– До сих пор тебя это не смущало, Владыка, – заметил Джинн.
– До сих пор я был полным идиотом. Надо исправляться, пока не поздно. У меня есть некоторые основания полагать, что драка начнется гораздо раньше, чем планировалось. Не удивлюсь, если уже завтра… Впрочем, нет, все-таки они не настолько шустрые.
– Завтра?! Ты имеешь в виду Последнюю битву?
Анатоль не поленился вскочить с места и продемонстрировать мне сказочные возможности мускулатуры своего лица. Такого откровенного ужаса я не видел даже на собственной физиономии в приемной у стоматолога. Кажется, он здорово испугался, и я мог его понять. Вообще-то мы всю жизнь находимся в положении приговоренных к смерти, но одно дело – знать, что это произойдет когда-нибудь, и совсем другое – внезапно обнаружить, что это самое «когда-нибудь» наступит прямо завтра.
– Да нет, не битва и даже не генеральная репетиция, а так – небольшая потасовка. Просто в ближайшие дни нам придется отбиваться от разгневанных богов на аэропланах. Веселье будет то еще.
– Тебе ведомо будущее, Али? – уважительно осведомился Мухаммед.
– Ага, – усмехнулся я. И доверительным шепотом сообщил ему: – Мне Аллах сказал.
Вообще-то все было гораздо проще. Я весь день не сводил глаз с экрана телевизора. Наблюдал за Одином, который развил невероятно бурную деятельность. Он созывал Олимпийцев на большой совет – надо быть полным идиотом, чтобы не догадаться, о чем именно он собирается с ними побеседовать. Я еще удивлялся, что эти ребята до сих пор не собрались хорошенько прополоть наши ряды.
Больше вопросов у Мухаммеда не было. Зато они тут же появились у всех остальных: «От каких таких богов?» – «А сколько их?» – «Почему на аэропланах?» – «Что такое аэропланы?» – и все в таком духе. Князь Влад заметно оживился и деликатно поинтересовался, можно ли посадить этих самых «богов» на кол или же с ними следует бороться другими методами.
Я не подкачал. У меня с самого начала был заготовлен исчерпывающий ответ на все вопросы.
– Поживем – увидим! – торжественно заявил я. – А теперь вопрос на засыпку: кто из вас разбирается в авиации?
Ребята озадаченно захлопали глазами.
– Отлично, я тоже не разбираюсь. Еще один вопрос: кто из вас знает, что такое воздушный бой? Можете не отвечать, и так догадываюсь, что никто. И последний вопрос, господа: кто из вас когда-нибудь командовал по-настоящему большим войском?
– Я, – гордо сказал Мухаммед.
– Ну да, конечно, – вздохнул я. – И сколько сотен человек было в твоей армии? Впрочем, это неважно. Сейчас нам предстоит иметь дело с миллиардами.
– Если за нами действительно следует все человечество, «миллиарды» – это не преувеличение, – кивнул Анатоль.
– Если верить моему работодателю, за нами действительно следует все человечество. Ну почти все, – вздохнул я. – А нас с вами чертовски мало, и мы совершенно некомпетентны. До сих пор мне казалось, что это не проблема. Но теперь у меня есть все основания полагать, что на днях нам придется принять настоящий воздушный бой. Ничего страшного, конечно – ну уложат Олимпийцы несколько сотен наших спутников. Или несколько тысяч. Если оперировать только цифрами, невелика потеря. Но мне неприятно думать, что нам будет нечего им противопоставить. Стоять, задрав головы к небу, и смотреть, как нас убивают, – это недостойно.
– А твое могущество? – оптимистически спросил Анатоль. – Если уж ты с Сетхом справился…
– Мало ли с кем я справился. Нет никаких гарантий, что у меня снова получится. Мои чудеса – штука непредсказуемая. Вдруг в день битвы у меня будет лирическое настроение – и что вы тогда станете делать? Подавать мне карандаши, чтобы я подробно описывал впечатления? Подбирать подходящие метафоры? Да уж…
– Я всегда готов помочь тебе в твоих занятиях, Али, – совершенно серьезно заявил Мухаммед. – Если тебе понадобится, чтобы я подал тебе карандаш, я это сделаю.
– Спасибо, друг. Но сейчас меня не это беспокоит. Я чертовски боюсь, что под моим чутким руководством наши соратники смогут разве что еще раз умереть. Возможно, на этот раз они умрут весело и без сожалений и оставшиеся в живых будут вынуждены спешно сложить десяток хвалебных од на их память. А толку-то!
– И что ты предлагаешь, Али? – спросил Мухаммед.
Мне понравился его деловой тон. Одно удовольствие иметь с ним дело – по крайней мере, пока он не хватается за свой коврик для намаза.
– Нам нужны опытные полководцы. Чем больше, тем лучше. Думаю, за всю историю человечества их было немало. И наверняка все они следуют за нами в качестве рядовых. Грех это – гвозди микроскопами забивать. Надо бы их разыскать, провести разъяснительную работу, и пусть командуют всеми, кто под руку подвернется. Тогда у нас будет не одна огромная и почти бесполезная армия, а несколько сотен – или даже тысяч? – армий поменьше. По-моему, очень просто, главное – нарыть побольше генералов.
Я вопросительно посмотрел на Джинна.
– Ты сможешь быстро отыскать бывших полководцев в этом столпотворении?
– Если бы я знал их по именам, было бы проще. Впрочем, с несколькими великими полководцами я был знаком лично. Но думаю, за те годы, которые я провел в своем сосуде, появился еще кто-то.
– Надеюсь, что так, – улыбнулся я. – Что ж, имена – не проблема.
Легко сказать: «не проблема»! Порывшись в памяти, я с ужасом понял, что не могу вспомнить никого, кроме Александра Македонского и Наполеона. Мне стало стыдно. Через несколько секунд у меня в голове слегка прояснилось, и я извлек из дырявых сундуков своей пассивной памяти имена Чингисхана, Бабура, Маршалла и почему-то Гитлера, хотя какой из него полководец – он-то в основном на митингах орал. Впрочем, вокруг него было полно толковых ребят. Не в неделю же Германия войну проиграла.
– Образование у меня то еще, конечно! – фыркнул я. – Ничего, сейчас напряжемся и общими усилиями составим список. Кто-нибудь здесь знает историю?
– Я почти профессиональный историк, Макс, – неожиданно сообщила Доротея. – Всего-то год в университете не доучилась. Угостите даму стаканчиком чего покрепче, и будет вам такой список великих полководцев – закачаетесь!
– За стаканчиком дело не станет. – Я выразительно посмотрел на Джинна.
– Слушаю и повинуюсь, – высокопарно ответствовал тот, с низким поклоном подавая Доротее высокий тонкий стакан с какой-то пахучей дрянью.
– Подумать только, мой любимый коктейль! – восхитилась она, попробовав содержимое. И деловито спросила: – По алфавиту писать или в хронологическом порядке?
– Да по фигу, наверное, – я покосился на Джинна. – Тебе ведь все равно?
– Абсолютно все равно, Владыка.
– Сделаем, – заключила Доротея. – Дайте только карандаш и бумагу.
Снова отхлебнула из своего стакана и принялась строчить. Это продолжалось часа два. Несколько раз Джинну приходилось выдавать ей чистый лист бумаги.
