Чашку чая я все же потребовал, но уже после того, как взгромоздился на спину Синдбада. Пить утренний чай в седле, в полном боевом вооружении, укрывшись от горячих солнечных лучей в тени волшебного щита, – в этом был некий своеобразный шарм. У моего Синдбада оказалась удивительно ровная поступь. Я не расплескал ни капли драгоценного Эрл-Грея. Совокупность всех этих приятных фактов вынудила меня продемонстрировать небу благодушную улыбку.
– Тебе начинает нравиться твоя новая жизнь, Владыка? – спросил Джинн, принимая из моих рук и отправляя в небытие пустую кружку.
– Наверное, – согласился я. – Ну не то чтобы она мне действительно так уж нравилась. Просто я понемногу смиряюсь с тем фактом, что теперь моя жизнь будет именно такой, какая есть.
– Мудрый подход, – похвалил меня Джинн. – Обернись-ка назад, Владыка. Твоему взору предстанет воистину впечатляющее зрелище.
Я послушно обернулся и обомлел: оказывается, до сих пор я совершенно не представлял масштабов затеянного мероприятия. Неспокойный океан разномастных человеческих тел затопил пустыню до самого горизонта. Мухаммед и наши новые коллеги возглавляли процессию: они ехали в ряд следом за мной, держась немного поодаль. Черная пелерина Доротеи трепетала на ветру, князь Влад величественно возвышался на спине своего дромадера и со сдержанным интересом косился на оживленно жестикулирующего Анатоля. Думаю, тот как раз приступил к подробному изложению романа Брема Стокера, как и обещал. Мухаммед пялился на небо с блаженной улыбкой божьего избранника – надеялся обнаружить среди облаков какое-нибудь мудрое изречение из Корана, я полагаю.
– Вот это и есть знаменитая четверка «всадников Апокалипсиса»! – фыркнул я. – Все-таки некоторые пророчества сбываются самым причудливым образом.
– Да, весьма причудливым, – подтвердил Джинн.
Путешествие было долгим. Мне уже стало казаться, что мы с Афиной обречены вечно лететь на запад. Впрочем, мне бы даже понравился такой приговор, вечность в компании этой сероглазой – неплохая штука, даже если нам придется провести эту самую вечность в тесной кабине ее летающей машины. Не так уж я привередлив.
Всю дорогу Афина была молчалива, как никогда. В этом были свои преимущества: ее голос ни разу не зазвучал гневно или насмешливо, и мне не пришлось в очередной раз напоминать себе, что сейчас плохое время для ссор. Иногда она оборачивалась ко мне, словно желая проверить, на месте ли я. Кажется, она была очень довольна, что я стал ее спутником в этом нескончаемом путешествии. Вот уж не думал, что Афину можно напугать таким пустяком, как визит в мир мертвых.
Наконец я заметил в разрывах облаков землю. Мы все-таки пересекли океан и теперь медленно снижались.
– Похоже, нас с тобой занесло в те самые места, которые мои люди в свое время называли Винландом! – удивился я.
– Не знаю, какие земли твои люди называли Винландом, но думаю, что на сей раз ты попал пальцем в небо, о грозный, но малообразованный повелитель валькирий, – рассмеялась Афина. – Этот маленький участок Северной Америки сейчас называется Мэн. Не помню, как его называли коренные жители, но не Винландом, это точно. Когда-то давно здесь были знаменитые Стигийские болота, – помолчав, добавила она. – Теперь в этих местах стало немного посуше, и все же они не слишком подходят для хорошей посадки. Я об этом не подумала. Впрочем, если бы даже и подумала, что толку… Значит, придется совершить чудо.
И она совершила это чудо. Аккуратно посадила свой «Бристоль» на небольшой лужайке, со всех сторон окруженной лесом. Я ничего не понимаю в управлении летательными аппаратами и нередко наотрез отказываюсь восхищаться мастерством Афины, которым она любит прихвастнуть после всякого полета, но на сей раз даже мне было ясно, что Афина сделала нечто совершенно невозможное.
– Как здесь все изменилось! – изумленно сказала она. – Я, конечно, давненько не бывала в этих местах и все же вижу, что тут произошло слишком много перемен.
– А ты уверена, что это именно то место, которое нам требуется?
– Я понимаю, к чему ты клонишь. Но не забывай, я все еще принадлежу к числу великих богов. Перед тобой не глупая девчонка, заплутавшая в темном лесу. Я могу отыскать вход в царство Аида, руководствуясь чутьем, а не знанием каких-то примет. Мое сердце говорит мне, что вход рядом, значит, так оно и есть.
– Не серчай, Паллада, – примирительно сказал я. – Просто сам я ничего особенного не чувствую в этом месте.
– Правда? – удивилась Афина. – Ну ничего, небось почувствуешь еще.
Она обошла свой ненаглядный «Бристоль», убедилась, что с ним все в порядке, хлопнула ладонью по изображению черного кота с желтым бантом на шее. Изображение тут же ожило, соскользнуло на землю, с удовольствием потянулось и визгливо мяукнуло. Афина погладила кота, и под ее рукой он начал расти. Кот рос, пока не превратился в настоящее чудовище, голова которого почти достигала верхушек деревьев. Как и все Хранители, которых мне доводилось встречать до сих пор в домах Олимпийцев, кот оставался плоским как тень.
– Теперь мой «Бристоль» не останется без присмотра, – объявила Афина. – Из этого зверя получился хороший Хранитель. Один из лучших. Мы можем идти.
Она уводила меня все глубже в лесную чащу. Кажется, здесь царили вечные сумерки – не настоящая темнота, а лишь обещание тьмы. Если бы я был не Одином, а кем-то другим, я бы не раз содрогнулся от ужаса. В этих местах царила совершенно непередаваемая атмосфера страха, уныния и отчаяния. Я-то, понятное дело, мог не обращать внимания на зловещее настроение окружившего меня леса, но что, интересно, должны были чувствовать люди, жившие в этих местах на протяжении столетий?
– Что, и тебе не слишком весело? – заметила Афина. – Ничего не поделаешь, Игг, мы уже совсем близко.
– Да нет, мне-то как раз вполне весело. Но я размышляю о людях, которые селились в этих местах. Славно им жилось, нечего сказать.
– Да, в свое время меня тоже занимала судьба смертных, которые, сами того не ведая, поселились по соседству с входом в Аид, – оживилась она. – И даже не поленилась разузнать подробности. Можешь не слишком о них печалиться, Один. На протяжении многих столетий здесь жили суровые, полудикие мудрецы, которые умели черпать силу от такого соседства. А когда им на смену пришли неприкаянные бродяги, отважившиеся пересечь Океан в поисках лучшей доли, ни они, ни их потомки вообще ничего не заметили, тупицы! Можешь себе представить?.. Впрочем, лучшие из них все-таки что-то смутно чувствовали. Среди жителей этих мест было на удивление много мастеров сочинять страшные истории, которые так любят их соплеменники. Эти бедняги смертные, из числа умельцев толочь воду в ступе, все недоумевали: и почему это маленький штат Мэн подарил миру столько писателей?
– Так что, эта мрачная земля породила много скальдов? – обрадовался я. – Славно! Вместо того чтобы дрожать от страха или предаваться унынию, они просто слагали истории, способные напугать жителей других мест. Какие молодцы! Нет, все-таки они были не безнадежны, эти недолговечные обитатели Митгарда. Не зря я тратил столько времени, чтобы их растормошить!
