Рицпа удивилась, что он обращается к ней, но не успела она ответить, как открылась дверь и в дом вошла Фрейя.
— Она сказала, что эти сны снятся ей уже две ночи, — говорила Аномия, вошедшая за Фрейей.
— Ты давала ей поносить янтарный амулет? — спросила Фрейя Аномию, приветливо улыбаясь Вару и Рицпа. Халев забыл о своих игрушках и подошел к бабушке, поскольку уже давно перестал ее бояться, о чем та так беспокоилась поначалу.
— Последний свой янтарь я отдала Реке, — солгала Аномия, не желая, чтобы Фрейя знала, что она продает мандрагору и белладонну. Фрейя наклонилась к внуку и поцеловала его.
Обидевшись на то, что Фрейя отвлеклась от разговора и уделила внимание этому ребенку, Аномия бросила злой взгляд на Рицпу. В следующую секунду она так и застыла, а затем гнев вскипел в ней, подобно горячему гейзеру:
— Откуда у тебя эта туника?
Рицпа посмотрела на Вара, потом на Аномию. Никто из них никогда раньше вообще с ней не разговаривал, и теперь она понимала, что здесь что–то не так.
Фрейя повернулась и тоже взглянула на нее, и, в свою очередь, переменилась в лице.
Встав, Рицпа провела руками по вырезу туники.
— Ее подарила мне одна женщина, — сказала она, опасаясь назвать имя Хельды.
Аномия выступила вперед, сжимая пальцы в кулаки.
— Что за женщина осмелилась подарить тебе такое одеяние?
Рицпа уперлась руками в бока.
— Это подарок.
Глаза Аномии так и вспыхнули.
— От кого?
Рицпа ничего не сказала. Фрейя отпустила Халева и выпрямилась. Аномия сделала еще шаг вперед.
— Говори!
— Что ты собираешься делать?
— Это уже не твое дело! Говори!!
Фрейя вытянула руку, как бы прося всех успокоиться.
— Я думаю, что этим подарком ее никто не хотел обидеть.
— Это оскорбление Тивазу! — воскликнула Аномия, стараясь снова взять ситуацию в свои руки. Кровь закипала в ее жилах все сильнее, и ей стоило огромного труда совладать с собой. Эта пришелица не имеет никакого права на такое одеяние! Если кому и суждено носить его, то только ей, Аномии, а не этой выскочке!
Вар смотрел на Аномию во все глаза — он впервые видел юную жрицу в таком бешенстве, до неузнаваемости исказившем ее прекрасное лицо. Им овладели отвращение и страх.
— Говори, кто это был! — повторила Аномия низким и дрожащим от ярости голосом.
Рицпа оставалась спокойной — встревоженной, но не напуганной.
— Тот, кто желает мне добра.
— Добра?! Это богохульство!
Удивившись такому обвинению и не понимая, в чем именно оно состоит, Рицпа приложила руку к сердцу. Потом растерянно посмотрела на узоры своего одеяния.
— Что ты хочешь сказать? — Она посмотрела на Фрейю, ожидая от нее объяснений.
— Снимай сейчас же! — завизжала Аномия, стиснув зубы. Рицпа перевела взгляд на нее и посмотрела в ее холодные глаза. В голубых глазах жрицы не было ничего, кроме гордости и зависти. Простой, детской зависти.
— Сделай, как она говорит, — тихо сказала Фрейя, явно обеспокоенная происходящим. — Пожалуйста.
Расстроившись, Рицпа сняла верхнее одеяние. Аккуратно сложив тунику, она протянула ее Фрейе. Но прежде чем та успела ее взять, Аномия выхватила ее и швырнула в огонь.
Рицпа вздрогнула.
— Как ты могла сжечь такую красоту?
— У тебя нет на нее никаких прав!
— А у матери Фрейи? Я уверена, что та женщина, которая подарила ее мне, была бы рада, если бы это одеяние носила госпожа Фрейя; глупо бросать его в огонь по чьей–то бездумной прихоти.
Фрейя была поражена тем, что Рицпа так смело говорит со всеми людьми, в том числе и с Аномией.
Рицпа вздохнула и стала смотреть, как горит туника. Воздух наполнился запахом горящего полотна. Рицпа снова посмотрела на Аномию и сокрушенно покачала головой. Сколько часов Хельда потратила на то, чтобы изготовить такую красивую одежду?
— А теперь говори, кто дал тебе эту тунику! — зловеще сказала Аномия.
Рицпа вспомнила, как робко Хельда пришла к ней, держа свой подарок в тайне. И теперь, глядя в глаза юной жрицы, она понимала, что Хельда сильно рисковала, принося ей такой дар.
— Ее дал мне мой друг, — сказала Рицпа, с особым значением произнеся последнее слово. Потом она снова принялась за готовку еды, не желая, чтобы из–за того, что здесь происходит, еще и еда пропала.
— Друг? — повторила Аномия с ядовитым сарказмом. — У тебя нет друзей среди настоящих хаттов, — сказала она, невольно настраивая против себя Фрейю, которая знала, как высоко ценит Рицпу ее дочь, Марта. — Назови мне имя этой богохульницы!
Рицпа снова посмотрела в яростные голубые глаза Аномии и почувствовала, как ее охватило необъяснимое спокойствие.
— Нет.
Фрейя и Вар были поражены не меньше, чем Аномия.
— Нет? — переспросила Аномия дрожащим от гнева голосом.
— Если ты действительно обладаешь силой, узнай это сама.
Вне себя Аномия пошла на Рицпу, занеся руку для удара.
Фрейя схватила ее за запястье еще до того, как та успела затеять драку.
— Обойдемся без этого, — твердо сказала она.
Аномия вырвалась, трясясь от злобы и откровенного вызова этой пришелицы, а также оттого, что ей помешали наброситься на чужеземку.
— Будь ты проклята, и будь проклят твой Бог! — закричала Аномия Рицпе, окончательно взбешенная ее абсолютным спокойствием. Бросив злобный взгляд на Фрейю, она вышла из дома.
Фрейя сжала в руке янтарный амулет, висящий у нее на груди; ей было страшно. Вар был поражен не меньше. От Аномии исходила сила Тиваза. Им казалось, что юная жрица была самим воплощением этого бога.
Рицпа тихо вздохнула.
— Прости меня, мать Фрейя. Я не понимаю, чем я обидела ее на этот раз.
Почувствовав, как у нее все пересохло во рту, Фрейя посмотрела на невестку и удивилась ее спокойствию. Разве она не понимает, с чем только что столкнулась?
— Тот, кто дал тебе это одеяние, вышил на нем символы нашего священного дерева, — сказала она. — Дубовые листья и желуди являются священными символами долголетия и плодородия.
Вар уныло засмеялся.
— Кажется, что, по крайней мере, один человек из нашего племени действительно желает тебе только добра.
— Вар, успокойся, — сказала Фрейя, строго посмотрев на него.
Рицпа теперь ясно поняла, что, надев такую одежду, она может внести раздор в жизнь племени.
