– Ты был прав, когда говорил, что впадаешь в детство, – ехидно сказал я. – Счастье, что твой спутник я, а не сэр Лонли-Локли, а то стоять бы тебе в углу до завтрашнего утра. Ладно уж, считай, что все кошельки этого мира – твои. По крайней мере те, которые ты сумеешь незаметно извлечь из чужих карманов.
– Обижаешь, – хмыкнул Мелифаро. – Меня сам сэр Кофа учил. Ремесло карманника – азы нашей работы. Это только ты у нас такой гений, что Миры создавать научился прежде, чем стрелять из бабума, а рыться в Щели между Мирами тебе проще, чем в чужих карманах.
– Да, я у нас гений, – скромно подтвердил я. – Ладно, валяй. Кидай к моим ногам чужие кошельки, я не рассержусь.
Но согрешить нам так и не привелось. Судьба решила во что бы то ни стало оберегать нашу нравственность, и без того сомнительную, от разлагающего влияния насущной необходимости. Мое внимание привлекла яркая надпись над кассой ближайшего аттракциона (тот факт, что и язык, и алфавит оказались знакомыми, меня обрадовал, но совершенно не удивил): «Купите себе пять минут удовольствия. Для женщин – 8 фриков, для детей – 3 фрика, мужчины сегодня и всегда – БЕСПЛАТНО».
– Смотри-ка, – восхищенно сказал я Мелифаро. – Кажется, мы с тобой попали в славное местечко. Нас здесь любят.
– Ну хоть где-то нас любят, – рассеянно отозвался он – очевидно, уже сосредоточился на выборе жертвы. Потом прочитал объявление, и рот его приоткрылся, как у деревенского дурачка на экскурсии по химической лаборатории. – Во дела! – восхищенно сказал Мелифаро. – Что же это за мир такой замечательный?
– Иди, покатайся на карусельке, радость моя, – посоветовал я. – Разбираться потом будешь.
– Или не буду вовсе, – согласился он. – А ты? Составишь мне компанию?
– Не сейчас. Очень хочу полюбоваться на это зрелище со стороны. Когда еще доведется увидеть грозного сэра Мелифаро верхом на зеленой лошадке!
– Никаких лошадок, – горделиво возразил он. – Сколько себя помню, всегда катался на драконах. А здесь они тоже есть.
Дождавшись, пока карусель остановится, Мелифаро беспрепятственно поднялся на помост (объявление над кассой не было шуткой, чего я в глубине души слегка опасался), оседлал дракона, розовые бока которого были украшены аляповатыми разноцветными ромашками, и с блаженным лицом кружился под незатейливую, но очаровательную мелодию – так мог бы играть деревенский музыкант, которому в детстве довелось послушать Вивальди.
Я не столько любовался этим незабываемым зрелищем, сколько осматривался. Мне было чертовски интересно, куда нас на сей раз занесло? Некоторые догадки уже зародились в моей голове. Иногда упомянутый предмет не столь бесполезен, как может показаться, и дальнейшие наблюдения подтвердили мою правоту.
Хозяева аттракционов, обещавшие мужчинам бесплатное катание, не рисковали разориться: мужчин здесь было мало. Гораздо меньше, чем женщин и детей. Что касается детей, мальчики среди них тоже встречались не так часто, как девочки. Впрочем, с детьми бывает непросто разобраться, особенно если почти все они коротко острижены и одеты в разноцветные шорты и футболки. Зато мужчину от женщины можно было отличить с первого взгляда, на любом расстоянии. Наш брат мужик в этом жизнерадостном Мире отличался пристрастием к пышным прическам, нарядным рубахам, пижонским узким брюкам, немилосердно подчеркивающим их, с позволения сказать, первичные половые признаки, и, что потрясло меня больше всего, – декоративной косметике.
Справедливости ради следует отметить, что тем представителям мужского пола, которых я успел разглядеть, это было вполне к лицу. Ребята вовсе не напоминали расфуфыренных трансвеститов, скорее уж – хорошо загримированных актеров, подобранных на главные роли в каком-нибудь телесериале о большой и страстной любви. Мне, конечно, довольно трудно судить о мужской красоте, но я был готов спорить на что угодно: именно такие физиономии и сводят с ума истосковавшихся по пылким отношениям домохозяек. На их фоне мы с Мелифаро в своих походных костюмах и растоптанных ботинках явно были не на высоте.
Зато местные женщины выглядели более чем скромно: с короткими мальчишескими стрижками, в просторных брюках и не менее просторных рубахах, отчего их фигуры казались бесформенными, в туфлях на низком каблуке, на лицах – ни капли макияжа. И все же было в них нечто необъяснимо привлекательное, почти завораживающее. Уже позже, задним числом, я понял: в них ощущалась неописуемая сила и уверенность в себе.
«Наверняка тут у них матриархат, – решил я. – Что ж, будем надеяться, что нас не примут за… мальчиков легкого поведения».
Когда Мелифаро покинул декоративное седло на спине розового дракона, я уже приблизительно сформировал стратегию нашего поведения: тихонько наслаждаться жизнью и не выпендриваться. Авось сойдет.
– Пошли еще где-нибудь покатаемся, – потребовал он. Я кивнул, поскольку понял, что здорово соскучился по простым радостям бытия, испытать которые может только беззаботный посетитель луна-парка или ярмарки – как бы ни называлось это воистину волшебное место.
Неприятностей нам вроде как не светило, скорее уж наоборот. Женщины, проверяющие билеты у аттракционов, смотрели на нас с дружелюбной симпатией; женщины, с которыми мы оказывались соседями во время катания, проявляли к нам не слишком ярко выраженный, но все же ощутимый интерес; женщины, с которыми мы сталкивались в толпе, окидывали нас оценивающими взглядами, но никаких грубых замечаний, хвала Магистрам, не отпускали.
Что касается мужчин, они вовсе не обращали на нас внимания. Ребята с полной самоотдачей стреляли глазками, призывно улыбались прекрасным дамам, что-то шептали, уткнувшись губами в нежную мочку уха собеседницы, а порой демонстрировали совершенно непристойные жесты – впрочем, не без известного изящества. Дамам все это, надо думать, нравилось, но бросаться в объятия искусителей они, кажется, не слишком торопились.
Впрочем, все эти наблюдения я сделал, пользуясь исключительно боковым зрением – не до того было. Мы с Мелифаро кружились, кружились и кружились, всеми возможными и невозможными способами, словно бы подрядились испытать все аттракционы в этом царстве развлечений, а потом написать объективный отчет.
Наконец мы ощутили приближение первого приступа морской болезни и сочли за благо взять тайм-аут. Не сговариваясь, начали оглядываться в поисках какого-нибудь уличного кафе, такого, чтобы попасть туда можно было, не пересекая роковую черту дверного проема. Очень уж нам не хотелось покидать это замечательное местечко. В глубине души я опасался, что на весь бесконечный Лабиринт Мёнина другое такое не отыщется: мало того что нас здесь никто не хочет убить, так еще и на каруселях бесплатно катают.
Уличных кафе здесь оказалось полным-полно. Они располагались на некотором расстоянии от аттракционов, как бы очерчивая периметр этой страны незамысловатых чудес. В каждом нас встречало традиционное объявление: «Для мужчин – бесплатно», везде звучала простая, но мелодичная музыка. Какое-то время мы бродили между разноцветными столиками, выбирая музыкальный фон, который удовлетворил бы наши, не столь уж схожие, вкусы.
