Ули держалась с истинно королевским хладнокровием, и все же было совершенно очевидно, что вопрос моего друга оказался для нее серьезным ударом. Наверняка она уже привыкла думать о нас как о самых благородных людях во Вселенной, а тут – на тебе, все закончилось дележкой добра.
– Спасибо за заботу, но повозка без надобности, – невозмутимо отказался Шурф. – Мое имущество и само как-нибудь доберется до амобилера. – Он обернулся в глубь двора и позвал: – Иди сюда, Дримарондо. Как видишь, я держу свое слово.
Пес вихрем вылетел из-за угла. Я не уверен, что его лапы действительно соприкасались с землей. До сих пор он казался мне не просто говорящей собакой, но и очень разумным существом – куда разумнее, чем некоторые двуногие. Но счастье на несколько минут превратило его в обыкновенного лохматого щенка, визжащего и скулящего от восторга, словно он не мог выговорить ни единого слова.
Друппи тоже выглядел довольным. Очевидно, пока мы в поте лица вели свое любительское расследование, эти двое уже успели распланировать свою будущую счастливую собачью жизнь в Ехо на несколько лет вперед: как они будут ходить друг к другу в гости, ежедневно уплетать подкопченные в ароматном дыму окорока и прочие милые глупости.
– Ты хочешь забрать Дримарондо? – глаза Ули стали совершенно круглыми.
– Слово «хочешь» в данном случае не совсем уместно. Но мы с ним заключили своего рода договор, – проворчал Шурф.
Он наградил визжащего Дримарондо таким строгим взглядом, что, будь на месте несчастной собаки я сам, дело вполне могло бы закончиться позорной лужей. Но пес не дрогнул – сейчас ему море было по колено.
– И это все, что ты хочешь забрать? – Теперь Ули никак не могла снова уверовать в наше бескорыстие.
– Знаешь, леди Ули, было бы довольно странно, если бы я стал выволакивать из погреба сундуки с приданым твоей бабушки, – пожал плечами Лонли-Локли. – Ну сама подумай, зачем они мне?
Ули еще долго растерянно смотрела нам вслед. Перед тем как свернуть в густые заросли низкорослых деревьев, густо покрытых мелкими желтыми цветами, я обернулся и помахал ей рукой. Она нерешительно махнула в ответ, развернулась и пошла в дом твердой походкой полководца, которому предстоит еще немало сражений.
– Как ты решился взять собаку? – весело спросил я Шурфа. – До сих пор мне казалось, что твое жилище – не совсем подходящее место для домашних животных.
– До сих пор мне тоже так казалось, – флегматично ответил он. – А вот Хельна очень хотела завести собаку, но была вынуждена смириться с некоторыми неудобствами, связанными с моим присутствием в доме. И когда я встретил Дримарондо, я решил, что это мой единственный шанс доставить ей удовольствие, не причиняя чрезмерного ущерба собственным интересам. В конце концов, с этим псом всегда можно поговорить по душам, причем не только высказать свои претензии, но и выслушать его мнение. К тому же он заблаговременно дал мне честное слово, что никогда не будет заходить в мою комнату.
– Да уж, в Мире не слишком много собак, способных принести такую клятву, – рассмеялся я. – Но когда вы успели договориться?
– Вчера, когда же еще? Надо отдать должное этому псу, большую часть нужной мне информации я получил именно от него. Да почти всю, если уж говорить откровенно. Эти разини Кутыки не так уж много знают о том, что творится в их собственном доме. – Шурф посмотрел на мою изумленную физиономию и добавил: – А чему, собственно, ты так удивляешься? Люди редко обращают внимание на собак. Поэтому Дримарондо присутствовал почти при всех событиях, которые меня интересовали. Он сидел на пороге спальни умирающего Хурумхи, прятался в подвале, где ворожил Маркуло, и, вообще, чего только ни повидал. Этот пес наблюдателен и любопытен. К тому же в последнее время он был вынужден постоянно шарить по всему дому в поисках пищи.
– Так это Дримарондо тебе всех заложил? – восхитился я. – И небось не просто так, а в обмен на иммиграцию в Соединенное Королевство. Гениально!
– Ты прав. Мы заключили своего рода джентльменский договор. Дримарондо очень умен и осторожен. Пока он полагал, что ему придется и дальше жить в этом доме, он делал вид, что ему не так уж много известно.
– А как же твой строгий взгляд? – с улыбкой спросил я.
– Видишь ли, у этого пса есть один серьезный недостаток: на него почти невозможно искренне рассердиться, – вздохнул сэр Шурф.
Главный герой нашего диалога вынырнул из густых зарослей и тоном опытного дипломата обратился ко мне:
– Макс, твой пес попросил меня узнать, не обидишься ли ты, если мы вас немного обгоним, а потом вернемся?
– Когда это я на него обижался? Только смотрите не заблудитесь в этом лесу. Меньше всего на свете мне хочется браться за еще одно расследование. – Я улыбнулся и сказал Шурфу: – Кому действительно крупно повезло, так это Друппи. Теперь у него появился личный переводчик.
К тому месту, где был спрятан наш амобилер, мы добрались задолго до заката. Там нас ожидал очередной сюрприз.
За время нашего отсутствия амобилер Шурфа превратился в огромное птичье гнездо. Несчастная машина была погребена под грудой веток, камней и сухой травы. В гнезде сидела большая птица с орлиным клювом, оперением ультрамаринового цвета и блестящими оранжевыми сердитыми глазами. Вместо того чтобы вежливо поздороваться, крылатая экспроприаторша зашипела на нас, как змея, и угрожающе захлопала крыльями.
– Мамочки! Синяя птица! – воскликнул я, невольно отступая на шаг от гнезда.
Шурф не понял причину моих бурных эмоций. Метерлинка я ему из Щели между Мирами пока не извлекал.
– Это и есть птица сыйсу, Макс, – сказал он. – Ты их никогда прежде не видел? Впрочем, неудивительно, они предпочитают жить в безлюдных местах.
– Это заметно, – кивнул я. – Городская птица никогда не позволила бы себе роскошь свить гнездо в чужом амобилере. Что делать-то будем?
– Ничего, – Шурф пожал плечами. – Если бы у нас был только один амобилер, нам пришлось бы ее прогнать. Но поскольку мы предусмотрительно запаслись еще одним…
– Ты решил подарить этой птице свой амобилер? – удивился я. – Просто так, на добрую память?
– А почему нет? – безмятежно спросил мой друг. – Если ты помнишь, у меня с самого начала было предчувствие, что нам понадобится запасное транспортное средство. И я искренне рад, что причина оказалась настолько безобидной. Могло быть хуже.
Я послушно вытряхнул из пригоршни свой амобилер. Бедняга Дримарондо от неожиданности припал к земле и закрыл морду передними лапами. Друппи смотрел на него снисходительно, как столичный житель на провинциала.
– Не бойся, дружок, – сказал я собаке. – Если уж ты решил перебраться в Ехо, тебе придется привыкнуть к чудесам.
– Ничего страшного, – вежливо откликнулся пес. – Я быстро ко всему привыкаю.
Мы уезжали под торжествующие крики «синей птицы». Кажется, она всерьез решила, что ей удалось нас напугать.
