Должно быть только одно государство. Всякая ассирийская территория, будь она прямо связана с родиной или отделена от нее зависимыми государствами, считалась и равной провинцией Страны, и, безусловно, частью национальной вотчины самого города Ашшура. Предыдущие империи позволяли своим отдельным владениям сохранять чувство этнической идентичности и правили ими посредством местных элит, кооптированных в имперскую систему. Малейший признак слабости центральной власти приводил к мятежу и восстанию. Ассирийская империя была единой; составлявшие ее части считались настолько же неотделимы от «материнской» территории, насколько неотъемлемой частью Франции являлись ее заморские имперские владения.
Должен существовать только один народ. Все, кто жил в Ассирии, были ассирийцами независимо от того, на каком языке они говорили или каких обычаев придерживались. Всем полагались одни и те же блага и одно и то же бремя, одни и те же налогообложение и воинская повинность. Отсюда возникло то, что принимают за наказания, налагавшиеся на завоеванные государства: депортация населения и его замена жителями из других районов империи. С точки зрения ассирийцев, это не считалось наказанием. Все это представляло собой ассирийский плавильный котел, способ гарантировать, что со временем каждая этническая принадлежность, отличная от ассирийской, и каждая лояльность, кроме как к империи, будут забыты. Исчезновение десяти израильских племен среди населения Ассирийской империи демонстрирует, насколько хорошо работала эта политика даже с таким сильно стремившимся к сохранению своей идентичности народом, как древние евреи.
Может быть только один вождь. Предыдущие правители Месопотамии являлись героями, которым поклонялись, которых почитали, а некоторых даже обожествляли. Они представали как слуги и земные представители богов-покровителей, которые на самом деле оставались действующими лицами истории. Ассирийские императоры были, напротив, максимальным выражением своего народа – воплощением Ассирии. Образ ассирийских императоров как деспотов самого худшего толка, предавшихся отвратительной жестокости и порочной роскоши, какими их описывали античные греки и изображали художники-ориенталисты вроде Эжена Делакруа на картине «Смерть Сарданапала», далек от того, какими мы их видим в ассирийских документальных источниках. «Для ассирийцев царь, погрязший в пьянстве и жестокостях, был бы омерзителен, – пишет Симо Парпола. – Царская власть для них являлась священной, спущенной с небес, а царь для них считался образцом человеческого совершенства, рассматриваемым как предпосылка личного спасения человека». Профессор археологии Тель-Авивского университета Израэль Финкельштейн предполагает, что для получения представления о том, каким на самом деле был царский двор в Ассирии в конце VIII–VII в. до н. э., когда правили цари от Тиглатпаласара III до Ашшурбанипала, нужно только раскрыть библейскую Книгу Царств и найти в ней то место, где говорится о царе Соломоне, его богатстве, мудрости и женах. Это, утверждает Финкельштейн, имеет мало общего с реальностью – неотесанным вождем горцев в X в. до н. э., а на самом деле отражает «представление об ассирийском монархе как идеале». Правителя страны Ашшур знали как «идеального человека»; это же самое выражение и по сей день применяется на арабском языке – «al-Insan al-Kamil» – к пророку Мухаммеду.
Может быть только один Бог: Ашшур являлся вездесущим на всей территории империи. В его родном городе находился всего один посвященный ему храм – Эшара. Он был образцом и для древних евреев Иудеи, которые «убрали властные должности, разбили изображения и вырубили рощи» (2 Цар., 18: 4), и они впервые сосредоточили свою веру на храме Бога в Иерусалиме. Тем не менее в то же самое время Ашшуру можно – и должно – поклоняться где угодно и везде: он стал первым божеством-миссионером. В рассказе об одной из своих побед Тиглатпаласар пишет: «Я возложил на них тяжелое иго своей империи. Я присоединил их к культу Ашшура, своего Бога». Да, старые боги сохраняли своих последователей. Церемонии, посвященные Иштар, продолжали проводить в Ниневии; культ луны – Сина не прекратил своего существования в Харране. Но на территории всей империи поощрялось представление о том, что все эти боги являются в той или иной степени отражениями, аспектами, проявлениями одного всемогущего и вездесущего всемирного главного Бога, все в большей степени отождествлявшегося с Ашшуром. Именно он, по представлению ассирийцев, дал логическое обоснование империи: подобно христианскому Богу византийцев и мусульманскому Богу халифов, он повелел, чтобы служение ему и его культ были распространены по всему этому региону. А его земным представителем считали ассирийского императора.
Так что мы могли бы, хотя и предвзято, суммировать ассирийскую имперскую идеологию лаконичной фразой: «Одно государство, один народ, один вождь». Более знакомо она звучит по-немецки: «Ein Reich, ein Volk, еin Führer». Однако, пусть и существовали только одно государство и только один вождь, позорное деление «подданных» Гитлера на Arier и Untermenschen – «арийцев» и «недочеловеков» ассирийцы сочли бы преступным предательством. Как демонстрируют тексты, все ассирийцы – будь они депортированными иностранцами или коренными жителями, подобно «qinnate sha Ninua labiruti» – «древним родам Ниневии», считались равными. Вновь прибывшим подробно объясняли их обязанности: «Народы с четырех [сторон света], говорящие на чужих языках, жители горных районов и равнин… по приказу Ашшура, моего Бога, я дал им всем один язык и расселил тут. Я сделал местных жителей Ассирии, владеющих всеми ремеслами, над ними надсмотрщиками и руководителями, чтобы они научили их подобающему поведению и почитанию Бога и царя».
В пользу того, что эта политика оказалась успешной, свидетельствуют иностранные имена, которые носили даже высшие государственные чиновники. Гирисапуну – правитель Расаппы, вероятно, был финикийцем, как и известный Ахикар – «хранитель царской печати и советник всей Ассирии» при Асархаддоне; его история станет классической в сирийской, арабской, эфиопской, армянской, турецкой и славянской литературе. Провинциальные и районные правители Гулусу, Арбайя и Адад-сури носили арамейские имена, как и Хануну – «командующий гвардией евнухов», Саламану – «командующий гвардией царицы-матери» и Абди-или из Ашкелона – «третий человек на колеснице главного евнуха». Куях, Хилкиях, Гириях и Ях-сури – чиновники, «живущие в крепостях», как это явствует из их имен, были израильтянами, верующими в древнееврейского бога.
Однако такая политика включения в состав государства множества народов и равенства для всех имела серьезные последствия. Вскоре новые ассирийцы, изъяснявшиеся на арамейском языке, стали численно превосходить старых. Недолгое время оставалось до того, как люди, говорившие на ассирийском аккадском диалекте, превратились в меньшинство в своей родной стране. Конечно, ученые и преподаватели упорно придерживались своих традиций, и все же они не могли остановить медленное, но неумолимое распространение нового языка, который стал первым альтернативным официальным языком и в конце концов главным канцелярским языком Ассирии.
Так имперская политика и высокие идеалы привели к тому, что арамейский язык положил конец двухтысячелетней цивилизации, построенной на шумерском и аккадском языках. Но, что парадоксально, в то же самое время он же гарантировал ей и бессмертие.
