Вместо этого, девушка легко подбирает свои вещи, которые разбросаны по полу и мебели и страстно целует парня. Тот отвечает ей и провожает до двери. После закрывает ее и смотрит на меня. Мы остались вдвоем. Одни. Охрана осталась за дверью вместе с девушкой.
У меня появляется шанс. И другого не может быть.
— Нати… красивое у тебя имя. Так, ты говоришь, что мы знакомы с тобой. И где же мы познакомились? Я что-то не припомню.
— В клубе.
— Сегодня?
— Вчера, если быть точнее. Сегодня пока лишь утро и вечер не наступил.
— Ты — умная, а я таких не люблю, — говорит он мне лениво и обходит диван, усаживаясь на него ко мне спиной. — Как же я мог с тобой познакомиться? — усмехается он, закинув ногу на ногу.
Мне становится противно.
— Ты меня привлекла чем-то особенным? — не умолкает он ни на секунду.
— Не знаю. Ты не скажешь?
— Нет. Приготовишь кофе, а я пока приму душ. Соображать я начинаю лишь, после воды и горячей кружки кофе. Договорились, — исчезает он в минуту из комнаты за стеклянной створкой, что ведет в ванную.
Он оставляет меня одну. И мне это только на руку.
На глаза сразу же попадается острый широкий нож для разделки мяса. Он стоит в подставке и лишь ждет своего часа. И он дождался. Я решительно вытаскиваю его из ножен. Он мягко скользит и не издает ни звука.
Я прячу его у себя за спиной.
Нельзя медлить. Вода в ванной стихает. Он скоро выйдет.
Скоро… очень скоро.
* * *
— Медленно садись на диван и не пытайся что-нибудь сделать! — шиплю я ему угрожающе сзади на ухо. Робин лишь в полотенце, что обернуто вокруг бедер. Он медленно поднимает руки перед собой и косит взгляд в мою сторону.
— Ты такие игры любишь, Нати? — его усмешка слегка истерична, но он спокоен. Он не верит в то, что я смогу причинить ему боль.
Я надавливаю на шею острым концом лезвия. Запах крови бьет в мой нос.
— Ты думаешь, я играюсь с тобой?
— Сейчас уже так не думаю. Позволишь вопрос перед смертью?
— Говори!
— За что же мне такая привилегия?
— Мое имя не Нати.
— А как же? Если, конечно, не секрет.
— Надежда. Мое имя — Надежда.
Он не понимает. И верно. Ему не нужно. Необходимо, чтобы знал лишь один человек — его отец — Ксандер.
— Надежда? Странное имя…
— Не разговаривай!
— Может, все-таки объяснишь причину желания убить меня? Я могу сесть?
— Садись! — разрешаю я ему. Он не знает моих особенностей, а я знаю.
Парень медленно отходит от меня. Он не бежит звать на помощь. Его походка очень медленная и выверенная.
Оказавшись на диване, он расслабляется еще сильнее. Теперь, он смотрит на меня в прямую.
— Ты — красивая, а желаешь мне смерти. Чем я тебе так не угодил?
— Не ты!
— Не я? А кто же тогда?
— Твой отец. Ксандер.
Лицо парня меняется ежесекундно. Он выпрямляется и перестает ухмыляться.
— Отец? И что этот… мой папа натворил?!
— Он убил мою мать!
Робин не может в это поверить. Его голос срывается, а руки сжимают обивку дивана. Он порывается встать, но я останавливаю его. Он с трудом, но заставляет себя остаться на месте.
— Знаю, что мой отец не святой. Но он никогда не был причастен к убийству людей. Никогда!
— Врешь. И я знаю это. Вопрос лишь в том, знаешь ли ты это?
Мне нельзя плакать. Нельзя. Но слезы предательски подступают к глазам, соперничая с комом в горле.
— Ты говоришь загадками. Объясни.
— Я ничего не должна тебе объяснять!
Мне надоедает спорить. Я бросаюсь вперед.
Неожиданно, но парень ловко реагирует и блокирует удар.
Мы вступаем в схватку. Ваза с искусственными цветами падает на пол и вдребезги разлетается на мелкие осколки. Нож отлетает в дальний угол; он выбивается у меня из рук.
Я нападаю. Но Робин лишь блокирует удары. Не стремится нанести ответ мне.
— Зря ты не отвечаешь, — отправляю я прямой удар в челюсть. Он попадает прямо в цель. — Я убью тебя!
— Ты так ненавидишь меня. Это немного обескураживает.
— Ты — сын того, до которого я доберусь позже!
Робин кидает в меня подушку. Обзор теряется. Меня тут же валят на пол, прижимая к полу. Прямо рядом с ножом, который покоится на полу под шторами. Парень еще этого не видит. Но мне неважно.
Он сидит на мне сверху, прижимая мои руки своими к полу. У него разбит нос и губа. На скуле ссадина. Все руки покрыты мелкой россыпью царапин от моих ногтей.
— Ты — ненормальная. Откуда у девушки такая сила?! Ты же не больше, чем птичка-колибри! Твоя ненависть… она сожрет тебя также как сожрала моего отца. Не надо!
— Ты хочешь лишь спасти себя! — отвечаю ему я.
— И это тоже, но еще я хочу спасти дуру, что хочет поломать себе жизнь. Думаешь, если ты меня убьешь, то выйдешь отсюда незамеченной и сможешь жить среди людей как ни в чем не бывало?! А?! Ответь!
— Мне этого не нужно!
— А что тебе тогда нужно? Жить изгоем, животным… Как когда-то жили убийцы-хладные?!
Он произносит эти роковые слова. Во мне закипает злость, мешаясь с моей кровью. Сталь появляется в голосе, а руки отрываются от пола, сбрасывая руки Робина.
— Твои глаза…! — ужасается он. — Они — жидкий металл! Они изменились. Ты…?!
— Я — хладная!
Робин упускает момент наблюдения за мной. Мне этого хватает, чтобы схватить нож. Он оказывается в ту же секунду в боку у парня.
Из его легких выбивается весь воздух. Глаза округляются.
— Ты… ты… — с хрипом пытается говорить он, глядя на меня. Такое ощущение, что он узнал меня. — Вивиан… — произносит имя моей матери он прежде, чем заваливается на бок, прижимая руку к кровоточащей ране. Лужа крови медленно, но растекается под ним. — Уходи! Беги отсюда! — хрипит он. Его последние слова и он проваливается в беспамятство.
Я встаю на ноги и нож со звонким стуком падает на пол. Он весь в крови.
Делаю шаг по направлению к двери. Но шаги даются мне с большим трудом. Я слышу, что парень еще дышит. Тяжело, но дышит. Рука в его крови. Красной, липкой и такой теплой.
Еще минуту и я уйду отсюда навсегда. Моя рука уже касается дверной ручки, оставляя кровавый отпечаток на ней. Я вижу его. Мне становится плохо.
Кем я стала?!
