– И для тебя? Но разве ты – один из нас?
Я так и не понял, кто задал этот вопрос. Но мог биться об заклад, что желающих услышать ответ великое множество.
– Наверное, я все-таки не один из вас, – честно признался я. – Сам толком не знаю. Но это не имеет никакого значения. Да я и сам не имею никакого значения. У меня нет времени строить фантастические гипотезы на собственный счет, а у вас нет времени их выслушивать, поэтому давайте договоримся, что я – маленькое чепуховое чудо, которое с вами почему-то случилось, солнечный зайчик в темной комнате, пятнышко света, чье суматошное мелькание вызывает улыбку и свидетельствует, что где-то есть настоящее солнце. Я есть, пока кто-то играет с зеркальцем в темном углу, и, наверное, исчезну, когда комната озарится настоящим солнечным светом.
Кладезь моей мудрости, и без того не слишком глубокий, окончательно иссяк. Я развернулся и поехал вперед. Моя армия последовала за мной, и я чувствовал, что каким-то непостижимым образом все-таки умудрился поднять им настроение. Странно, вроде бы, я не сказал ничего особенно обнадеживающего.
– Ты говорил правду? – Афина уже довольно долго ехала рядом со мной и наконец решила нарушить молчание.
– Наверное. Впрочем, я и сам не знаю. Спроси лучше у Гермеса. У твоего братца, как у всякого профессионального шулера, нюх на чужое вранье.
– Ладно, неважно, – нетерпеливо отмахнулась она. – Я вот о чем – ты действительно можешь исчезнуть, как солнечный зайчик?
– Только когда темная комната наполнится настоящим солнечным светом, – улыбнулся я. – Кто станет тосковать по дурацкому блику, увидев настоящее солнце?
– У каждого свои предпочтения, – сухо сказала она. – Зачем мне какое-то солнце? Ты меня вполне устраиваешь, от добра добра не ищут.
Я изумленно посмотрел на нее, но Афина уже свернула в сторону и сейчас с преувеличенным интересом расспрашивала о чем-то Одина. Я не стал прислушиваться, мне было не до того.
«У тебя больше нет времени мечтать о том, что когда-нибудь она сама бросится тебе на шею, – сурово сказал я себе. – Ты и так слишком долго топтался на месте, как провинциальный интеллигент под дверью пустого туалета – дескать, а вдруг там все-таки кто-то сидит и я его потревожу».
Незадолго до полудня мы снова позволили себе сделать привал – куда спешить? Место нашей встречи с судьбой не было отмечено ни на одной из карт, а значит, любое место вполне подходило для предстоящего шоу.
Я спешился и посоветовал Синдбаду попробовать пожевать астры, в изобилии растущие за невысоким забором загородного дома, напротив которого мы остановились.
– Идем прогуляемся, Паллада, – сказал я Афине.
– Прогуляемся? – растерянно переспросила она. – С удовольствием, но… вообще-то я собиралась пообедать.
– К чертям собачьим твой обед. Не пытайся затормозить, ладно? А то, не дай бог, получится.
– «Затормозить»? Я не понимаю, что ты имеешь в виду, но… Что ж, ладно, не буду. А куда ты собираешься прогуляться?
– Куда-нибудь на край света. Ты не против?
– У этого мира нет никаких «краев», к сожалению, – вздохнула она. – Он шарообразный. Ты об этом знаешь?
– Знаю, мне уже кто-то говорил. Зато безлюдных мест тут видимо-невидимо, особенно в последнее время. Главное, чтобы на нас никто не пялился, правда?
– Ну, если ты так говоришь, значит, правда. И все-таки куда мы пойдем?
– Куда – не знаю, но мы уже там, – рассмеялся я. – Как всегда, достаточно было захотеть! Здесь темно, а ведь только что был полдень. Посмотри под ноги – нет больше никакого загородного шоссе, только узкая каменистая тропинка во мху. Кажется, я никогда раньше здесь не был.
– Шишка, – констатировала Афина, подняв с земли какую-то штуковину. Отбросила ее в сторону, подняла еще что-то и самым серьезным тоном сообщила: – Еще одна шишка. Мы в лесу, да?
– Наверное. В лесу или в очень большом парке. Думаю, скорее второе. Здесь чувствуется рука человека. Тропинки слишком ровные… Ага, я угадал! Видишь, там, среди деревьев, фонари, просто сейчас они не горят. Но все равно здесь здорово. Чувствуешь, как пахнет воздух?
– Да. Хвоей, сыростью и еще чем-то горьким.
– Дымом. Можно подумать, что местный смотритель дезертировал из моей армии, вернулся на работу и принялся жечь прошлогодние листья. Если так, я на него не в обиде.
– Макс, а зачем?.. – начала было Афина и умолкла на полуслове.
– Зачем мы сюда пришли? Ты и сама отлично это знаешь. Ты давно меня раскусила, разве не так? Ты ведь знала, что делаешь, когда присылала ко мне Гекату, принявшую твой облик, – счастье, что мой Джинн ее вычислил! Ладно, дело прошлое… Одним словом, я очень хочу, чтобы ты проиграла этот ваш с Одином дурацкий спор, – вот, собственно, и все. Если эта идея вызывает у тебя отвращение, скажи сразу. Мы можем тут же вернуться обратно и пообедать или сходить по нужде – на выбор. Впрочем, можно напоследок оттянуться по полной программе, позволить себе и то и другое… Правда, здорово?
– Почему ты говоришь так сердито? – тихо спросила она.
– Потому что я нервничаю. Боюсь, что ты пошлешь меня подальше, прямо сейчас, – и все!
– Прямо сейчас не пошлю. Может быть, позже. Сначала я хочу спросить…
– Уже легче! – улыбнулся я. – Спрашивай.
– Почему ты затеял эту прогулку? Все и так было неплохо, разве нет?
– Плохо, – я помотал головой. – Ты и сама знаешь, что плохо. Может быть, ты никогда не признаешься себе, что тебе и самой позарез требовалось услышать от меня что-то в таком роде – неважно! Я видел твои глаза сегодня, и мне больше не требуется никаких доказательств. Не знаю, как ты, а я не хочу угробить последние мгновения своей жизни на мучительные сожаления – просто не могу позволить себе такую роскошь. Я и так слишком долго тактично отмалчивался – из уважения к твоей божественной неприкосновенности, скажем так. Все время думал, что когда-нибудь ты сама дашь мне понять, что я напрасно скромничаю. Но сегодня утром я довольно убедительно говорил, что у нас больше нет времени, и вдруг понял, что у меня его тоже нет. Какое уж там «когда-нибудь».
– Больше нет времени, это правда, – эхом откликнулась она. – Да, ты умеешь убеждать. Но ничего не выйдет, Макс. Я не могу принадлежать мужчине. Ни одному из Бессмертных, ни уж тем более человеку. Такова моя сущность, ничего не попишешь.
– Отлично. Значит, тебе со мною чертовски повезло. Мне не нужно «принадлежать». Я и сам-то себе не принадлежу! Кроме того, я не человек и не один из ваших – так, наваждение.
– Солнечный зайчик, да? – вдруг рассмеялась она.
– Да, – серьезно согласился я. – Ты всегда знала, что я могу стать единственным исключением из правила. Именно поэтому ты так радовалась моим визитам и никак не могла заставить себя враждовать со мной по-настоящему.
