Ойкнул Шеридан.
– У меня плохое предчувствие, – неожиданно проговорил Веласкес. – Такое впечатление, что наш островок с Бомбой сейчас взорвётся.
Все невольно оглянулись на чёрный зев тоннеля.
«Откуда у витса предчувствия?» – мимолётно подумал Руслан, лихорадочно соображая, что можно предпринять. Путного в голову ничего не приходило. Оставаться на борту брандера означало погибнуть при взрыве Бомбы Хаоса. Но и прыгать с борта в «пустоту» неведомой глубины с неведомыми опасностями, с риском растаять в ней подобно куску сахара не хотелось тоже.
Он облизнул губы.
– Надо рискнуть…
– Командуйте, босс, – хладнокровно сказал Веласкес.
– Цепляемся друг за друга и прыгаем за борт! Или есть другие идеи?
– Нет, – сказал витс.
– Согласна! – храбро отозвалась Марианна.
Шеридан не сказал ничего.
– По команде… – Они взялись за руки, повернувшись лицом к серой пустоте. – На счёт «три»… раз… два… три!
Прыгнули!
Чёрное пятно тоннеля, обросший куртинами «мха» борт брандера унеслись за пределы видимости. Туман принял в себя четвёрку землян, размывая перспективу и даже очертания собственных рук и ног.
– Рудольф! – крикнул Руслан во всю мощь лёгких, как будто громкость крика могла помочь. – Мы здесь! Ищите по пеленгу!
Никто ему не ответил. Вернее, ответом был глухой шум в наушниках раций и скрежет, будто рядом ножовкой пилили металлическую балку.
По нервам «побежали кусачие насекомые». Руки свело как от электрического разряда.
Шеридан начал дёргаться, сучить ногами, едва не вырвал руку из руки Руслана.
– Сейчас… отключусь…
– Держитесь, Майкл! Активируйте «медика»! Станет легче.
Шеридан перестал шевелиться.
Руслан отдал приказ инку скафандра успокоить «шатающийся» мозг. Блок медконтроля за пару секунд проанализировал состояние организма, сделал два укола – адаптогена и препарата, снижающего реакцию нервной системы на внешние раздражители.
Голова прояснилась.
– Майкл?!
– Живой…
– Мари?
– Я… в норме, – с запинкой ответила девушка. – Только голова кружится.
– У всех кружится, не отключайте «медика». Серджо, ты как?
– Скорее жив, чем мёртв, – ровным голосом сказал витс.
– Шутишь? Это хорошо. Ничего не слышишь?
– Не слышу… но, кажется, вижу…
– Где?!
– Перед нами… как будто.
Действительно, впереди – не поймёшь, далеко или близко, то ли в сотне парсеков, то ли в сотне километров, то ли в паре метров, – снова заворочались смутные тени, обретая колючие геометрические формы.
– Боже мой! – ахнула Марианна. – Да это же…
– Антенна! – закончил Шеридан.
– Антигравы на полную мощность! – сориентировался Руслан. – Попытаемся приземлиться… то есть приантенниться… какая-никакая, да твердь!
Они устремились к проплывающей мимо «можжевеловой лапе», всё ещё не представляя, как далеко она находится. И только через минуту, когда «можжевеловый кактус» вырос до величины Эвереста, «пловцы в тумане» поняли, какого масштаба конструкция перед ними.
– Цепляемся! Осторожнее! Продолжаем держаться друг за друга!
Вблизи «можжевеловые ветви» оказались больше похожими на ажурные веточки мха и лишайника, распадаясь на тысячи более мелких узелков, иголок и шерстинок. Цвет всей этой необычной громадины казался переменчивым, словно она состояла из перламутра или жемчуга, и зависел от того, под каким углом на неё смотрели. И при всех своих размерах она не обладала массой, судя по отсутствию силы притяжения.
– Фрактал… – прошептал Шеридан. – Чистой воды геометрическая реализация множества Жюлиа
[29]
.
– В смысле геометрии? А материал?
– Звёзды Оси Зла в Омеге Кентавра соединены были фрактальными фермами, да и Паруса сотканы из того же экзотического материала.
– «Кристаллизованный вакуум»?
– Вакуум – не пересыщенный раствор соли… хотя в каком-то смысле… я бы назвал этот материал фамилонным конденсатом в низкосимметричной фазе.
– Звучит очень романтично! – фыркнула Марианна. – Вот если бы нам помогли эти термины.
Веточка «мха» под рукой Руслана вдруг изменила форму.
По нервам словно плеснули кипятком. Голова закружилась сильней.
В наушнике мухой зазудел голос инка:
– Нарушение герметичности костюма! Защитные комплексы на пределе!
– Год демент! – прохрипел Шеридан.
– Кажется, сахар тает? – с ноткой огорчения в голосе сказал Веласкес.
– Рудольф! – закричал Руслан. – Отзовитесь! Мы здесь!
В тумане, омывающем «можжевеловую ветвь», протаяло серебристое зёрнышко, выросло до размеров кита, обрело форму драккара.
В уши влился чей-то хрустящий, как песок на зубах, голосок:
– … дим… исключи… час бу… житесь!
– Наши! – ликующе вскричала Марианна.
Драккар подставил бок…
* * *
Отдыхать и подлечивать расходившиеся нервы долго не пришлось.
Драккар, пилотируемый Терёшиным и Ивановым, доставил спасённых на борт «Ра», и Маккена дал им на все процедуры четверть часа:
– Приведёте себя в порядок – устроим мозговой штурм. Энергозапас тает. «Кокосы» не снимать, радиационный фон внутри корабля повышен.
Руслан легкомысленно пропустил последние слова капитана мимо ушей, с наслаждением исхлестал тело струями воды в сферодуше, выпил пол-литра кофе с тоником и почувствовал себя человеком. Обзвонил подчинённых.
Никто не потребовал дополнительного времени, даже Марианна, справившаяся с процессом ухода за собой раньше Шеридана.
– Надо поблагодарить мальчиков за спасение, – предложила она. – Может, я их поцелую?
– Не советую, – рассмеялся Руслан. – Вероника Солнышко заревнует, возникнет конфликт, экипаж начнёт смотреть на нас косо.
– Я пошутила, – ответно засмеялась девушка. – Хотя поблагодарить Славу и Вилю, да и всех остальных, не мешало бы.
– Само собой. – Руслан включил визинг-обзор.
Всё тот же нескончаемый серый туман, пронизанный световыми паутинками, окружал спейсер со всех сторон. Лишь «внизу», под кормой корабля, виднелась «спутанная масса водорослей», облепившая «гигантский коралл»: таким система наблюдения «Ра» воспринимала «можжевеловую ветвь» антенны, к которой он пристыковался после спасения четвёрки операторов «суслика».
