«Уж не витс ли он? – пришла неожиданная мысль. – Только им присуща спартанская лаконичность интерьера».
Чайкин М.Д. был не один. Запакованный в синий мундир с золотыми генеральскими погонами, он сидел в кресле за столом, а у панорамного окна стояли двое мужчин: господин в чёрном официал-унике и молодой человек в пушистом цветном костюме со множеством сверкающих деталей по моде Среднего Востока. Кроме того, в кресле за вторым столом сидела средних лет женщина в унике, имитирующем строгое платье коричневого цвета. Сидела она нога на ногу, держа в пальцах тонкую длинную сигариллу, испускающую дымок, и, щурясь, рассматривала гостя. Лицо у неё было сухое, некрасивое, туго обтянутое кожей, с безвольным подбородком и тонкими накрашенными губами цвета увядшей сирени. Взбитые на затылке волосы, спускающиеся на лоб гроздью жёлтых сосулек, довершали портрет незнакомки.
Что-то вдруг случилось.
Воеводин не сразу сообразил, что перестал слышать «упругое» присутствие включённого менара. Наступил приступ странной глухоты, будто его погрузили в ком ваты.
«Андрей?» – позвал Степан Фомич.
Никто не ответил. Связь отсутствовала, во всяком случае – мысленная.
Возбудился Серж:
«Мыслесвязь заблокирована, шеф! Включаю «вшинник»! Здесь пахнет псиной!» – Терафим имел в виду присутствие пси-излучателей. И хотя Воеводин считал себя хорошо защищённым от пси-нападения, в душу закрались сомнения.
Один из мужчин у окна, с ёжиком почти прозрачных волос, толстый, солидный, широколицый, уставился на Воеводина непропорционально маленькими глазками, словно увидел привидение.
Его сосед, молодой, черноглазый, черноволосый, с резкими чертами узкого, как лезвие, лица, улыбнулся.
Ни одного из них Воеводин не знал, хотя ему показалось, что молодой «павлин» кого-то ему напоминает.
Зато женщину он узнал сразу: она была еврокомиссаром Интерпола Филиппой Мохерини.
– Добрый день, господа, – поздоровался Степан Фомич.
Женщина картинно положила сигариллу на стол (её тотчас же подхватила выросшая из столешницы пепельница), так же картинно встала.
– Герр Воеводин?
Он невозмутимо поправил её:
– Генерал Воеводин, мадам.
Мужчины у окна переглянулись, но не ответили, продолжая изучать гостя.
Хозяин кабинета встал, небольшого роста, розовощёкий, с глазами навыкате (с приглаженной причёской он походил на Наполеона), однако приближаться к Воеводину не стал.
– Рады приветствовать вас, генерал. Садитесь, пожалуйста.
Между двумя столами из пола выросло ещё одно кресло.
– Благодарю вас, я постою, – отказался Воеводин. – Прежде всего хотелось бы выяснить, чем я заинтересовал генеральное прокурорство России. Моим делом занимались европейские и федеральные структуры.
– Ваше дело передано в следственные органы России, – заговорила Филиппа Мохерини трескучим голоском, по-русски, хотя и с акцентом. – Вы россиянин, следовательно, ваше дело подлежит российской юрисдикции.
– В таком случае с какой стати меня привезли на допрос в прокуратуру, а не в Следственный комитет?
– Вы всё-таки присядьте, генерал, – вкрадчивым голосом проговорил Чайкин. – Мы не собираемся вас допрашивать. Этим действительно будут заниматься специалисты. Мы же просто по-дружески побеседуем.
– По-дружески? – усмехнулся Воеводин. – Звучит многообещающе. Давайте побеседуем. – Он сел. – Слушаю вас.
Мохерини вернулась к столу, взяла сигариллу, приняла прежнюю позу.
Мужчины так и остались стоять спиной к окну.
На фоне далёкой синей перспективы залива мелькнул стреловидный силуэт, и у Степана Фомича отлегло от сердца: команда Плетнёва была рядом.
Чайкин сел на своё место.
– Чай, кофе, что-либо покрепче?
– Не теряйте времени, господа. Кстати, представьте мне ваш коллоквиумират. – Воеводин посмотрел на мужчин у окна.
– Комиссар по чрезвычайным ситуациям Средней Англии сэр Чарльз Фитцель.
Широколицый господин в чёрном коротко боднул воздух лбом.
– Глава службы безопасности Федеральной транспортной системы Фаттах дин Рашид эль Бай.
Черноволосый молодой человек кинул к виску два пальца, показав хищную улыбку.
Воеводин внимательно посмотрел на него. Подозрение, что он уже видел эту улыбку, вернулось вновь.
– Вы, случайно, не член правящей семьи Катарского Эмирата?
– Брат президента, – расцвёл широкой улыбкой черноволосый.
«Если Абд эль Бай – агент Знающих, то брат тоже может им служить, – мрачно заметил терафим. – Яблочко от вишенки недалеко падает».
– Собственно, у нас к вам всего один вопрос, – продолжал Чайкин, не обратив внимания на дуэль взглядов главы безопасности Федерального транспорта и Воеводина. – Что вы знаете о Вирусе Инферно, генерал, чего не знаем мы?
Воеводин напрягся. Такой откровенный вопрос мог задать только человек, обладающий исчерпывающими знаниями о сути противостояния Знающих с человечеством и полностью контролирующий ситуацию. Из всех же деятелей высшего уровня, увлечённых проблемой, это мог быть лишь эмиссар Знающих… либо агент МККЗ. Однако агенты межгалактического контроля не стали бы вызывать руководителя секретного отдела внешней контрразведки в Генпрокуратуру России, они бы вышли на него через своих бывших носителей – через Ярославу, жену Руслана, или Люсьена Леблана. Так кто же вы, господа из-за бугра?
Повисла пауза. Надо было что-то отвечать, но Воеводин ещё не решил, что будет делать. «Вирусята» пошли ва-банк, оставаясь при этом прикрытыми на всех позициях. Они ничем не рисковали, почти ничем, и следовало заставить их как-то проговориться.
Проснулся аналитический комплекс «кольчуги»:
«Генерал, изменился полевой фон помещения! Фиксирую перемещение силовых кластеров! Под кресло выведен контур энергоразрядника! Судя по конфигурации силовых линий – это эффектор разрядника типа «удав».
«Защиту на максимум! – ответил Воеводин. – Попробуем отбить атаку… если они решатся напасть».
– Э-э, господа, – отеческим тоном, как можно более добродушно заговорил он. – В таком случае у меня встречный вопрос: кто вы?
– В каком смысле? – озадачился Чайкин М.Д.
– Зачем вам – прокурору и еврокомиссару знать то, что знаю я? Это не в вашей компетенции, господа. А если в вашей, то кого вы представляете?
– Мы ведём собственное расследование… – начал прокурор.
– Бросьте, молодой человек, ещё раз повторюсь: расследование «преступлений» сотрудника контрразведки не в вашей компетенции. Я мог бы и не покидать пределов моего жилища, зная свои права, но мне захотелось услышать, что мне предъявят, а вместо этого услышал очень странный вопрос, наводящий на размышления: что знаю я, чего не знаете вы? А что в таком случае знаете вы?
