Воды нет?
Нет. Тогда…
Я осторожно касаюсь языком мяса:
— Ну да. Соли не пожалели.
— Ваше высочество?
— Полковник, воды тут нет. Мясо и сыр — очень соленые. А вино — крепленое. Меня такое свалит за пару минут, а уж споить мальчишку — дело несложное. Там и девок подсунуть можно, и еще чего, чтобы молчал.
— Вот даже как…
— Не я же один умный…
Полковник, кажется, ошеломлен.
— В-ваше…
— Да, мое высочество. Принц Александр Леонард Раденор. Еще что?
— Э…
— Ничего? Тогда я вам расскажу, как я вижу ситуацию. Пока был старый градоправитель, вас прикрывали по мере сил. Когда пришел новый — стал воровать. Вы ему, конечно, этого делать не давали — насколько хватало сил, поэтому вас и убрали. В чем обвинили-то?
— В казнокрадстве, ваше вы…
— Алекс. С глазу на глаз — Алекс.
— Слушаюсь, ва… Алекс.
— Значит, свои грехи приписали. Разумно. Что ж, Фарн, хотите сыграть в игру?
— Ва…
— Алекс. Кто я — вы знаете?
— Сын принцессы Мишель.
— Вот именно. Незаконный, но признанный наследник. Если меня завтра не станет, дядюшка даже слезинки не проронит. Меня сюда и направили, чтобы я сложил голову. Я не умею воевать, но у вас такой опыт есть. Вы командуете своим полком, вы разбираетесь с грабителями караванов, а я учусь у вас. А заодно… Кто посмеет упрекать вас в жестокости или в казнокрадстве, если все документы будут подписаны мной?
Я ухмыляюсь, показывая мелкие острые зубы. Человеческие. Во всяком случае — пока.
Полковник смотрит на меня очень внимательно, словно никогда не видел человека. А может, и правда не видел такого, как я.
— Что вы предлагаете, Алекс?
— Вы делаете свою работу. Я иду с вами и учусь. Потом я живой уезжаю в столицу, а вы остаетесь здесь…
— И опять отправляюсь в тюрьму.
— А вот это вовсе не обязательно. Обсудим? Только не здесь, мне тут дом нашли, вот там и поговорим о подробностях.
Фарн смотрит на меня внимательно. Я тоже посмотрел на него.
Обычно люди верили мне, потому что я не лгал. Я верил людям, потому что видел, когда они говорят мне правду. Это был третий случай. Мне верили, потому что больше верить было не во что.
Союзник от безысходности?
Меня это вполне устраивает. Крепче держаться будет за предоставленную возможность.
Спустя два часа мы втроем устраиваемся на новом месте.
Я, полковник Фарн, граф Торн. Графа устроили, как мертвое — мертвецки пьяное — тело, свалив в кровать и залив еще дозу самогонки. Честно говоря, я подозревал, что он в итоге сдохнет, но жалости не испытывал. Чем меньше у Абигейли родственников, тем меньше работы у меня. Хотя палачи, конечно, останутся недовольны — их хлеб отбираю.
Барон отдает мне полковника без единого слова. Видимо, решил что-нибудь предпринять попозже. А еще лучше — после нашего возвращения, потому что тянуть я не собираюсь.
Завтра мы отправляемся в полк, день на смотры и сборы и послезавтра — выступаем. А чего тянуть?
Я плескаюсь в ванне, от души нажираюсь — даже обжираюсь после дороги — чего Светлый послал. А послал он из соседней лавки полный набор вкусностей, и ради интереса принимаюсь досматривать счетные книги, вяло отмечая, где воровство, а где просто разгильдяйство.
Так меня и застает полковник.
— Ва…
— Алекс. Садитесь.
— Слушаюсь. Алекс, вы понимаете, что в походе будет тяжело? Что это опасно?
— Ваши предложения?
— Может, вы здесь подождете? Мы этих тварей не в первый раз гоняем, а вы не привыкли…
— Полковник, это не обсуждается. Я иду с вами. Кстати — и то тело, которое наверху, — тоже.
— А что это за тело?
— А это граф Торн. Именно его сюда и назначили, но когда я понял, что проку от него не будет, — я его просто споил и держу пьяным вот уже недели две.
Полковник долго разглядывает меня.
— Алекс, вы очень похожи на своего деда.
Я развожу руками. Что вы, куда уж мне…
— Стараюсь. Ладно, пошел я спать. В полк едем на рассвете?
— Да.
— Тогда до утра. Можете посмотреть, где в вашем полку воровали. Позорище, даже спереть ничего не могут.
С тем я и отправляюсь спать. Раздаю по дороге указания слугам, растягиваюсь на чистых простынях… Все потом… Пусть весь мир подождет!
* * *
Расквартированный за городскими стенами полк производил удручающее впечатление. Для начала я бы повесил интенданта. Потом капитана, полковника, генерала… а лучше сразу — дядюшку. За такое место, чтобы другим неповадно было.
Полк… м-мать!
Форма обтрепанная, дыры заштопанные, оружие… Нет, может быть, конечно, там под деревянными убогими ножнами теваррская сталь? Так я и поверил!
Палатки — гниль на гнили! Из котлов такой запах, что страшно становится. Их тут что — помоями кормят? Щеки запавшие, глаза усталые… Разумеется. Дед-то ввел десятилетку в армии, а дядюшка заменил на двадцатник! Болван!
А размножаться-то мужикам когда?
Собственно полк — пятьсот солдат. Они разбиты на сотни, и во главе каждой сотни — капитан. Сотни дробятся на десятки, и командует каждым десятком капрал — то есть такой же солдат, только чуть получше. Капитаны назначаются отдельно, как и полковник. Итого — пятьсот шесть человек. Плюс еще пятьдесят человек в обозе. Повара, пара кузнецов, всякие подай-принеси…
Полковник смотрел, катая по щекам желваки, так что чуть кожа не прорывалась. Я вздыхаю:
— Поеду-ка я к градоправителю. Графа оставляю на ваше попечение, и чтобы не протрезвел.
— Ваше высочество…
— Вам разрешаю повесить кого-нибудь на ваше усмотрение. Но не более трех человек.
Я разворачиваю коня и направляюсь в город.
Градоправитель сегодня был чуть посмелее, но я это быстро прекратил.
Секретарь улетает в угол и впечатывается там в стену так лихо, что мне послышался хруст позвоночника. Ну и пес с ним.
Градоправитель пробует улыбнуться мне навстречу, но тут же застывает столбиком. Оказывается, сабля, с размаху разрубающая стол, отлично действует на человека. Почти как заклинание окаменения.
— Если через два часа в полк не доставят провизию, палатки, оружие, обмундирование и лошадей — можете считать себя повешенным.
— Ваше высочество!
Я встряхиваю свиток, который дядюшка выдал графу Торну. Мол, все, что делает оный, — делается для блага государства.
