Уже хотел встать, как услышал разговор. Как холодной водой окатило, потому что говорили на немецком. Вот тебе и дезертиры! Не дезертиры они вовсе, а диверсанты. И шли к железной дороге, явно зная, где она. Не мост ли взорвать хотели? Тогда почему он не видел тяжелых сидоров за плечами? Оружие у них было, сидоры тоже видел, но легкие, на бегу болтались.
Разведгруппа? Их четверо, наверняка хорошо подготовлены, а с Федором только один боец, да и то с винтовкой. В ближнем бою трехлинейка малополезная, уступает автомату. При штыковой атаке – другое дело. Но какая атака на крыше вагона?
Кричать немцам: «Бросай оружие! – бесполезно, даже опасно, в ответ получишь пулю. И Федор решил стрелять. Хоть один, да останется в живых, потом для допроса сгодится. Вытащил «ТТ» из кобуры, медленно взвел рукой затвор, придерживая, чтобы не клацнул, не насторожил немцев преждевременно. Навес под тормозной площадкой хлипкий, из тонких досок, пистолетная пуля легко пробьет. Свесился с крыши, открыл огонь – веером по всему навесу. Выпустил весь магазин, все восемь патронов. Сразу убрался назад, на крышу, сменил магазин. Со стороны тормозной площадки крики, стоны. Причем кричали по-немецки.
– Фрицы? – испуганно спросил Мозговой.
– Угадал, они самые.
Не поднимая головы, Федор крикнул:
– Бросайте оружие на насыпь! Сдавайтесь!
Снизу грохнула винтовка, пуля прошла рядом с Федором, пробив крышу и выворотив щепки. Он опустил руку с пистолетом, произвел еще три выстрела по навесу. Плохо стрелять вслепую, не видя противника. На этот раз патроны пожалел, тратил экономно. Еще неизвестно, как все повернется, а патронов в запасе нет, в магазине их только пять осталось.
Паровоз загудел – длинный сигнал! Видимо, паровозная бригада услышала стрельбу. Потом с паровоза дали три коротких гудка, и поезд стал тормозить. Завизжали тормозные колодки, зашипел воздух в тормозной магистрали, клацнули буфера. Состав стал сбавлять ход.
– Мозговой, ползи назад, до края вагона. Как поезд остановится, спускайся на землю и сразу к тормозной площадке. Оружие наготове держи, если чего, сразу стреляй.
Мозговой кивнул, пополз назад. Перестук колес все реже, колодки уже не визжали, а скрипели. Поезд наконец встал. Федор обернулся. Мозгового на крыше не видно, стало быть, спустился вниз. Внизу хруст щебенки. Федор приподнял голову. Один из уцелевших немцев убегал от эшелона. Левый рукав гимнастерки в крови. Ранен, стало быть. Федор сунул пистолет в кобуру, стал спускаться по скобам вниз, на землю. На тормозной площадке трое убитых, все залито кровью. Бах! В обшивку вагона угодила пуля. Убегавший немец стрелял, в руке пистолет. Но, видимо, недавняя бойня его товарищей и ранение сказались. Чуть-чуть промазал. Федор пистолет выхватил:
– Стой! Брось оружие!
От паровоза в их сторону бежали двое. Один, судя по грязной робе, – кочегар или помощник машиниста, второй в форме ВОХРа, с револьвером в руке.
– Мозговой, за мной!
Немец уже забежал в лесозащитную полосу. Деревья там в четыре ряда, за ними голое поле. Туда немец бежит. Ведь ясно же – не уйдет, да еще раненый.
Федор бросился за ним. Раненый обернулся, выстрелил дважды. Федор упал, перекатился, снова вскочил. Навстречу выстрел – мимо! Федор выстрелил сам, не в немца, а рядом с головой. Чтобы свист пули услышал, почувствовал, что смерть рядом. Немец бросился бежать вдоль лесополосы. Его качало, бежал неверной походкой, ослабел от кровопотери. Но немец не сдавался. Единственно – выбрал неправильное направление, в сторону головы поезда, где стоял паровоз, оттуда бежали двое: вохровец и паровозник. Немец выстрелил еще дважды по Федору. Пули сбили листья с кустарника. Федор спрятался за деревом. До немца каких-то двадцать метров. Не уйдет, добычей будет! Очень некстати проявил инициативу вохровец. Он сбежал с насыпи в посадку, вскинул револьвер, выстрелил вверх – предупредительным, как того требовала инструкция. А немец действовал не по инструкции, а по ситуации. Обернувшись, он выстрелил в набегавшего бойца. Вохровец рухнул. Зря подставился боец, неужели не учили? Федор выстрелил немцу в ногу. Пора с ним кончать, иначе не только вохровца подстрелит, но и кочегара. Тот, правда, с насыпи не сошел, держал в руке большой ключ, как оружие обороны.
Немец упал. Федор, держа в руке пистолет, направился к немцу.
– Шевельнешься, выстрелю! – предупредил он.
И только сейчас Федор разглядел, что затвор пистолета у немца застыл в заднем положении. Патроны кончились! Федор подбежал, ударил с ходу ногой по оружию, выбил его. Рукояткой своего пистолета ударил немца по голове. Немец сознание потерял.
– Мозговой, ты где?
– Туточки, за вами, товарищ командир.
– Сбегай посмотри, что с вохровцем.
Мозговой пробежал по полосе, наклонился над телом.
– Дышит вроде.
– Тогда зови паровозника, вон он стоит. Несите раненого к поезду.
А сам ухватился за здоровую руку немца, тоже потащил из посадки на насыпь. Из кармана достал бинт. Пришлось экономить. Бинт один, а ранений немец получил два. Кое-как перебинтовал немца. Мозговой с кочегаром перевязывал вохровца.
– Грузим его на площадку.
В эшелоне всегда есть несколько вагонов с такими площадками. Если профиль пути сложный, со спусками и подъемами, на площадках стоят кондукторы, по сигналу с паровоза приводили в действие ручные тормоза. Сейчас площадки пустые. При следовании воинских эшелонов на площадках размещаются часовые.
Мозговой и кочегар погрузили вохровца на площадку.
– Ко мне – оба! – приказал Федор. – Грузите моего на площадку.
Пока Мозговой и кочегар поднимали немца, Федор побежал к площадке вагона, по которой он стрелял, взобрался по ступенькам. Раненых тут нет, некоторые тела по два попадания имеют. Тесно четверым на площадке, поэтому почти каждая пуля из пистолета Федора нашла свою цель. Он обыскал тела, достал документы, забрал оружие и вещмешки, перебежал к площадке, на которую погрузили немца.
– Я еду с ним. Мозговой – ты к вохровцу. Парень, бегом на паровоз. Скажи машинисту – пусть едет до ближайшей станции, там сделает остановку. Надо раненого в больницу, трупы снять.
– Какие трупы? – растерялся паровозник.
– Исполнять! Бегом! – закричал Федор.
Состав стоит уже четверть часа. Не дай бог, налетят бомбардировщики, для них стоящий поезд – легкая и лакомая добыча. Забросил винтовки на площадку, влез сам. Немец начал приходить в себя. Мычал, ворочал головой. Скоро очухается.
Федор свесился с площадки, посмотрел вперед. Паровозник уже недалеко от паровоза. Машинист дал длинный гудок, предупреждая об отправлении. Состав дернулся, громыхнули буфера, вагоны медленно покатились, с каждой минутой набирая ход. Федор уселся на откидное деревянное сиденье. Ехали недолго, буквально десяток минут, и поезд стал тормозить. Показались станционные постройки. Федор достал карту. Спирово. Конечный пункт зачистки. Проезжая мимо вокзала, паровоз стал подавать тревожные гудки, явно пытаясь обратить на себя внимание. На перрон выбежала дежурная по вокзалу, в форме, в фуражке с красным околышем.
