– Пустяки все это, – отмахнулся я. – Да будь он хоть из Куманского Халифата, этот счастливчик. Грех это – оставлять человека в стене. Другое дело, если ему самому нравится там сидеть. Но я здорово сомневаюсь, что это действительно такое уж великое удовольствие. Ничего, если выяснится, что в этой стене он был счастлив как никогда прежде, залезет обратно, дурное дело нехитрое… Ох, зря, конечно, Ули нам сразу не сказала, в чем дело!
– Ей в голову не приходило, что от вас можно ждать помощи, – пожал плечами дворецкий. – Наверное, она не знала, что вы такие хорошие колдуны. У нас тут все думают, что угуландцы только у себя дома на что-то способны, а как уедут подальше, даже детей пугать не годятся. А еще она думала, что вы нарочно навредите Урмаго. Сам понимаешь, когда стало известно, что к нам едет наследник, в этом доме о твоем друге говорили как о злейшем враге.
– Оно и понятно, – вздохнул я. – Господин Маркуло – великий пропагандист, это я уже понял. А как же ты рискнул мне довериться?
– Иногда надо рисковать, – объяснил он. – Особенно если уверен, что хуже уже не будет. К тому же Маркуло молод и не разбирается в людях. Мало ли что он там о вас говорил. Я привык доверять своему чутью и своему опыту. Ну а по мне, вы оба – просто чужаки. Не слишком добродушные, но и не жадные до чужого добра.
– Спасибо на добром слове, – усмехнулся я. – Ладно, а теперь давай немного помолчим. Мне надо подумать.
Тыындук кивнул и принялся за работу. Впрочем, теперь он отковыривал очередной камень без особого энтузиазма – скорее просто потому, что это было какое-никакое, а занятие.
Как я понимаю, дворецкий верил в мои возможности. Да я и сам в них верил. Как-то привык в последнее время думать, будто для меня нет ничего невозможного. Казалось, надо только понять, с чего начать, а там все как-нибудь само собой получится.
Я уже устал скорбно вопрошать после всякой очередной передряги: где была моя голова?! Очевидно, имеется такое специальное таинственное место, куда эта никчемная часть тела периодически перемещается.
Впрочем, прежде чем отправиться на незаслуженный отдых, мой угасающий разум все же совершил несколько движений в верном направлении. Чего греха таить, я вполне понимал, что должен послать зов Шурфу, обрадовать его успешным завершением расследования и избавить от дурной работы. Теперь и коню ясно было: парень напрасно старается, допрашивая многочисленных Кутыков, которых и пересчитать-то трудно, не то что разговорить. Ни черта интересного они ему не скажут – хотя бы просто потому, что не знают.
Но мало ли что я там понимал. Во мне вдруг разбушевался мой старый знакомый, малоприятный хвастливый подросток, который обожает повергать окружающих в изумление. Стоило только представить, как я выхожу во двор в сопровождении Урмаго и скромно объявляю: «А вот и мы», – и все мои благие намерения испарились. Наверное, отправились разыскивать дорогу в ад, вымощенную их ближайшими родственниками.
А за миг до полного угасания рассудок велел мне послать зов Джуффину и попросить у него совета. Но завещание усопшего не стало для меня священным руководством к действию. Мне словно вожжа под хвост попала. Я вдруг решил, что невелика честь сделать все по подсказке мудрого дяди Джуффина. И так, дескать, вечно чуть что – сразу бегу к нему за советом.
Нелепое желание доказать всему миру, что я и сам чего-то стою, разрывало меня на части. Вообще-то, я уже не раз замечал, что могущество и опыт не всегда спасают представителей рода человеческого от внезапных приступов непроходимой глупости – просто помрачение какое-то находит, честное слово. Но на сей раз это было нечто из ряда вон выходящее.
Прежде мне никогда не доводилось извлекать из каменных стен живых людей. Но это меня почему-то не остановило.
Для начала я попросил дворецкого покинуть помещение. Я еще и сам толком не знал, с чего начну, но решил, что от несчастных случаев лучше застраховаться. Хватит на сегодня в этом доме и одного покойника.
Тыындук Рэрэ поспешно удалился. Впрочем, на его физиономии значилось столь откровенное любопытство, что я ни на секунду не сомневался: он не откажется от возможности подсматривать за моими действиями в замочную скважину. «Что ж, – решил я, – пусть себе смотрит, не жалко. Показательные сеансы Угуландской магии здесь, в горах графства Хотта, зрелище эксклюзивное».
Оставшись один, я метнул в стену свой Смертный шар. Честно говоря, я на него очень рассчитывал. Я уже как-то привык, что это оружие, странная природа которого оставалась загадкой для меня самого, никогда не подводит. До сих пор их могущество позволяло мне развязывать языки мертвецам и исцелять смертельно больных, снимать заклятия с очарованных и изменять свойства волшебных предметов, созданных куда более могущественными колдунами, чем я сам. Однажды мне удалось подчинить своей воле даже воды Хурона, и я полагал, что договориться со стеной жилого дома будет ничуть не труднее.
Но на сей раз меня ждала неудача. Маленький сгусток пронзительного зеленого света ударился о стену, стал большим, тусклым и прозрачным, как мыльный пузырь, и наконец исчез. Следовало предвидеть, что этим кончится – так происходит всегда, когда я имею дело с обыкновенными неодушевленными предметами. Я-то думал, что, если уж Урмаго действительно сидит в стене, значит, и сама стена заколдована. Ан нет, ошибочка вышла.
Я взволнованно прошелся по пустой комнате, сосредоточенно потирая лоб кулаком. Новых идей не было, и посещать меня они явно не собирались. Признаться, я так рассчитывал на помощь своих безотказных Смертных шаров, что теперь был совершенно выбит из колеи.
«Попробовать встать на его след, что ли?» – вяло подумал я. Но сразу же отказался от этой идеи. Урмаго пропал не сегодня и даже не вчера, так что вряд ли я сумею нащупать его след. А даже если сумею – где гарантия, что бедняга переживет такое издевательство над своим организмом?
– Смирись, дружище, – вслух сказал я, прислоняясь спиной к холодной каменной кладке. – Мыслителя из тебя не получилось. Это тебе не ядом плеваться.
Кое-как смирившись с позорным провалом на поприще героя-спасателя, я твердо решил позвать на помощь Лонли-Локли. Я уже почти собрался послать ему зов. Но…
До меня вдруг дошло, в чем была моя главная ошибка: я так и не удосужился выяснить, как все было на самом деле. Учинить допрос какому-нибудь предмету обстановки, и дело с концом. Самое смешное, что именно за этим я сюда сначала и пришел, голова дырявая.
Иногда я становлюсь таким азартным, что самому страшно делается. «Еще одна попытка, – решил я. – А потом пошлю зов Шурфу, и гори все огнем».
Я уселся на пол и немедленно взялся за дело. Решил, что один из камней, извлеченных дворецким из стенной кладки, – наилучший свидетель, какого только можно пожелать. Возможно, он расскажет мне не только о том, что происходило в башне в ту злополучную ночь, но и сообщит некоторые подробности о существовании господина Урмаго внутри стены.
Сначала меня постигло очередное разочарование. Камень наотрез отказался давать показания. Он, если можно так выразиться, вообще не шел на контакт. Через десять минут я взмок от напряжения, но так и не увидел ни одного эпизода, имевшего место в этом грешном помещении.
