– Отрава? – понимающе спросил я.
– В каком-то смысле, – кивнул он. – Но для людей, которые будут жрать эту пряность, она не представляет никакой опасности. Это было бы слишком просто. Люди и без того недоверчиво относятся ко всяким новинкам. Как только первый смельчак схватится за пузо, считай – торговля закончена. Ладно еще, если продавца в живых оставят. Поэтому плохо никому не станет. Наоборот, им станет хорошо. Так хорошо, что наутро их повара снова побегут на рынок за моим товаром. И когда через несколько дней у кого-нибудь в доме сдохнет дерьмоед, на это не обратят никакого внимания. И когда мор нападет на дерьмоедов соседа, тоже никто не удивится – чего только не бывает! А вот когда в каждом замке двор будет завален дохлыми дерьмоедами, начнется такая паника – я тебе описать не могу.
– У меня такое впечатление, что ты работаешь не на ндана-акусу Анабана, а на гильдию Мэсэнов, – фыркнул я. – Вот кто на этом деле заработает!
– Не очень-то они заработают, – усмехнулся Хэхэльф. – Мэсэны – ребята богатые и падкие на все новое, да и по ярмаркам шляются чаще, чем кто бы то ни было. К тому времени каждый из них хоть раз, да попробует мою пряность. А этого вполне достаточно. Так что любой дерьмоед, прошедший через его руки, долго не проживет.
– Понял, – фыркнул я. – И что будет?
– Ой, что будет! – он покачал головой. – Гражданская война – это как минимум. Ребята будут отбивать друг у друга последних дерьмоедов, чудом оставшихся в живых. Некоторые знатные господа попытаются заставить своих слуг жрать дерьмо, те станут убегать в леса, а там – ловить одиноких путников, чтобы сделать из них своих дерьмоедов. Одним словом, полный бардак. Рано или поздно население Земли Нао станет гадить где попало. И вот тогда начнется самое интересное. Каста Сох ни за что не допустит, чтобы приказ Ургов содержать землю в чистоте был нарушен. Повсюду будут слоняться свирепые Хинфа и убивать всех, кто под руку подвернется… В общем, через пару лет от нынешней Земли Нао мало что останется, сам понимаешь.
– Ничего себе, – изумленно сказал я. – Поверить невозможно. Чтобы из-за такой ерунды, как дерьмоеды, всему пришел конец… Вот это, я понимаю, Армагеддон!
– Обитатели Земли Нао существуют лишь потому, что не слишком докучают Ургам, – пожал плечами Хэхэльф. – А не гадить на землю – основное требование Ургов. На все остальное они готовы закрывать глаза. Им нет никакого дела до того, что творится на поверхности земли, лишь бы дерьмо там не валялось.
– А почему, собственно? – с запоздалым любопытством спросил я.
– А кто их знает. Все Мараха со своими причудами. Может быть, у них от чужого дерьма голова болит. А может быть, просто так, из вредности. Можно позволить себе покапризничать, если ты такой могущественный.
– Да уж, – растерянно согласился я. – Ну и дела. Бедная Альвианта!
– Это кто такая? – нахмурился Хэхэльф.
– Альвианта Дюэльвайнмакт, – вздохнул я. – Моя хорошая подружка. Мне кажется, что она заслуживает лучшей доли, чем геройская гибель в битве за последнего дерьмоеда.
– Если действительно не заслуживает, значит, с ней этого не случится, – пожал плечами Хэхэльф.
– Не переживай, дружище, я не буду тебе мешать, – улыбнулся я. – Кто я такой, чтобы вмешиваться в дела Мира, откуда собираюсь сделать ноги чем скорее, тем лучше? Если эти идиоты действительно не могут обойтись без тех, кто жрет их дерьмо, – тем хуже для них! Но слушай, чего я так и не понял: зачем ты ехал в Землю Нао инкогнито, на чужом корабле? Какая уж тут торговля?
– Несколько мешочков с пряностями всегда можно спрятать за пазухой. Для начала этого вполне достаточно: кому надо, тот попробует, а там начнутся заказы. Понимаешь, Ронхул, все-таки я – человек довольно известный, к сожалению. В юности никогда не задумываешься, что надо поменьше бузить – просто для того, чтобы твоя рожа не слишком четко отпечатывалась в памяти случайных знакомцев. И о том, что я вырос среди бунаба, тоже всем известно. Поэтому я подумал: будет лучше, если бунабская пряность впервые попадет в Землю Нао на корабле моего кузена Бэгли. Люди ведь просто устроены, они любят мыслить логически: если всем будет известно, что я приехал вместе с Бэгли, они тут же решат, что и товар его, а я просто помогаю ему в торговле. У меня уже была готова сказка для старых знакомцев в порту: дескать, я разорился и пошел в помощники к своему кузену… Но все повернулось иначе.
– И как ты теперь будешь выкручиваться? – заинтересованно спросил я.
– А теперь и выкручиваться не надо, – он легкомысленно махнул рукой. – Пусть идет, как идет. В случае чего, если какой-нибудь альганский колдун все-таки докопается, что я продаю им отраву, все можно будет свалить на тебя: дескать, демон разгневался на Таонкрахта и хорошую вещь испортил.
– Правильно, – согласился я.
– Ну что, теперь тебе все ясно? – спросил Хэхэльф.
– Ага.
– И что скажешь?
– Ничего. – Я пожал плечами. – Не могу сказать, что я в большом восторге от этой затеи, но… Знаешь, я отлично представляю себя на твоем месте. В другое время, в другом Мире, в конце концов.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился он.
– Просто я лишний раз убедился, что мы очень похожи, – улыбнулся я. – Какая разница, чем заниматься, лишь бы получать удовольствие от игры, верно? И иметь шанс пересесть за другой стол, когда почувствуешь, что заигрался.
– Да, – серьезно согласился он. – Шанс отойти в сторону – это самое главное. На других условиях я стараюсь не играть.
– Думаю, мы с тобой отлично проведем время в Земле Нао. – Я решил, что все сказано, и мечтательно уставился на небо.
– И с пользой, – усмехнулся Хэхэльф. – Ладно, пошли обедать… Смотри-ка, и эта маленькая злодейка наконец-то угомонилась!
Теперь оба щенка чару сладко спали, разомлев в лучах трех теплых солнышек. Воинственная девочка даже во сне крепко впилась крошечными острыми зубками в сапог Хэхэльфа, так что мне пришлось отдирать ее силой.
– Как ты назовешь этих безобразников? – спросил я.
– А разве их надо как-то называть? – удивился Хэхэльф. – Бунаба никогда не дают имена своим чару.
– Лучше, чтобы у зверя было какое-то имя, – рассудительно сказал я. – Это поможет вам подружиться. Когда даешь кому-то имя, между вами возникает связь.
– Я-то полагал, это касается только кораблей. Тогда имя должно быть не первое попавшееся, – серьезно кивнул Хэхэльф. – Буду думать!
Он отнес чару в шатер, заменявший на «Чинки» капитанскую каюту, и уложил их на свое одеяло. Я понял, что парень решил последовать моему совету и начал баловать своих зубастых питомцев. Человека, который укладывает своих собачек в собственную постель, нельзя назвать строгим хозяином.
* * *
Этой ночью я закутался в тонкое одеяло Ургов и уселся на палубе. У меня было назначено свидание, и я не собирался его откладывать.
