– Ваша правда. Орать не буду, просто тихо поплачу в углу… А вы думаете, неизвестные герои решатся повторить свой подвиг? Но это же безумие!
– А мочиться на крышу Иафаха – не безумие? – резонно возразил Джуффин.
– Да уж.
– Ну вот. Именно поэтому у нас есть шанс, что сегодня в небе над Ехо опять будет неспокойно.
– Будем надеяться. А все-таки, как быть с этим домом на улице Пузырей, дырку над ним в небе? Сэр Кофа говорил, что там вовсю колдуют – причем в самом доме при этом пусто. И значит, колдуют настоящие гении.
– Знаю. Я об этом грешном домике уже все знаю! Поэтому за ним установлено пристальное наблюдение. Сэр Мелифаро там уже часа два околачивается. Надеюсь, ближе к вечеру сэр Шурф не побрезгует лично возглавить операцию, – улыбнулся Джуффин.
– Разумеется, сэр. Если вы считаете, что мое присутствие там необходимо, – важно согласился Лонли-Локли.
– Совершенно необходимо. Тут очень важно не упустить момент, когда дом будет исчезать – если будет, конечно. Плохо, если все эти чудеса вдруг возьмут да и закончатся. Не могу сказать, что утрачу сон и потеряю аппетит, если не смогу нынче же ночью упечь в Холоми их виновника – по мне, так пусть бы себе резвился! – но меня уже разобрало любопытство. Впрочем, я почти уверен, что события будут развиваться.
– Почему? – удивился я.
– Потому что мне так хочется, – невозмутимо ответил наш великолепный шеф.
Крыть было нечем.
Совещание не то чтобы закончилось, а как-то само собой сошло на нет. Внезапно выяснилось, что в моем распоряжении куча свободного времени – аж до вечера. И, раз уж так вышло, я решил устроить себе незапланированный праздник: сделал суровое лицо и объявил леди Меламори, что у меня, дескать, имеется совершенно секретное неотложное дело государственной важности и мне позарез требуется ее помощь. Поэтому нам необходимо срочно отправиться куда-нибудь вдвоем и в уединении обсудить все детали.
Наши коллеги бестактно заржали.
– Могли бы сделать вид, что вы ему поверили, – вздохнула Меламори. – Неужели так трудно?
Она очень старалась казаться обиженной, но выглядело это, мягко говоря, неубедительно. Меламори сияла, как воды Хурона в солнечном свете, и зрелище сие чрезвычайно мне нравилось.
– Ладно, если тебе так хочется, считай, что я ему поверил, девочка, – сквозь смех сказал Джуффин. – Более того, я даже готов отпустить тебя с этим подозрительным типом, который почему-то все время публично называет себя моим заместителем. Все-таки у него к тебе «дело государственной важности». Но только на час. И не объешься мороженым, я тебя умоляю!
Ага, как же. Отеческое напутствие шефа было гласом вопиющего в пустыне. Это хрупкое существо способно сожрать такое количество мороженого, словно ее изумительные губки – дверь в иную Вселенную, многочисленные обитатели которой изнывают от жары и голода одновременно.
На обратном пути меня поджидал настоящий сюрприз.
Навстречу нам попался какой-то неприметный тип в скромном темном лоохи. Я бы вряд ли обратил на него внимание – разве что если бы он с воплем вывалился мне на голову из распахнутого окна. Но, завидев этого парня, моя прекрасная спутница чрезвычайно оживилась и издала целый каскад низких, рокочущих звуков. Так рычат разве что монстры в малобюджетных ужастиках. Я оцепенел.
Зато прохожий заулыбался до ушей и ответил ей полной взаимностью: тоже басовито зарычал. Ужасающие звуки, адресованные даме моего сердца, самым изысканным образом сочетались с вежливым поклоном в мою сторону. Потом он отправился своей дорогой.
Меламори тоже собиралась идти дальше, но я стоял как вкопанный и пытался вспомнить, как меня зовут, откуда я взялся и на каком, собственно, свете происходит дело?
– Ты чего, Макс? – жизнерадостно спросила она. – Пошли!
– Пошли, – эхом откликнулся я, но с места не сдвинулся. – Что это было?
– Ничего особенного, – отмахнулась Меламори. – Просто мой старинный приятель. Мы состоим в одном клубе, еще со студенческих лет. Давненько я туда не заходила!
– Опять какой-то клуб, – вздохнул я. – Но почему вы так рычали?
– А, вот оно что, – рассмеялась она. – Но разве ты никогда раньше не слышал?
– До сих пор судьба меня хранила. Это что, какая-нибудь древняя традиция?
– Не слишком древняя, но вполне традиция, – согласилась Меламори. – Мы всегда так друг с другом здороваемся. Знаешь, как называется наш клуб?
– Догадываюсь. Клуб Ревунов небось?
– Клуб Громовых Ворчунов, – гордо сказала она. – Впрочем, ты почти угадал. А теперь можно трогаться с места. Или ты намерен стоять тут до вечера?
– До вечера не так уж долго. Ладно уж, пошли.
– У нас хороший клуб, – объясняла мне Меламори, пока мы шли в Управление. – Маленький, но эксцентричный.
– Да уж, – ядовито подтвердил я.
– Между прочим, то, что ты слышал, – это так, ерунда. Просто способ поздороваться с приятелем, – заметила она. – Слышал бы ты, как я рычу в полную силу! Кстати, это умение очень пригодилось мне в Арварохе.
– Не сомневаюсь, – я невольно рассмеялся.
Меламори пояснила, пряча улыбку:
– У них там водятся огромные хищные птицы кульох. Глупые, но очень опасные. Ростом гораздо больше человека, даже больше арварохца – можешь себе представить! И арварохские знатные господа обожают на них охотиться. Не могу сказать, что у птицы кульох очень вкусное мясо. Скорее наоборот, оно жесткое и слегка горчит. Но убить птицу кульох – великая доблесть, поэтому – сам понимаешь. Сначала меня не хотели брать на охоту. Знаешь, весь этот дикарский вздор насчет того, чем должна заниматься женщина и чем не должна… Но я быстро пресекла все идиотские разговоры на эту тему и отправилась охотиться на птицу кульох. И вот на той охоте я показала свой голос в полную силу. Скорее с перепугу, чем намеренно, но какая разница? Птица кульох тут же окочурилась – брык, и все! Оказалось, она не выносит шума. После этого я стала очень важной персоной. Мне выдали какую-то ужасную тяжелую кольчугу, носить которую имеют право только лучшие из лучших, а их драгоценный Властитель Тойла Лиомурик пожелал, чтобы я раз в год стояла на страже у его трона. И разумеется, мне позволили включить этот подвиг в официальный список достижений, которыми там щеголяют при знакомстве.
– Здорово! – восхитился я. – А ты можешь огласить полный список?
– Могу, – кивнула она. – Но не хочу. Я тебя слишком хорошо знаю, Макс. Ты будешь надо мной смеяться.
– Совсем немножко. И только для того, чтобы тебе не стало тошно от моих разговоров о любви. Это же как куманская кухня – избыток меда отбивает аппетит.
– Не думаю, что мне когда-нибудь станет тошно от разговоров о любви, – усмехнулась она. – Если ты их и ведешь, то не со мной. Или работаешь в режиме внутреннего монолога. Не знаю, тебе виднее. Но вслух ты эту тему не поднимаешь.
