— Вовсе нет, моя госпожа, — сказала в бессилии Хадасса. Дрожащими руками она налила в кубок вина и сделала глоток. Потом она показала кубок Юлии и посмотрела на Фебу, готовая тоже расплакаться. — Клянусь тебе, никто здесь не хочет причинить ей зла.
Марк взял у нее кубок.
— Где, ты говоришь, мама, твоя амфора? — Достав амфору из багажа, он добавил в кубок капли и передал матери, после чего проследил, как сестра выпила содержимое. — Мама, если я тебе не нужен, то я займусь подготовкой к похоронам, — мрачно сказал он. Она понимающе кивнула.
Марк крепко схватил Хадассу за руку и почти что вытолкнул ее в коридор, плотно закрыв за собой дверь.
— Неважно ты выглядишь, — сказал он, вглядываясь в ее бледное лицо и тени под глазами. — Сколько времени Юлия в таком состоянии?
— Три дня, мой господин. С тех пор как она узнала о смерти Клавдия.
Марка поразило то, каким тоном Хадасса произнесла «Клавдия». Может, она влюбилась в него?
— Судя по тому, что нам сказали, это был несчастный случай, — сказал Марк. Глаза Хадассы наполнились слезами, которые она пыталась скрыть. Слезы потекли по ее щекам. — Ладно иди, отдохни, — сказал ей Марк. — Я с тобой потом поговорю.
Пока мать утешала Юлию, Марк ходил по дому и отдавал необходимые распоряжения. Он пришел в ужас от того состояния, в которое пришла вилла. Было видно, что уже несколько дней в доме не велись никакие работы. Клавдия так и не похоронили. Марк приказал, чтобы это было сделано немедленно.
— Его жена похоронена здесь? — спросил он Персиса, который ответил утвердительно. — Значит, и вашего хозяина похороните здесь. И быстрее! — Всю мебель из пропахших зловонием комнат Клавдия сожгли, а комнаты вычистили и проветрили.
Закрывшись в библиотеке, Марк стал внимательно изучать все подробные записи и документы, касающиеся виллы и прилегающей к ней территории. Попивая вино и делая подсчеты, он цинично улыбался. Юлия будет довольна, когда поймет, что смерть Клавдия открыла перед ней хорошие перспективы, хотя вряд ли ей достанется что–то существенное от всего этого имущества.
В отсутствие отца Марк обладал полной властью принимать те решения, которые считал нужным принимать. Юлия не скрывала, что ненавидит Капую, и Марк знал, что она ни за что не захочет здесь оставаться. Он пригласил юриста, чтобы тот осмотрел имение. Та цена, которую назвал Марк, повергла юриста в шок. Марк его успокоил:
— Я назову тебе имена двух сенаторов, которые готовы с удовольствием приобрести имение в Капуе, — и после этих слов юрист сдался.
Зная, что мать рядом, Юлия немного успокоилась. Она снова обрела аппетит и сон. Марк сообщил ей о своем решении продать виллу, и страх Юлии окончательно сменился радостью от осознания того, что она вернется в Рим.
— А как быть с рабами? Что ты сделаешь с ними?
— А что ты хочешь, чтобы я с ними сделал?
— Делай что хочешь. Со всеми… кроме Персиса. Он никогда не уважал меня. Его надо отправить на галеры. Я настаиваю на этом, — сказала она.
— Здесь ты ни на чем не можешь настаивать, — раздраженно сказал Марк. — Ты снова будешь под опекой отца, я же являюсь в его отсутствие исполнителем воли опекуна.
У Юлии загорелись глаза.
— Я что, не имею слова? Я была женой Клавдия.
— Судя по твоим рассказам, я бы этого не сказал…
— Еще и ты меня обвиняешь! — закричала Юлия, и из ее глаз снова потекли слезы.
— Чтобы приехать сюда и разобраться с твоими делами, мне пришлось бросить свои. Ты уже не маленькая, Юлия! Не усложняй и без того непростую ситуацию, — сказал Марк, чувствуя, что теряет терпение при виде ее слез.
Каждый вечор он в одиночество выходил в сад, бесцельно слоняясь и не находя покоя. Ему было интересно, выходит ли Хадасса по–прежнему ночью в сад молиться, как это она всегда делала. И какому богу нужно молиться ему, чтобы разобраться в этой путанице? Что ему делать с рабами? Марк знал, что ему надо принять какое–то решение, но как это было нелегко!
Он взошел на холм и сел под фанумом, небольшим храмом. Прислонившись спиной к мраморному столбу, Марк стал бесцельно смотреть в лунную ночь. Он с самого начала знал, что этот брак был большой ошибкой, но, конечно же, вовсе не хотел Клавдию таких мучений. Юлия за последние дни рассказала ему многое, и он понял, как здесь было ужасно. Он знал, что во многом виновата и она сама. Теперь нужно было заботиться еще и о сестре.
В этом доме о ней не заботился никто. Эти несколько дней Марк наблюдал за обстановкой в доме, ему стало интересно, справедливыми ли были упреки и обвинения Юлии. Возможно, рабам и в самом деле в голову не приходило убивать ее, но они ее и не оберегали.
— Мой господин?
Удивленный, он привстал. Когда он увидел стоящую в тени Хадассу, его сердце забилось чаще.
— Так, значит, ты по–прежнему молишься по ночам своему невидимому Богу, — сказал он, снова прислоняясь к столбу.
— Нет, мой господин, — сказала Хадасса, и он почувствовал улыбку в ее голосе. Она подошла ближе. — Могу я говорить с тобой откровенно? — Он кивнул в знак согласия. — Я не думаю, что господин Клавдий согласился бы с тем, чтобы Персиса и других рабов убрали из этого дома.
Губы Марка сжались. Он уединился здесь, чтобы хоть на какое–то время уйти от проблем, и теперь ему меньше всего хотелось к ним возвращаться.
— Персис обвинял Юлию в смерти Клавдия? — спросил он.
Молчание затянулось.
— Мой господин, нельзя обвинять кого–либо в действиях другого человека.
Он приподнялся и в гневе сказал:
— Ты не ответила на мой вопрос, а он не такой уж сложный. Теперь я вижу, что обвинения Юлии не так уж несправедливы.
— Никто не хотел ей причинить никакого вреда, мой господин. Пусть то и то сделает мне Господь и еще больше сделает, если я говорю неправду. Персис оплакивает своего хозяина, как родного отца. Все его мысли были всегда только о нем. Господин Клавдий привел его сюда, когда тот был еще ребенком. Персис служил ему преданно, с любовью, и господин Клавдий доверял ему во всем, относился к нему как к сыну. Персис никогда не хотел причинить никакого вреда твоей сестре.
— Твои слова пока некому подтвердить, — резко оборвал ее Марк.
— Говорю перед Богом, что я никогда тебе не лгала.
Марк поверил ей, но легче ему не стало. Он по–прежнему не находил покоя.
— Сядь со мной и расскажи, что произошло в тот день, — он указал ей место на мраморе, рядом с ним. Она медленно села, обхватив руками колени. Марку хотелось взять ее за руки и дать ей понять, что она может доверить ему все, но он понимал, что такой поступок может привести к совершенно противоположному эффекту. — Рассказывай. И ничего не бойся.
Хадасса изложила ему голые факты. Юлия захотела отправиться в лудус, Клавдий был против. Юлия уехала одна, а Клавдий отправился за ней, чтобы вернуть ее. Марк знал все это от самой Юлии.
