– Тогда слушайся меня, парень, – ухмыльнулся Кофа. – Я старый и мудрый, а этот мальчик порой сам не понимает, что несет.
– Это была шутка или приказ? – уточнил пленник.
– Это была шутка, – сухо сказал я. – Если мы будем отдавать тебе разные приказы, ты должен слушаться меня. Может быть, я действительно такой дурак, как утверждает сэр Кофа, но в настоящий момент именно я несу ответственность за происходящее. И в первую очередь за все то, что происходит с тобой, Кумухар.
– Какой ты иногда бываешь сердитый, это что-то! – умилился Кофа.
К счастью, он не только не возмутился, но даже спорить не стал. Все-таки жизнь полна неожиданностей.
– Вы сказали, что хотите, чтобы я был вашим проводником, это так? – осведомился Кумухар Манула. Он критически оглядел наш багаж и нерешительно добавил: – Скажите, господа, позволено ли мне высказывать суждения о ваших поступках?
– Разумеется, – мягко сказал я. – Это даже необходимо.
– Вы плохо подготовились к долгому пути. Ваших запасов воды и пищи хватит всего на полдюжины дней, да и то если очень строго экономить. А полет над Хмиро может длиться гораздо дольше.
Мы с Кофой переглянулись и расхохотались.
– Сорок восьмой! – сквозь смех сообщил Кофа.
– Сорок восьмой?
– Ну да. До него то же самое сказали ровно сорок семь человек, я считал.
Бедняга Кумухар стал коситься на нас с заметным опасением, как на буйных пациентов Приюта Безумных.
– Не переживай, сэр проводник, – успокоил его я. – У нас будет столько еды и напитков, сколько понадобится, поверь мне на слово. Мы могли бы не брать даже эти запасы, просто сэр Кофа любит куманские сладости. Да и ты, наверное, не откажешься.
– Вы будете творить чудеса? – обрадовался бородач.
– Именно этим мы и собираемся заниматься всю дорогу, – пообещал я.
Болтовня помогла мне взять себя в руки. Честно говоря, меня начинала колотить нервная дрожь, стоило вспомнить, что я всерьез вознамерился покинуть земную твердь на каком-то сомнительном допотопном дирижабле. Никак не мог поверить, что я на это решусь.
Однако полчаса спустя я стоял в закрытой корзине пузыря Буурахри и зачарованно пялился в крошечное окошечко на белоснежные башни Кумона, стремительно уменьшающиеся у меня на глазах. Кумухар Манула опустился на стопку одеял в дальнем углу корзины, на его лице был откровенный ужас.
– Что с тобой, сэр Кумухар? Ты тоже никогда не летал на такой штуке? – посочувствовал я.
Необходимость утешать этого бородатого дядю позволяла мне забыть о собственных дрожащих коленках.
– Я с детства привык подниматься в небо на пузыре Буурахри, как и все Стражи границ, – он гордо вздернул подбородок. – Именно поэтому начало нашего путешествия повергает меня в трепет.
– Что-то не так? – испугался я.
Кумухар открыл рот, собираясь ответить, но его перебил сэр Кофа:
– Разумеется, что-то не так, мальчик! Нашему спутнику кажется, что этот грешный пузырь поднимается слишком быстро. Кристалл реагирует на твое желание поскорее добраться до места. У нас все получилось.
– Тогда ладно, – с облегчением сказал я. И повернулся к пленнику: – Если тебя беспокоит скорость, не переживай, это просто одно из чудес, которыми я обещал заниматься по дороге.
Вечер я посвятил не только созерцанию невероятного, почти бесконечно долгого заката, но и чтению длиннющей лекции на тему: «Что случилось с жизнью достойного господина Кумухара Манулы, и как ему следует к этому относиться».
Мои старания расшевелить совесть этого мстительного господина были тщетны. Он весьма равнодушно отреагировал на мои замечания по поводу его нехорошего поступка, последствия которого нам теперь предстояло совместно расхлебывать. Правда, с таким же олимпийским спокойствием он отнесся и к тому факту, что мы с Кофой собирались подарить его беспомощное тело халифу. Пленник и не думал на нас обижаться. То ли сказывалось воздействие моего Смертного Шара, то ли подобная ситуация вполне укладывалась в рамки его этических норм: сперва он сам поступил, как считал нужным, а потом мы сделали ответный ход, все честь по чести.
Сэр Кофа сопровождал мое выступление ужасающим музыкальным фоном. Он извлек из необъятной дорожной сумки свою проклятую шарманку. Я не решился протестовать. Все это время Кофа честно старался быть приятным попутчиком, а посему мне следовало ответить тем же и терпеть, сколько возможно. Надо отдать ему должное, когда я с удивлением понял, что вполне способен заснуть на таком расстоянии от земли, Кофа великодушно убрал адскую машинку на место.
Утром я с удовольствием угощал своих попутчиков всякой всячиной. Еду и напитки я извлекал из Щели между Мирами, периодически пряча руку под теплое одеяло, из-под которого решил вообще не вылезать: на высоте было чертовски холодно.
Кофа отнесся к моим экспериментам вполне благосклонно, особенно после того, как мне удалось раздобыть еще теплый воздушный пирог со свежей клубникой. А уж Кумухар Манула поглощал мое угощение с вдохновенным лицом новоиспеченного адепта какого-нибудь тайного общества. И я мог его понять. В свое время сам столь же благоговейно взирал на содержимое подносов, которые добывал из-под своего стола мой учитель, сэр Маба Калох.
Расправившись с половиной пирога, Кофа решил, что я честно заслужил право услышать хорошую новость.
– Мы действительно очень быстро летим, я даже не ожидал, – сообщил он. – Можешь выглянуть в окно. Видишь узкую красную полосу, там, на горизонте? Мне кажется, что это – окраина Хмиро, а наш проводник не спешит мне возражать. А ведь с караваном мы добирались бы до Красной Пустыни не меньше дюжины дней.
– Хорошо обученные куфаги могли бы доставить нас к окраине Хмиро за восемь дней, но никак не быстрее, – подтвердил Кумухар.
– А это точно окраина Хмиро? – спросил я.
По всему выходило, что наше путешествие может оказаться совсем коротким – я и надеяться не смел на такой подарок судьбы.
– Мой разум протестует, но глаза не могут ошибаться. Мы действительно стремительно приближаемся к границе между обитаемыми землями Куманы и мертвой Страной красных песков. Мне ли, потомственному Стражу границ, не узнать это священное место? – высокопарно ответил наш проводник.
– Ну, значит, мы действительно идем на неплохой скорости, – заключил я.
День, проведенный под одеялом, не пошел мне на пользу. К вечеру я вдруг понял, что ужасно хочу домой. Совершенно на меня не похоже, обычно я вовсю наслаждаюсь тем, что имею, поэтому тосковать о доме начинаю, только оказавшись на окраине Ехо. Вернее, в этот момент я вдруг осознаю, что все время ужасно хотел вернуться. Но на сей раз меня скрутил жестокий приступ ностальгии.
Дело кончилось тем, что я послал зов Теххи и болтал с ней часа три. Кажется, она была приятно удивлена сентиментальным бредом, который я нес.
