, чтобы я засвидетельствовал этот факт?
Непроницаемо-черные глаза Ганьшина внезапно наполнились весельем.
– А дерзкий, Вова, пацан-то! – оживился он, шлепнув себя ладонями по ляжкам. – Страсть какой дерзкий! Он мне нравится, Вова!
Вова сдержанно кивнул, чуть тронув тонкие губы улыбкой, могущей означать: а я что говорил.
– Ты мне должен узнать об этой девке все! – неожиданно проговорил Ганьшин, прекратив веселиться и снова сделавшись раздраженным. И добавил: – Все и даже больше! Давай задавай свои вопросы. Только быстро, я устал!
Вова коротко кивнул, как кнутом щелкнул.
– Вопрос первый – кто она? – спросил Саша.
– Сафронова Эльза Ильинична, – проговорил Вова, оставляя свой наблюдательный пункт и входя в беседку. – Двадцати пяти лет от роду. Незамужняя, несудимая. Единственная дочь Сафронова Ильи Гавриловича.
– Речь идет именно о том Сафронове, о котором я думаю?
Фамилия местного миллиардера была на слуху. Саша много о нем читал в Интернете. И хорошего, и гадкого. Знал, что после смерти жены он так и не женился второй раз. Знал, что тот потерял в горах старшую дочь во время семейного похода. Оставшуюся в живых холил, по слухам, и лелеял. Было в его прошлом много темных пятен, но, опять же по слухам, Сафронов их тщательно отбелил.
Зачем Ганьшиным его дочь?
– Да, о нем, – кратко обронил Вова и сел рядом с хозяином.
– Что я могу о ней узнать, чего не знаете вы? – усмехнулся Саша недоверчиво.
– Ты местный. Ты в приоритете, – выдал Вова заранее заготовленную фразу. – Мы побыли и в Москву свалили. А ты тут, на месте.
– И что я могу? Опер из районного отдела? Опять же у меня служба. Я не могу посреди рабочего дня сорваться и…
– Сможешь, – прервал его Ганьшин, лениво поведя пальцами в воздухе. – Решим.
– Допустим. Но в дом-то к Сафронову я не вхож.
– Решим, – снова обронил Ганьшин.
– Угу… – Саша задумался на минуту, потом помотал головой со вздохом. – Сафронов серьезный мужик. Он через полчаса будет знать обо мне все.
– Согласен!
Вова погасил одобрительную улыбку. Парень нравился ему все больше и больше. И даже несколько жаль будет пускать его в расход, заставляя заниматься сбором информации. Но другого выхода не было. Они еще в дороге с хозяином решили, что самим светиться не стоит. Сафронов оскорбиться может, если они станут слишком глубоко копать. Чужого человека со стороны нанимать? Тоже не выход. Услуги, купленные за деньги, весьма ненадежны.
Неожиданный выход подсказала мать хозяина – Марина Ивановна. Вспомнила про своего соседа и авторитетно заявила, что парень необыкновенно порядочный. Ганьшин прислушался и, посоветовавшись с Вовой, решил, что лучшей кандидатуры им не найти.
– Так как вы меня ему отрекомендуете?
– Как давнего друга моего сына, – пожевав губами, обронил Ганьшин.
– Но этого быть не может. Я издалека. Здесь недавно. Мы не могли быть знакомы с вашим сыном. И об этом узнать легко.
– Знаем мы, откуда ты! – резко встрял Вова. – Виктор Егорович долгие лета возил в те края своего Егорку на охоту. И на оленях катал. И на прииски возил. То, что вы не встретились ни разу, просто случайность.
Случайность как раз то, что они тут пересеклись, подумал вдруг Саша. И неожиданно внутри все напряглось, как часто случалось перед опасностью. В последние десять лет это ощущение посещало его раз пять, когда тело его сковывало судорогой, лишающей движения. Он замирал на минуту-другую, потом его бросало в пот, и сердце принималось бешено биться о ребра. Это дважды спасло ему жизнь. Однажды, когда он, служа в армии, едва не наступил на оголенные провода, оставленные пьяными электриками в кустах. Второй раз, когда ему сделалось дурно на трапе учебного самолета, его отправили в санчасть и прыжок с парашютом так и не состоялся. При повторной проверке оказалось, что его парашют был сложен неверно. И не раскрылся бы ни за что, прыгни он в тот день.
Саша тогда долго думал, прежде чем рассказать о своем состоянии доктору из санчасти. А когда рассказал, то боялся на него глаза поднять. Но доктор неожиданно хлопнул его по плечу и сказал:
– У тебя серьезный ангел-хранитель, Говоров. Всегда его слушайся.
Глаза его при этом и не думали смеяться.
Чего же сейчас? О чем сейчас сигналит его ангел-хранитель? Куда хотят втянуть его эти двое? И ради чего?
– Ради кого, точнее, – прокашлялся Ганьшин. И требовательно глянул на помощника. – Вова?
– Такое дело, Говоров… – Вова вдруг стянул с башки холщовую кепку, обнажая невероятно пушистые белокурые волосы, просто как у ребенка. – Егорка наш жениться на ней собирается. И сам понимаешь…
– Нет. Не понимаю. – Саша ткнул пальцем в портрет девушки. – Что я должен знать? О чем вы умалчиваете? В чем подвох?
– О господи! – Ганьшин закатил глаза в бешенстве, покусал губы, резво поднялся и полез из-за хлипкого стола со словами: – Вова, разрули тут все. Я устал. Пойду, подремлю, с матерью пообщаюсь.
После его ухода повисла тишина. В яблоневых ветках жужжали осы, в мокрой траве стрекотали насекомые. Пахло яблоками и подсыхающими на солнце листьями.
В беседке было тихо.
Вова задумчиво рассматривал Сашу, размышляя, как много он может и должен ему рассказать.
Саша задумчиво рассматривал Вову, размышляя, куда пытаются втянуть его, в какую нехорошую историю? Надо ли ему это? Он отбудет в этом сонном районном захолустье год и уедет. Навсегда уедет. И вряд ли часто будет вспоминать здешние места и местных обитателей. Он уже решил, он вернется домой. И плевать ему на ненависть Игнатьева Сергея Ивановича. Он давно уже не работает в их городе, в областном УВД занимает какой-то крупный пост. Он наверняка и не посмотрит в сторону бывшего парня своей пропавшей без вести дочери. Правильнее, погибшей дочери. Он вряд ли вообще о нем помнит!
Саша вернется домой и…
– Ты должен сейчас принять решение, – разлепил тонкие губы Вова, рассматривая парня из-под низко надвинутого козырька. – Если да, значит, да. Нет, значит, нет.
– Мой ответ будет зависеть от того, что вы мне расскажете.
