И тем не менее она решила расстаться с Лондоном. Столичная девушка, живущая в сонном сельском городке…
Упрямая одинокая женщина живет в доме, предназначенном для старомодной семьи с несколькими детьми и большой собакой.
– Вы скучаете по Лондону?
– Я здесь каждый день.
– Чтобы работать, а не проводить время. – Он улыбнулся, но улыбки в ответ не получил.
Какое-то время она молчала, потом сказала:
– Все считали, что я сошла с ума, когда переехала в Хоупфорд. Люди в двадцатилетнем возрасте приезжают в Лондон, а не уезжают отсюда. Они уезжают лишь в том случае, когда у них есть дети или если они хотят полностью изменить свою жизнь.
– Люди приезжают в Лондон по тем же причинам, – ответил он.
– Я уехала в Хоупфорд внезапно, поддавшись минутному настроению, – сказала Полли. – Было воскресенье, и я, как обычно, работала. Я жила неподалеку, в прекрасной квартире, пешком могла дойти до магазина. Я постоянно работала.
– Вы до сих пор это делаете. – У него тоже не было много свободного времени, но он, по крайней мере, занимался спортом, чтобы отключиться от работы, освежить голову. А Полли жила с постоянно включенным лэптопом.
– В то воскресенье я была на работе в шесть утра – мне не спалось. А к одиннадцати я все уже сделала и не знала, чем заняться. Это было ужасно. Поэтому я решила пройтись и направилась к Риджент-парку. Кажется, хотела пойти в зоопарк – мы детьми туда ходили. В общем, я очутилась на вокзале Марилебон и увидела поезд на Хоупфорд. Мне понравилось название со словом «хоуп», поэтому я села в этот поезд. – Полли покачала головой: – Это казалось таким отчаянным поступком – путешествие в незнакомое место ради каприза. А когда я туда приехала, то словно попала в иной мир. Никаких постоянно открытых магазинов, никто не торопится на работу, люди просто ходят, занимаются садом или готовят еду. Когда долго живешь и работаешь в Лондоне, то забываешь, что можно жить вот так.
– Вы поэтому переехали?
Она рассмеялась:
– Никто не мог в это поверить, да я сама до конца в это не верила. Это было самым непредсказуемым моим поступком. Во всяком случае, до того, что произошло несколько недель назад.
– Вам нравится жить в Хоупфорде?
Полли молча обошла группу туристов – одни фотографировали артиста-мима, другие толпились у окон бутика. Потом произнесла:
– Да, нравится.
Она остановилась и указала на стеклянную дверь в георгианском особняке.
– Мы пришли. Встретимся позже? Не забыли – нам предстоит поговорить о работе?
– Я пойду с вами. – Гейб не успел подумать, как у него это вылетело. – В таких заведениях всегда все происходит долго, вот и поговорим.
Полли старалась внимать всему, что говорит доктор Вишал, но это было так ей чуждо.
Неужели все сказанное относится к ее телу? К ее будущему?
– Вы здоровы, но вы должны следовать всем моим рекомендациям. Витамины, отдых и наблюдение акушера. Следить за давлением, легкие физические упражнения и полноценное питание, – продолжала врач, нахмурившись, глядя на Полли. – Вы слишком худая. Нужно получать достаточно протеинов и овощей.
– Я этим займусь, – пообещала Полли. Жаль, что Гейба нет рядом – уж он-то серьезно относится к еде.
– Вы готовы?
– Для чего?
– Увидеть вашего ребенка на УЗИ.
Полли последовала за медсестрой. У нее голова шла кругом. Рука опять потянулась к животу. Все станет реальностью… если только ребенок не призрачный.
Гейб сидел в кресле в коридоре, вытянув длинные ноги, в руке держа телефон. Увидев Полли, он сунул телефон в карман и встал.
– Все о’кей?
– Вроде да. У меня целый список рекомендаций. Вам они пришлись бы по душе – там насчет гимнастики и витаминов.
– Точно. Вы закончили? У нас есть полтора часа до заседания.
– Я только… – Полли указала на медсестру, – сделаю УЗИ. Это не займет много времени.
– Вы можете пойти с нами, – приветливо улыбнулась Гейбу медсестра. – Готовы увидеть ребенка?
Отказ едва не сорвался с губ Полли, но когда она открыла рот, то слов не последовало. Ей не нужны свидетели, но… было бы приятно иметь поддержку.
На лице Гейба явственно читалось колебание. Он провел рукой по подбородку и через секунду произнес:
– Почему нет?
– О, не стоит беспокоиться… – начала было Полли.
– Пошли, – сказал Гейб. – Посмотрим, кто же виновник стольких волнений.
* * *
Гейбу пришлось видеть много снимков УЗИ. С момента зачатия его старшей племянницы его призывали повосхищаться тысячами шариков неопределенных очертаний.
Медсестра провела их в маленький кабинет. У Гейба по спине пробежал холод, грудь сдавило. Тусклые зеленые стены, жалюзи на окне, кушетка и аппаратура. Это другая страна, другой пациент, но все до боли знакомое.
Он с трудом перевел дыхание.
Прохладная рука коснулась его, в ясных глазах – понимание.
– Можно подождать в коридоре, – мягко сказала Полли.
Откуда она знает? Каким образом поняла?
– Со мной все в порядке, – выдохнул он. – Приятное разнообразие, когда не ты лежишь на кровати. – И сел на стул.
– Спасибо. – Она сжала ему руку и, ничего больше не сказав, опустилась на кушетку, ожидая указаний.
– Не могли бы вы поднять блузку? – спросила медсестра знакомым ему за столько лет тоном: отрывистым, деловитым.
Полли послушно задрала шелковую блузку и поморщилась. Гейб чуть не рассмеялся, заметив это, – тщательно выбранная ею блузка наверняка помнется. Она оделась для заседания совета директоров, а не для визита к врачу. Он отвел взгляд от длинных ног на кушетке и… впился глазами в плоский живот цвета меда.
Это неприлично, но он ничего не мог с собой поделать. Она такая худенькая, ребра выпирают. Кремовая блузка выделяется на фоне остатков загара. У Гейба в голове промелькнули ее слова: «поплавать голой в море». Где еще на ее теле остался медовый загар?
Он быстро отвернулся, стараясь убрать из своего воображения стройное тело в прозрачной воде. Волосы струятся по поверхности, гибкая, влекущая к себе русалка…
– Может немного холодить, – предупредила медсестра, и Гейб вспомнил леденящий холод геля. Полли вздрогнула, когда гель попал ей на живот, а медсестра с улыбкой посмотрела на него. – Готовы сказать «привет»?
Все это как-то слащаво, нереально, и медсестра считает, что это он ответственный за теперешнее состояние Полли. Но неловкость исчезла, как только сканер скользнул по ее животу, а на экране сначала что-то заколебалось, и тут же появилось отчетливое изображение. Вот оно…
