По счастию, сообразительный Джинн вовремя положил конец диспуту. Привел к костру наших будущих генералов, положил горячую невесомую ладонь мне на плечо, укоризненно покачал головой.
– К тебе пришли, Владыка.
Я все больше утверждался в мысли, что дирижировать предстоящим ответственным мероприятием следовало бы не нам с Мухаммедом, а ему. Большая глупость полагаться на людей, если есть возможность взять в дело Джинна.
Я во все глаза уставился на единственную даму в нашей компании. Она оказалась удивительно симпатичной. Серебряные пряди кудрявых волос и глубокие складки у рта наводили на мысль, что ей вполне может быть за пятьдесят, но темные глаза на загорелом лице были совсем юными, а улыбка – ослепительной. Немудрено, что Мухаммеда так возмутил ее внешний вид: короткое черное пальто-пелерина и еще более короткая юбка темного делового костюма открыли моему взору вид на самые безупречные ноги во вселенной. Прежде я и вообразить не мог, что обыкновенные нижние конечности могут оказаться настоящим венцом творения.
– Как вас зовут?
Я с изумлением понял, что краснею от смущения. Тоже мне предводитель темных сил.
– Доротея, – она улыбнулась еще шире. – А я могу спросить у вас, кто вы? Этот хмурый бородатый парень что-то пытался мне втолковать, но боюсь, что я поняла его превратно. Он твердил, будто вы – нечто вроде бога, а сам он – пророк… Но этого не может быть, верно?
– Да уж, мало-мальски пристойный бог из меня при всем желании вряд ли получится, – невольно рассмеялся я. – Зато наш Мухаммед действительно вполне пророк, и это исторический факт. А вот что касается меня, тут без поллитры не разберешься… Если уж вы – Дороти, будем считать, что я – Оз, «великий и ужасный».
Она неуверенно улыбнулась. Еще один незнакомец, невысокий коренастый бородач, не то смуглый, не то просто очень загорелый, одетый в потертые синие джинсы и уютный вязаный свитер, одобрительно рассмеялся. Судя по всему, он тоже читал «Волшебника страны Оз». Остальные присутствующие, включая Джинна, вежливо молчали, почтительно взирая на сей приступ священного безумия.
– По крайней мере, хорошо, что вас зовут не Алисой, – наконец вздохнул я. – Надеюсь, теперь мы надежно застрахованы от погони за белым кроликом и бесконечного чаепития в обществе Болванщика. И то хлеб.
Я наконец заставил себя оторвать взгляд от изумительных коленок Доротеи и сосредоточить внимание на ее спутниках. Кроме загорелого бородача, имелся еще один замечательный во всех отношениях субъект. Его порядком потрепанные, но все еще пышные одеяния заставили меня перебрать в памяти эпизоды всех исторических фильмов, которые мне довелось увидеть на своем веку. В конце концов я нерешительно остановился на средневековой Европе. Но даже эта расплывчатая гипотеза нуждалась в дополнительной корректировке. Я в очередной раз убедился, что кинематограф, мягко говоря, не всегда является источником достоверной информации.
Худое скуластое лицо этого типа поражало воображение. Правильные, но грубоватые черты неподражаемо оттенялись лихорадочным блеском черных глаз. В нашей компании он был единственным существом, чья колоритная физиономия идеально соответствовала грядущим событиям.
– Мое имя Влад, – неприятным ломким тенором сообщил он. – Князь Влад Цепеш, что значит – «пронзатель». Впрочем, у меня есть и другие, не менее завидные прозвища.
Князь Влад важно умолк. Очевидно, ожидал заинтересованных расспросов.
«С ума сойти, какая важная персона!» – ехидно подумал я. Но вслух комментировать не стал: даже если ты самый великий начальник всех времен и народов, некоторая сдержанность при первом знакомстве не повредит. Я собирался подробно расспросить этого вельможного дядю о его «завидных прозвищах», но меня опередил улыбчивый бородач.
– Если вы действительно князь Влад Цепеш, или Тапиша, значит, одно из ваших прозвищ – Дракула, – объявил он.
К моему величайшему изумлению, князь Влад с достоинством кивнул.
– Что означает – «дракон», – горделиво пояснил он.
Я уже не знал, плакать или смеяться. Час от часу не легче, только графа Дракулы мне тут не хватало для полного счастья!
– Известный исторический персонаж, как и господин Мухаммед. И литературный, разумеется, – тоном университетского профессора, вынужденного ежедневно объяснять общеизвестные факты желторотым первокурсникам, сообщил бородач, обращаясь ко мне. – А вот никого вроде вас я пока не припоминаю. Так кто же вы все-таки?
Ответа на его вопрос у меня не было.
– Мне до сих пор кажется, что меня зовут Макс. Мой друг Мухаммед упорно именует меня «Али», и я не вижу серьезных причин отказывать ему в этом удовольствии. Мой друг Джинн вообще обходится без имен и называет меня «Владыкой», хотя владыка из меня тот еще. В общем, мое имя не имеет значения. Можете называть меня, как взбредет в голову. Думаю, со временем я начну откликаться на любой набор членораздельных звуков. А что касается всего остального… Только не падайте: по всему выходит, что я – художественный руководитель и главный дирижер грядущего конца света. А вы – мои «первые скрипки». Нам, знаете ли, предстоит возглавить армию восставших из могил мертвецов и вступить в Последнюю битву с бессмертными богами. Я вас не очень шокирую?
Я их не шокировал. Но и не рассмешил. Мои новоиспеченные «генералы» спокойно покивали и принялись с любопытством разглядывать Джинна. Создавалось впечатление, что они куда лучше, чем я сам, подготовлены к такому повороту событий: я бы, пожалуй, сперва получасовую истерику закатил, а уж потом набросился бы на собеседника с расспросами. А эти лишь плечами пожали: дескать, чего только не бывает.
Джинн тем временем протянул мне кружку кофе, щедро разбавленного ромом, – как раз вовремя. Потом он извлек из небытия какие-то напитки для остальных. Не сомневаюсь, что каждый получил именно то, чего ему хотелось.
– Не сочтите за хамство, но меня все время подмывает спросить: а не была ли ваша мать «блудницей, принимаемой за девственницу», или «монахиней, нарушившей обет»? – подмигнул мне бородач. – И входит ли в ваши ближайшие планы победа над египетским, ливийским и эфиопским царями? Или хотя бы усердные занятия «ложным чудотворством» для начала?
– Ложным чудотворством – это можно, – миролюбиво согласился я. – А вот что касается моей матушки – боюсь, ваша версия никуда не годится. Насколько мне известно, в ее жизни было не слишком много романтики.
– В таком случае одно из двух – или вы не Антихрист, или же пророки древности были профессионально несостоятельны, – резюмировал бородач. – Подозреваю, что второе предположение ближе к истине… Извините, я еще не представился. Меня зовут Анатоль. Еще вчера я был совершенно уверен, что являюсь очень неплохим программистом. И не самым паршивым из руководителей полусотни таких же оболтусов… Впрочем, в настоящий момент я уже вообще ни в чем не уверен, и мне это скорее нравится, чем нет.
– Да, не худшее состояние души, – согласился я.
