И я пошел наверх, в спальню.
– Кажется, ты действительно был поэтом, – вздохнул мой друг. – И какое же счастье, что тебе не понравилось! Такие громоздкие метафоры, да еще на рассвете… Ты действительно кошмарное создание.
– Ага, – согласился я, с треском захлопывая дверь спальни.
У меня еще было часа три, и я не собирался терять ни секунды.
Проснувшись около полудня, я одобрительно буркнул: «Ну вот, теперь другое дело!» На мой взгляд, спать надо долго и со вкусом, а просыпаться как можно позже. Я проникся нежнейшей симпатией к жителям далекого Арвароха: хоть кто-то разделяет мои взгляды на жизнь.
В Дом у Моста я явился одновременно с достопочтенным Алотхо. Впрочем, в Зал Общей Работы я все-таки вошел на несколько секунд раньше, поскольку воспользовался Тайной дверью, а арварохский гость – обычным входом для посетителей. Все наши были в сборе, даже сэр Луукфи Пэнц спустился к нам из Большого Архива. Видимо, сгорал от любопытства.
– Стоило так задерживаться из-за какого-то скучного сна, – приветливо сказал мне Джуффин. – Ведь и позавтракать небось не успел.
– Ваша правда, не успел. Но что касается моего сна, он был очень даже ничего.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Алотхо Аллирох собственной персоной. На его плече снова красовалась мохнатая пародия на паука. Парень восхищенно уставился на Куруша, взвыл: «О, великий буривух», – и рухнул на землю.
На моих коллег было приятно посмотреть. Даже классическая невозмутимость Лонли-Локли подверглась серьезному испытанию. Мелифаро, который уже знал с моих слов о давешнем происшествии во Дворце, тоже выглядел удивленным. Впрочем, вчера он наверняка решил, что я привираю.
– Встань, сын мой, – проворчал Куруш. – Я освобождаю тебя от необходимости кланяться мне всякий раз. Можешь просто вежливо здороваться, этого вполне достаточно.
– Благодарю за честь, о великий буривух! Я непременно прибавлю эту привилегию к своему титулу, – ответил Алотхо, поднимаясь на ноги.
Придя в себя после беседы с буривухом, он внимательно оглядел наш маленький коллектив. Когда парень посмотрел на леди Меламори, его желтые глазищи опять подозрительно заблестели. Мне даже показалось, что сейчас он снова повалится на карачки. Но обошлось. Алотхо просто моргнул, чего до сих пор, кажется, ни разу не делал.
Потом обитатель загадочного Арвароха прочитал нам краткую, но емкую лекцию о своей биографии: представился. Ребята ответили тем же – все, кроме нас с Мелифаро, поскольку мы уже успели сделать это раньше, и сэра Джуффина Халли: в Арварохе считается, что такой большой начальник вообще не обязан никому ничего о себе рассказывать.
– Я предлагаю тебе разделить с нами полуденную трапезу, сэр Алотхо, – сказал Джуффин. – Это необходимо, поскольку нам предстоит делать общее дело.
– Я сумею оценить оказанную мне честь, – Алотхо Аллирох слегка наклонил голову.
– Какой я молодец, что не позавтракал, – рассмеялся я. – Сэкономил кучу денег. Пустячок, а приятно.
– Молодец, что напомнил. Я вычту стоимость этого парадного обеда из твоего жалованья. Будешь знать, как выпендриваться, – пригрозил Джуффин.
Нам удалось разрядить обстановку. Леди Меламори тихонько хихикнула, Мелифаро с грохотом обрушился в свое любимое кресло и демонстративно облизнулся. Через минуту на столе появились первые кувшины с камрой и блюда со сластями. Курьеры из «Обжоры» косились на нашего высокого гостя, как лошади на пожар. Он не обращал на них ни малейшего внимания, поскольку бросал страстные взгляды на Куруша и Меламори – именно в таком порядке.
– Ты в хорошей форме, Макс, – шепнул мне Лонли-Локли, усаживаясь рядом. – Ты стал легким. Раньше этого не было.
– Еще бы, – кивнул я. – С тех пор, как я сделался царем, моя жизнь стала удивительно простой и беззаботной.
– Царем? – переспросил Шурф. – Это что, шутка? Извини, но мне не смешно.
– Тебе и не должно быть смешно, поскольку это чистая правда. – Я повернулся к Джуффину. – Кстати, когда вы собираетесь отпустить моего подданного, сэр? Я начинаю гневаться.
– Твоего подданного? Дырку надо мной в небе, совсем о нем забыл, – сокрушенно признался шеф. – Да хоть сегодня и отпустим, жалко мне, что ли.
– Ладно, тогда не буду объявлять войну Соединенному Королевству, – великодушно согласился я. – Уговорили.
– Будешь много выступать, я тебя и вправду царем кочевников сделаю, – пригрозил Джуффин.
– Понял, заткнулся.
Я демонстративно закрыл рот обеими руками.
Сэр Кофа Йох посмотрел на меня с некоторым сомнением.
– Странно, но в городе об этом не болтают. Ничего подобного не слышал.
– Мои земляки умеют хранить тайну, – гордо сказал я. – А уж тайну своего повелителя – тем более.
– Да, – кивнул Джуффин. – Между прочим, земляки сэра Макса действительно абсолютно уверены, что он – их царь. А этот смешной парень орет, что не хочет царствовать, поскольку у нас ему больше платят.
Сэр Шурф огорченно покачал головой.
– С тобой все время что-нибудь происходит! – укоризненно сказал он, принимаясь за еду.
Наши коллеги дружно расхохотались. Больше всех веселился Джуффин. Он косился на меня, как сумасшедший художник на собственную картину, созданную в состоянии тяжелого наркотического бреда, – не в силах понять, как ему такое удалось.
Пока мы развлекались, Алотхо Аллирох тщательно пережевывал пищу. Думаю, что даже если бы мы все разделись догола и принялись плясать на столе, этот парень продолжал бы жевать так, словно ничего не случилось. Он ел, он был занят делом, все остальное сейчас не имело для него никакого значения. Со временем я понял, что обитатели Арвароха действительно умеют самозабвенно отдаваться всему, что они делают.
Покончив с едой, Алотхо собрал крошки и отдал их своему мохнатому пауку. Маленькое чудовище съело угощение и неожиданно нежно мурлыкнуло. Я даже вздрогнул, услышав его тонкий голосок.
– Итак, вы поможете мне поймать Мудлаха? – внезапно спросил Алотхо у Джуффина. – Ваш король сказал, что я должен просить вашей помощи. Я не знаю почему – мы и сами можем отыскать этого презренного.
– Разумеется, вы можете. Но вам незнаком город. Кроме того, вам незнакомы хитрости и обычаи жителей Ехо. Вы потеряете кучу времени, если будете действовать самостоятельно. К тому же… Скажи-ка, сэр Аллирох, ты сможешь узнать этого презренного, если он переменил внешность?
– Не понимаю, – сухо сказал Алотхо. – Как можно «переменить внешность»? Всякий человек вынужден довольствоваться своим лицом, у него просто нет выбора.
Следует отметить, что в устах этого красавчика выражение «довольствоваться своим лицом» прозвучало весьма цинично.
– Покажите ему, Кофа, – попросил Джуффин.
