Однако была польза и тем и другим. Хетты и гурийцы узнали от ассирийцев искусства цивилизации: самое важное – как писать на своих языках, адаптируя для этого аккадскую клинопись. В свою очередь северные народы встали во главе технологического развития, что оказало сильное воздействие на политическую историю. У хеттов ассирийцы научились плавить железо и изготавливать из него оружие; у гурийцев – искусству верховой езды и получили средство, которое должно было изменить картину боя – быструю, легкую деревянную колесницу, имевшую колеса не цельные, а со спицами.
Но в то время как варварские царства на севере оставались для ассирийцев и источником новых идей, и вызовом, который можно было встретить на поле боя и в конечном счете преодолеть, Джазира также оказалась уязвима и для второй угрозы, перед которой было гораздо труднее устоять. Этой угрозой стали постоянные проникновения и нападения врагов из пустыни и степи, находившихся на западе и юге. После одомашнивания верблюда во второй половине 2-го тысячелетия Ассирии пришлось оказывать противодействие новой волне семитских иммигрантов – говорившим на арамейском языке бедуинам из пустынь нынешней Сирии. И хотя они были слабы в бою, их количество делало их неодолимыми. Со временем они основательно изменят Ассирию.
То, что страна со всех сторон оказалась открыта внешнему миру, предоставляло ассирийцам возможность контакта с ними, чем они активно пользовались с древних времен. Ассирийская земля была гораздо беднее и менее плодородна, чем обширные аллювиальные пространства, на которых выращивали зерно, – их Вавилония и использовала на протяжении всей своей истории. Большая часть земель годилась только для выращивания овец и коз. Чтобы пополнить свои национальные ресурсы, ассирийцам нужна была торговля, чтобы они могли предлагать и изделия из шерсти, настриженной со своих стад, и ткани лучшего качества, купленные в соседней Вавилонии, и товары вроде металлических руд, добытых в горах к востоку от их страны. Бизнес принес ассирийцам ощутимую пользу. Потребности бизнеса меняли ассирийцев медленно, но верно (как и торгующие народы гораздо более недавнего времени – бельгийцев, британцев, голландцев и французов), превращая их из торговцев в строителей империи.
Все подробности того, как этот народ из кочующих купцов за чуть более тысячелетний срок стал населением внушающей трепет и страх имперской державы Древнего мира, нам не ясны. Исторических документов крайне мало. Археологии удалось открыть не более чем несколько узких окон на обширном промежутке времени, выходящих на эту величественную панораму. Но удача повернулась так, что мы можем увидеть начало этого процесса, когда международная торговля отправила народ Ашшура в их историческое приключение. Мы не видим ни сам город Ашшур, ни даже страну Ассирию; о них обоих мы не знаем почти ничего в этот период. Из нашего окна видно место, находящееся далеко от родины ассирийцев, глубоко в сердце Анатолии.
К концу XIX в. на международном рынке древностей появилось большое количество глиняных табличек с текстами на древнеассирийском диалекте аккадского языка. Долгое время никто не знал, откуда они взялись. В конце концов было установлено, что из местечка, находившегося далеко от Месопотамии, – Кюль-Тепе – курган в высокогорном районе Центральной Турции вблизи деревни Карахююк, расположенной у речки, известной грекам как Галис, а туркам – как Кызыл-Ирмак, Красная река. В 1926 г. чешский ученый Бедржих Грозный обнаружил, что эти таблички на самом деле выкапывают во второстепенном месте раскопок, находившемся приблизительно в сотне метров от основного. Более тщательное изучение показало, что это то, что осталось от эмигрантского анклава-поселения, в пределах которого было позволено жить ассирийским купцам и вести бизнес с местной общиной. Более молодые торговые империи назвали бы его «факторией», которой являлось первое представительство английской Ост-Индской компании в Сурате на западном побережье Индии. На древнеассирийском языке это поселение называлось Карум-Канеш, «порт Канеш». Это была далеко не единственная ассирийская фактория на анатолийской земле: имелось еще несколько других. Но Канеш был штаб-квартирой ассирийской торговли в Анатолии, которая контролировала и регулировала всю деловую активность и выступала в роли связующего центра между разбросанными далеко друг от друга факториями и самим Ашшуром, который они называли просто Город. Он процветал в начале 2-го тысячелетия до н. э., и этот период по лингвистическим причинам назвали «древнеассирийский».
Подобно европейским набобам в Индии, купцы Карум-Канеша находились далеко от дома. Потомки самых выдающихся и богатых ассирийских торговых домов отправлялись вести дела в интересах своих семей: получали партии товаров из Ашшура и продавали их местным жителям за серебро, которое затем отправляли на родину в сумках доверенных гонцов. Со временем некоторые становились жителями этих мест, брали в жены местных женщин и обзаводились детьми. В конце срока своего пребывания на чужбине закон позволял им разводиться с местными женщинами в случае, если до отъезда на родину они выплачивали соответствующую компенсацию как своим временным женам, так и отпрыскам.
Несколькими веками раньше аккадский царь Саргон прославился тем, что пришел на выручку месопотамским купцам из Пурушканды, страдавшим от угнетения местного анатолийского правителя. В те дни международная торговля была в основном делом государственным. Во времена же Древней Ассирии возникли частные предприятия, которые заложили в Восточном Средиземноморье торговые традиции, продолжающиеся по сей день. На самом деле роль ассирийских купцов в оказании помощи в развитии экономики Анатолии поразительно напоминает ту, которую сыграли евреи в открытии глубинных территорий Европы в Средние века. Наверное, это неудивительно: сами еврейская культура и традиции, как подробно прописано в вавилонском Талмуде, сложились в Месопотамии.
На протяжении нескольких поколений торговые дома Карум-Канеша процветали, а некоторые их представители стали чрезвычайно богатыми – миллионерами античных времен. Но не весь бизнес ограничивался рамками семьи. В Ашшуре имелась сложная банковская система, и часть капитала, который финансировал анатолийскую торговлю, шел от долгосрочных капиталовложений, сделанных независимыми дельцами в обмен на определенную контрактом прибыль. В современных товарных рынках нет почти ничего, что не было бы знакомо древнему ассирийцу.
Если бы мы сами посетили Карум-Канеш во времена расцвета этой торговой колонии в XX–XVIII вв. до н. э., мы повсюду заметили бы картины бурной торговой деятельности. На складском дворе мы, возможно, увидели бы молодого Пузур-Ашшура, которого мы знаем по его письмам: он приехал проследить за разгрузкой караванов, прибывших сюда с товарами, – 50 ослов или даже больше, на которых привезли главным образом тонкие ткани, а также металлическую руду annukum – большинство ученых переводят это слово как «олово», а некоторые – «свинец». Если это олово, то его использовали для изготовления бронзы. Было подсчитано, что приблизительно за 50 лет по крайней мере 80 т металлической руды было доставлено сюда с юго-востока на спинах ослов – достаточное количество для того, чтобы получить 800 т бронзы. Если, как предполагают другие, это был свинец, то он являлся необходимым ингредиентом для очистки серебра с помощью процесса, который используется и по сей день, под названием «купелирование». Серебро, разумеется, имелось здесь, в Анатолии. За него ассирийские купцы и продавали свои товары.
